Русские спасли бельгийского принца

СОВЕТСКИЕ ПОЛЯРНИКИ БЕЛЬГИЙСКОГО ПРИНЦА СПАСЛИ

Настало время России спасать Европу, которую снова, как и в 30-е годы пытаются ввергнуть в братоубийственную войну.

Поэтому я решил напомнить, как в дни смертельной опасности, нависшей над принцем Бельгии,к нему на помощь пришли русские лётчики антарктической экспедиции.

В Российской Народной академии, вице-президентом я стал в 2011 году, давние связи с королевским Университетом Бельгии и с королевской семьей. У нас свято чтят память лётчика Виктора Перова, руководителя операции по спасению бельгийского принца. Его супруга многие годы работает в РНАН, издаёт и распространяет книги об этом подвиге, который королевская семья тоже не забывает.

Я приведу без купюр описание истории о том, как был спасен  принц Антуан де Линь.

...Началось всё с сигнала бедствия с бельгийской станции "Король Бодуэн", который в 1958 году приняли на советской научной станции Мирный в Антарктиде: «Самолет бельгийской экспедиции вылетел неделю назад и до сих пор не вернулся на базу! О судьбе пилота и еще трех членов экипажа ничего неизвестно!»

Руководитель советской антарктической экспедиции Евгений Толстиков и командир летного отряда Виктор Перов приняли решение оказать немедленную помощь. Тем более что авария, о которой сообщалось в радиограмме, произошла аж 5 декабря, шесть дней назад.
Тут же был сформирован спасательный экипаж, который должен был отправиться на поиски на самолете Ил-12: командир воздушного корабля, он же командир авиаотряда Третьей советской антарктической экспедиции Виктор Перов, штурман, он же начальник штаба авиаотряда Борис Бродкин, второй пилот Владимир Афонин, радист Николай Зорин, механики Виктор Сергеев и Ерофей Меньшиков, переводчик, он же биолог экспедиции Виктор Макушок.

«Мы отлично сознавали, — рассказывал потом Афонин, — что надежда у бельгийцев была только на нас: американцы слишком далеко, у австралийцев самолеты близкого радиуса действия… И мы сообщили, что, как только пурга прекратится, немедленно вылетим».
Через несколько часов, когда ветер поутих, советский экипаж полностью заправил свой Ил-12, взяв про запас четыре бочки горючего, и с огромной перегрузкой отправился в путь по маршруту в 3100 километров: Мирный — Моусон — Сиова — Бодуэн. Промежуточные станции были для короткого отдыха и дозаправки. Разрешение на поиски из Москвы было получено уже в воздухе во время полета.

Через шесть часов сделали первую промежуточную посадку для отдыха — на австралийской станции Моусон. Кто-то из австралийцев вручил здесь Афонину, как самому заядлому кинолюбителю кинокамеру и запас пленки, чтобы он снимал все этапы поиска. Это поручение он потом неукоснительно выполнял, вернув отснятую пленку австралийцам уже на обратном пути.
Потом сделали передышку на японской законсервированной станции Сиова, на которой людей не было вообще, жили только собаки. Здесь выгрузили на обратный путь бочку бензина и, наконец, еще через семь часов полета приземлились у бельгийцев.


«Погода отвратительная, видимость ужасная», — вспоминал Афонин. Да еще на бельгийской станции вышла из строя рация — нельзя было даже дать ориентиры. Но штурман Борис Бродкин всё-таки разыскал Бодуэн, что посчитали первым свидетельством удачи.
Здесь узнали еще одну ошеломляющую новость - пропавшим самолетом управлял принц Бельгии, Антуан де Линь. Бельгийцы рассказали, что сначала вышли искать пропавших товарищей на вездеходе, но тот провалился в трещину, люди едва успели выскочить. Затем отправились на поиски с упряжкой собак — опять угодили в трещину. После этого и дали в эфир радиограмму с мольбой о помощи. Советской экспедиции дали карту, рассказали о примерном маршруте исчезнувшего самолета.

Первый поисковый полет закончился неудачей: сплошная облачность, видимость ноль, пришлось вернуться. Поспали часа три и ушли во второй полет. Владимир Афонин вспоминал: «Здесь нас ожидали первые находки. В южной части горного массива… мы нашли штатив от теодолита и несколько полузасыпанных снегом ящиков. Следы людей, видимо, замело. Начали кружить и вдруг увидели лежавший на крыле маленький спортивный самолет. Он казался черным комариком на белом фоне. Сесть невозможно: повсюду камни, скальные породы. Пришлось приземлиться в двух километрах.
Оставили у Ила механика, а сами — Перов, Бродкин и два бельгийца — пошли к месту аварии. По дороге я поскользнулся, сильно ударился об лед и вернулся обратно. Оказалось, к счастью, так как началась пурга, мое возвращение было как нельзя более кстати. Вдвоем с механиком мы запустили двигатели и начали салютовать ракетами. Гул двигателей и ракеты помогли группе Перова определить обратное направление, и она, хотя и не без труда, добралась до Ила. Товарищи рассказали, что у бельгийского самолета при вынужденной посадке сломались лыжа и стойка шасси. Из записки, оставленной в самолете, узнали, что экипаж отправился к горе Сфинкс».

