Быть архитектором... Глава 6. Антон. Больница

ГЛАВА 6. АНТОН. БОЛЬНИЦА.

  У Антона навязчивой идеей стало увидеть Сашу. С Коровиным он созванивался теперь ежедневно, Олег заезжал в Клиническую и затем популярно обо всем докладывал Антону. Тот приходил в больницу с утра, но все, что ему там сообщали, никак не проливало свет на состояние Саши и ближайшие перспективы. Антон мучил Интернет, вычитывал подробности о течении болезни, последствиях, половину не понимал, находился от всего этого в ступоре и тоске.

 Наличие и присутствие Женьки Бархина скрашивало внутреннее состояние, он немного отвлекался, мог думать о чем-то и даже строил планы. Они вместе переговаривались по Скайпу с Питером, Мюнхеном и Капитолиной, правда, Антон, обычно поздоровавшись и перекинувшись парой фраз, оставлял их с Женькой наедине. Женька  продолжал жить у Антона, так им обоим было спокойнее.

  Во вторник Олег Коровин велел Антону дождаться его в вестибюле больницы. Антон сидел на металлической лавке, состоящей из трех  соединенных кресел, и наблюдал, как люди снуют от справочного к раздевалке,  надевают и снимают голубые бахилы, прячут в пакеты плащи и куртки, чтобы тайно пронести их в отделение. Негромкий монотонный гул постоянно присутствовал в помещении, и ему казалось это тревожным сном, который никак не может закончиться.

  Олег, не увидев Антона сразу, вызвонил его по телефону, потом повел секретными ходами и коридорами, по лестнице вниз-вверх, сквозь прозрачные переходы над землей. Антона одолела внутренняя трясучка, он почему-то не мог спросить доктора, куда и зачем они направляются, и вдруг запоздало испугался. Этот страх, усиливаясь с каждым шагом, лишил его речи и возможности соображать. Он не мог понять, как долго они идут, время  ощутимо превратилось в некую резиновую оболочку и тянулось, коверкая и изменяя пространство.

   В небольшой белой комнате Олег заставил Антона снять куртку, помог надеть тонкий одноразовый халат, завязал его на спине, затем шапочку, маску. В следующем отсеке они долго мыли руки. Потом опять шли. В конце коридора Олег стал озираться, читать таблички, наконец выбрал и открыл массивную дверь. Это была небольшая палата с кроватью, мониторами, еще какими-то предметами и широким окном в другое такое же помещение. Сколько раз до этого Антон представлял момент, когда он вновь увидит Сашу, и всегда в его мыслях она была какой-то совершенно другой. Но она осталась узнаваемой, только осунулась, цвет кожи казался неживым, алебастровым. На голове полупрозрачная флизелиновая шапочка, глаза закрыты, но все равно в ее лице не появилось ничего чужого и незнакомого.

– Саша, – Антон тронул ее за руку и тут же оглянулся на доктора, можно ли.

Коровин кивнул, и Антон стал гладить левую кисть Саши и звать ее по имени.

 Она открыла глаза и долго пристально смотрела на него, а он никак не мог поймать ее взгляд и убедиться, узнаёт ли она. Он резко сорвал маску.

–Саша! Ты видишь меня, ты узнала меня?

Она внимательно смотрела на Антона, потом попыталась говорить. Антон ничего не мог понять.

– Сашенька, это я, Антон, Сашенька!

Она снова пошевелила губами и внезапно Антон смог разпознать это повторяемое ею несколько раз слово: «льно».

–Больно, Олег, ей больно, она мне сказала, надо что-то делать!

– Антон,  пора идти, ты сейчас разволнуешь ее.

– Куда идти, Олег! Больно! Саша терпит какую-то адскую боль, иначе она не стала бы жаловаться!

– Хорошо, я выйду к врачу, побудь еще пару минут, я сообщу о твоем дознании.

     Антон встал на колени перед кроватью Саши, чтобы быть к ней поближе, он держал ее левую руку и говорил,  говорил о том, как он любит ее, как она ему дорога и необходима. Она сжала его руку крепко и цепко, словно не хотела отпускать.

   Вошел Олег, стал уводить Антона, а Саша никак не освобождала его руку, ему приходилось силой разжимать ее пальцы, и он кривился от слез, делая это.

