Вечер не слишком тяжелого дня

        Тёплое апрельское солнце вновь выгоняет меня на улицы любимого города. Этот спокойный вечер рабочего дня, в противоположность песне Битлов, подбивает на внезапную прогулку. Я знаю, куда идти. Почти всегда, даже, когда нет конкретной цели. Дорога сама укажет.
        У Адмиралтейства сверну к знакомой лавочке. Сюда как-то в знаменательный для Города день мы с Сыном и его бывшей женой зарулили в поисках гитариста. Все праздновали, и среди снующих туда-сюда толп людей витали позитивные вибрации. Сколько же их, желающих взглянуть на кораблик с алыми парусами, побродить в ожидании разведения мостов? Тысячи, но мы здесь – не за тем. Сама атмосфера всеобщего воодушевления и есть наша цель. Для подогревания этой самой атмосферы мы взяли с собой немного коньяка. Чуть поодаль, на многолюдной площади, напротив величественной колонны, профессиональные музыканты настраивают выпускников на новую жизнь: поют, должно быть, о свободе и открывающихся горизонтах. Сказать точнее затруднительно, ведь с нашего места нам не слышно почти ничего, кроме журчания воды в фонтане и несмолкаемого человеческого многоголосья.
        Музыканты на площади нас не интересовали, мы хотели прочувствовать дух вечера значительно глубже. Пропустить его через себя. Для этого, по нашему разумению, нам требовался гитарист, найти которого, как нам казалось, не должно было составить труда. Однако, вопреки ожиданиям, из всего любительского музыкального комьюнити, по пути следования нам попадались лишь умельцы игры на разнообразных ударных. Так, обойдя, в итоге, стороной два барабанных круга, образовавшихся прямо посреди Сенатской площади, мы свернули в тенистые дебри Александровского сада, где на лавочке под деревом нас дожидался тот самый заветный гитарист.
        К сожалению, как вскоре поведал наш вновь обретенный компаньон, его гитара пострадала при встрече с сотрудниками правопорядка, сломавшими гриф у самого основания, но не сломившими дух музыканта. В таких условиях нами было принято решение исполнять песни при помощи доступных средств, а точнее исключительно силами вокально-голосовых устройств наших организмов.
        Не прошло и четверти часа, как уже вокруг нашей лавочки образовалось некое подобие зрительного зала, и людей с каждой минутой прибывало всё больше и больше. Они смеялись, общались, подпевали. И, хотя их было уже более дюжины, камерность происходящего не терялась. Мы ощущали себя участниками какого-то особенного квартирника, расположившегося под открытым небом. Так продолжалось, пока мы не поднялись со своих мест, и (также незаметно, как и пришли) не покинули это заповедный уголок нашего отдохновения.
        Дальше дорога ведёт к Конногвардейскому, и взгляд случайно ловит фрагмент Исаакиевской площади. Здесь мы с Внуком пересиливали звуки тишины не без помощи Саймона с Гарфункелом, здесь же чуть было не подрались с Братом, но этот нетипичный вайб прервали его уже, собственно, брат и то обстоятельство, что мы с Братом никогда бы не подрались.
        Теперь Якубовича. В памяти проступает множество картин. Одна из них – наиболее ярка: Мы стоим в толпе девушек, уговаривающих нас заглянуть в музей кошек ночью. Брата уговаривать не надо, а у меня, кажется, назревает какой-то важный разговор с одной из наших случайных знакомых. Ну, возможно, не столь уж и важный, но, с другой стороны, я, пожалуй, всё же, и кошек люблю не настолько, чтобы его пропустить…
        Дальше - через Конногвардейский, - подступы к Площади Труда. Здесь мы с друзьями как-то коротали ночь под «Breakfast in America», ожидая окончания дождя. За пару лет до того и чуть поодаль от этого места, где-то в районе часа ночи, мы с Сыном, обутые в сланцы шли всё под тем же дождём по набережной Крюкова, вдоль призрачных бастионов Новой Голландии, и путь нам озаряли некая важная цель и чудесная партия Рея Манзарека из «Riders on the Storm». Запоздалый автобус, спешащий «В Парк», окатил нас тогда изрядно, но мы, кажется, даже не обратили на это внимание.
        А что за площадью? Улица Галерная. Здесь, чуть не в точности как указано на табличке, посвященной Отто Фон Бисмарку, висящей на фасаде одного из зданий с ряда параллельной ей Английской набережной, мы в своё время и жили, и работали – быстро и удивительно… Почти десять лет тому назад… Чего тут только не было, если задуматься… Кого только не было. В этом хороводе воспоминаний заняли своё почётное место и учитель музыки, и пьяные (в восемь утра) кандидаты в депутаты, и даже потомки Ивана Грозного (одновременно с тем оказавшиеся предками очередной «реинкарнации Аттилы»).
        А еще здесь летними ночами одни люди затягивали «Не пей вина, Гертруда», другие же швырялись посудой, угрожая сигануть вслед за ней (со второго аж этажа). В то поистине странное и простое время, когда можно было просто лечь посреди Адмиралтейского канала и порефлексировать, глядя в ясное синее ночное небо.
        Эти незабываемые теплые, задорные весенние и летние ночи научили меня и моих друзей ценить жизнь. Ощущать её в моменте и в череде бесконечно быстро сменяющих друг друга событий. Помнить о смерти, чтобы глубже и чувственней наслаждаться жизнью…
        Тут бы, пожалуй, не мешало свернуть в сторону Мойки, и почему бы так не поступить?
        Но, кажется, я о чем-то позабыл… Ах, да! Я же собирался пройтись… Сказано – сделано. Вот только сегодня, ведь, вечер трудового дня, так что ограничусь в этот раз, пожалуй, Парком культуры и отдыха...