Горючее опять было на исходе, пришлось возвращаться для заправки. Поднявшись в воздух в третий раз, на западном склоне Сфинкса заметили, как показалось с высоты, палатку. Но это была не палатка, а парус, установленный на сани: видимо, потерпевшие аварию пытались соорудить буер. Здесь же валялись пустые банки из-под консервов, походная аптечка, футляр от хронометра, зубная щетка.
На снегу виднелись следы, ведущие к горе Трилинген. Метров через двести снег перешел в лед, и следы исчезли. Продолжили поиски с воздуха, но никого не обнаружили. Кругом — мертвая пустыня.


Владимир Афонин рассказывал: «Ситуация складывалась трагичная. По нашему расчету пропавшие без вести бельгийцы уже пятый день были без продовольствия (если они живы!), а у нас горючего оставалось только на один поисковый полет и на возвращение в Мирный. Наши поиски «съели» и всё горючее станции Бодуэн. Что делать? Руководство экспедиции связалось с Москвой, Москва приказала: «Искать до последней капли бензина!» И мы облегченно вздохнули: другого приказа и не ожидали».

15 декабря опять долго и безрезультатно кружили над горным массивом, уже собирались лечь на обратный курс, как вдруг обнаружили палатку. Приземлились и сразу же бросились к ней.
Навстречу с трудом вышел человек, это был начальник станции де Жерлаш. Он первым сообщил, что его коллеги в палатке, но очень ослаблены.
Владимир Афонин: «Все четверо оказались живы и здоровы, только принц де Линь прихрамывал. Шли они к нам со слезами на глазах. Отчаялись, наверное, потеряли веру, что их найдут. Изголодались. У них осталось лишь граммов сто урюка, столько же изюма и тюбик какао с молоком — сохраняли на крайний случай. Обнялись мы, расцеловались, счастливые донельзя. В самом деле, на волосок от смерти люди были».

Один из бельгийских полярников, геодезист Лоодтс, так ослабел, что не смог выбраться из палатки. Когда узнал, что его опять спасли русские, заплакал — первый раз советские солдаты освободили его из концлагеря Освенцим в 1945 году.
Спиртом обработали стертые ноги и обмороженные участки тела, всех напоили сладким чаем, после чего погрузили в самолет. В воздухе дали радиограмму: «Взлетели, на борту все четверо, живы».
И тут же посыпались радиограммы от своих, американцев, французов, бельгийцев. Оказалось, все, кто работал в Антарктиде, жили этой экспедицией.
На станции "Король Бодуэн" экспедицию встречали с подносом, на котором лежали хромированные ножи по количеству членов экипажа, — дар, согласно традиции, победителям в знак признательности. Повар бельгийской станции - барон, между прочим, - приготовил праздничный ужин, а члены советской экспедиции преподнесли к столу килограммовую банку красной икры.

17 декабря распрощались. Следующая посадка — станция Моусон. От приготовленного здесь банкета отказались — спешили домой. Но восторженные австралийцы подвезли к самолету трактор, в санях которого были уложены закуски и напитки. Погрузили всё в самолет и взяли курс на Мирный.
В полете бортрадист Зорин сообщил, что все члены экспедиции удостоены государственных наград. Летчик Перов награждался орденом Ленина, остальные члены экипажа — орденами Трудового Красного Знамени, переводчик — орденом «Знак Почета». «В вашем героическом поступке проявились высокие качества, присущие советскому народу и нашему социалистическому обществу, — мужество и гуманизм во имя дружбы народов», — говорилось в правительственной радиограмме.
Поздравительные телеграммы прибывали одна за другой, в том числе от семей спасенных бельгийцев.

Благодарность за спасение бельгийских полярников выразили Председателю Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилову король Бельгии, Бодуэн, и королева Елизавета. За спасение бельгийских полярников летчик В. М. Перов был награжден высоким бельгийским орденом Леопольда II. Ордена получили и другие члены экспедиции.
27 апреля 1959 года участники спасательной экспедиции были приглашены в Кремль для получения наград. Через два дня состоялся прием экипажа в Бельгийском посольстве, где всем вручили ордена от короля Бельгии Бодуэна. В приглашении тульскому пилоту указали: «Мосье д’Афонин», что потом дало пищу для множества шуток от друзей.
Говорят, бельгийцы готовы были подарить всем поместья, но советские люди от таких щедрот отказались.

Сегодня смертельная опасность нависла над всём Европейским континетом, который заокеанские "партнёры" хотят ослабить, вычеркнуть из числа и конкурентов так же, как перед Второй Мировой войной. Это можно сделать только проверенным способом - развязав войну в Европе.

Всё, кто понимает это, должны подумать, как обезопасить себя и спасти Бельгию и другие страны от ужасов термоядерной войны. Восстановить дружеские отношения с Бельгией и создать новый, Евро-российский Союз вместо НАТО -

Присылайте свои предложения - нам необходимо действовать, чтобы янки убирались прочь из Европы и в ней навсегда воцарился мир и спокойствие.