Примета

 

     - Вон  отсюда, нахер! - кричал Костылёв. - Не буду сидеть за одним столом с покоцанными рюмками и надгрызенными тарелками!
     И он швырнул в мусорное ведро две хорошие полухрустальные рюмки и тарелку из маминого сервиза «Мадонна».
     Игорёня только крякнул.
     Это так всегда пишется: «только крякнул», хотя на самом деле он не крякал, а только кашлянул и сказал:
     - Ну, правильно…
     - Ты меня слушай, - продолжил давешний разговор Костылёв.
     Это тоже так всегда говорится: «давешний разговор», хотя какой  же он давешний , если только сели.
     - Ты пойми, - говорил Костылёв, - примета такая есть, безотказная, я уже сто раз убеждался - никогда не будет счастья в жизни, если пить из щерблёных рюмок и закусывать из надбитых тарелок! Глаз даю - в жизни фарта не будет!
     - Да я верю, - сказал Игорёня, чтобы только отвязаться.
     - Твоя скоро? - спросил Костылёв, вдруг что-то вспомнив.               
     - Та уже должна, - соврал Игорёня, хотя знал, что жена во вторую.
     - Ну ладно, - сказал Костылёв, - тащи тару, а то у меня времени в обрез.
     Игорёня принес из серванта бокалы из-под компота и друзья выпили.
     У Костылёва времени было совсем мало, поэтому они по-быстрому допили и попрощались.
     Костылёв, после нескольких попыток выйти на улицу через туалет, наконец нашёл дорогу и, таща за собой конец шарфа, побежал вниз по лестнице.
     Игорёня достал из ведра тарелку и рюмки и, моя их  под краном, пробормотал:
     - Счастья у меня дохера - посуды мало.