Омерзение, или никто не виноват

                ***

В это трудно поверить, но он преподавал богословские дисциплины. И догматику, и библеистику, и сравнительное богословие, и много чего еще. Но это была не семинария, - это был обычный средний университет. Один из факультетов. Он всегда думал: до чего это бессмысленно! Не теология бессмысленна, - напротив, - она полна самых высоких истин, которые были открыты человечеству. Бессмысленно, как это происходило здесь: замечательные преподаватели, некоторые из которых должны были считаться его друзьями, но не имеющие никакого отношения к теологии, и даже занимающие материалистические позиции. Студенты, которых приняли на бюджет, - никогда не интересовавшиеся религией, даже не могущие понять, что это бывает интересно. И, наконец, он сам - хотя и испытывавший постоянный интерес к теологии, но не являвшийся, мягко говоря, знатоком.. Но трагедия была не только в том: преподавая богословские предметы из года в год, и чувствуя воинствующее равнодушие аудитории, он и сам заражался им, ощущая колоссальный душевный разрыв, и понимая, что это с большой вероятностью может закончиться психбольницей. Он приходил к выводу, что для того, чтобы сохранить интерес к богословию, лучше его не преподавать - вот ТАК, как здесь.. Получалось, никто вроде бы не виноват, - преподавателям нужны часы, студенты учатся бесплатно и поэтому поступили сюда, - никто не виноват, кроме него.. Но и это было не все.. Он был убежден, что богословские предметы должны вести люди, чистые сердцем, или хотя бы стремящиеся к этому всеми силами души. А он понимал, что его сердце полно всяческого зла, и совершает один смертный грех за другим, и это вызывало в нем когнитивный диссонанс, переходящий в тотальное лицемерие.. А за этим снова маячила психбольница.. И еще в этом было что-то от героев Кафки - ты есть, а тебя не надо.. То состояние, когда понимаешь, что слова из 1й главы Исайи - во что вас бить еще, продолжающие свое беззаконие, - относится не только к ветхозаветным евреям, - она относится к тебе. Как и фраза из Отк. 3,1 - ты носишь имя, будто ты жив, но ты мертв. И сразу вспомнилось, как малороссийский философ 18 века Сковорода завещал написать на своей могиле: мир ловил меня, но не поймал. Если ему суждено умереть в ближайшее время, на его могиле должно было быть написано: мир ловил меня, и поймал.. День, когда его посетили подобные мысли, был Страстной Пятницей, и он вспомнил слова Паскаля: Иисус будет в смертельных муках до конца мира: не должно спать в это время. Паскаль, наверно, имел в виду, что люди своими грехами продолжают распинать Христа. Не должно спать.. А как быть с теми, кто никогда и не бодрствовал? Кто никогда не мог отличить сон от яви?! И он, не будучи Паскалем даже на миллиардную долю, просил прощения, что не может скрыть от своих учеников омерзения тем, что происходит внутри него, и вокруг..