   Они вышли, и Антон понял, что не посмотрел на нее на прощание, и ему стало так плохо от этого сумбура, спешки, будто он бежал от нее, от ее боли, от ответственности, бросая и эгоистично предавая.

   Они опять пришли в маленькую комнату, переоделись и уже через несколько минут были в вестибюле.

– А что, мы возвращались другим путем?– спросил Антон у Коровина.

– Нет, тем же самым.

– Надо же! – удивился Антон.

– Короче, Антон, слушай меня. Через десять дней, максимум две недели, тут они с курсом лечения закончат. Можно будет везти Александру в Германию. Так что есть время все организовать. Нужен сопровожатый, разумеется.

– Я могу быть сопровожатым?

– Да, но лучше, если это будет  медик, сам понимаешь, перелет дело не простое. Можно, наверное, из «Медтура» человека ангажировать.

– Олег, а ты смог бы с нами полететь сопровождающим медиком. Отпроситься или, к примеру, отпуск за свой счет оформить, мы тебе погасим расходы и убытки.

– Отгулы могу взять. А это паспорт нужен заграничный, что ли?

– Ну, само собой, у тебя, нет паспорта?

– Нет, а зачем он мне?

– Загран сделаем и визы через «Медтур» попробуем, чтобы понадежнее. Еще надо с ними сговориться на Мюнхен, а не на Дюссельдорф.

– Да не будет проблем, ты же только трансфер заказываешь, без медицинских хлопот. Слушай, а что там, в Мюнхене прямо пожить можно, сколько?

– На неделю смело рассчитывай, я пока сам не загадываю, как получится,  семь-восемь дней  минимум собираюсь пробыть, потом посмотрим, что с работой, вдруг срочность возникнет!

– Да, не сказал, к Александре можешь теперь ходить, путь запомнил?

– Ты чего, разве это рискнет обычный человек повторить?

– Не страшно, ты же нанял бригаду помощниц, они тебя проведут.

– Бригаду! Договаривались с двумя, а сменщиц они там сами будут привлекать.

  Антон приходил к Саше каждый день, просиживал часами около ее кровати, иногда приспускал маску на своем лице, в надежде, что увидит и вспомнит. Он понятия не имел, узнает ли она, но твердо в это верил.

   Во время его дежурства несколько раз приходили сестры-санитарки, обычно вдвоем. Девушки подобрались молодые и всегда веселые, и это было дико в существующей обстановке. Антон их вообще не различал, выделял только Ирину Адамовну, она крупная и высокая, имя и отчество ее узнал, потому что напарница так к ней обращалась. Санитарки называли Александру Сашуля (Сашуля! Она им в матери годилась), комментировали свои действия,  и Антону было неудобно за ее беспомощность и наготу, за то, что они ничегошеньки не понимали, не представляли себе кто она, какая она, видели только худенькое, сцепленное неподвижностью тело. Девушки ловко крутили Сашу, протирали, обсыпали каким-то порошком, он потом еще несколько минут клубился в воздухе. Все эти процедуры очень тревожили Антона, заставляли сильнее переживать и нервничать.

 Обычно он выходил покурить во двор больницы. Попадая в другую среду, Антон удивлялся, что вокруг кипит жизнь и ему казалось все это бесполезной суетой. Он обычно отходил от здания больницы в лесок, где были заботливо предусмотрены три длинные лавочки, расположенные буквой П. Антон садился на среднюю, спиной к корпусу и старался сделать так, чтобы сигаретный дым не попадал на окружающих.

  В тот день ветер игриво менял направления, и Антон встал, собираясь отойти в сторону, когда увидел сидящего на лавке мужчину, закрывшего лицо руками, нервно содрогающегося от молчаливого и беспомощного плача. Антон  смотрел на него и ничего не предпринимал, боялся даже шаг сделать, как-то обнаружить себя. Так прошло довольно много времени, он затруднился бы предположить сколько. Потом мужчина встал и  медленно с опущенной головой двинулся в сторону тротуара. Антон тоже поплелся следом, он потрогал мужчину за плечо и молча показал на неснятые голубые бахилы. Тот окинул Антона отсутствующим взглядом и пошел прочь от здания больницы. Антон смотрел ему вслед, тоскливо наблюдая, как ярко-синие точки колышутся у земли, догоняя друг друга.