Когда... 10. Фантазёр

     Обычно авторы начинают свои истории со слова "Однажды...", а я попробую немного изменить эту традицию и начну свои рассказы со слова "Когда..."

        Для разминки.

   Когда поёт Оля Бузова соловьи замолкают, а некоторые вешаются на ближнем суку.

   Когда, раньше, гора рожала мышь - все смеялись, а теперь, когда политические мыши рожают "полные горы..."- все серьёзны.

   Когда лев, охотясь на буйвола, не прыгнул на пробегающую мимо крысу, крыса обиделась и рассказала всем, что лев ослаб и он уже не царь зверей.


           Фантазёр.

     Когда у Семёна Колесова на губе выскочила простуда он очень огорчился и стал последовательно работать над своей внешностью.
     Поскольку "Зовиракса" в семейной аптечке не оказалось, то он пошёл другим - эксперементальным путём и начал  накладывать на неё различные мази, тени, туш и вазелин. Это помогло, на время, но потом болячка окрепла, порозовела и полезла с ещё большей неотвратимостью.
     Утром Семён пришёл на работу и, опустив лицо вниз, начал спешно переодеваться. Это не помогло. Сосед по шкафчику заметил изменения в Сениной внешности не в лучшую сторону.
     - Что это у тебя на губе? Простуда?
     - Да ты что - это травма, - небрежно ответил Семён.
     Надо отметить, что он всю жизнь переживал за свою нежную кожу и завидовал, даже мечтал о  шрамах на лице, придающим мужчине вид устрашающей мужественности.
    Увидя, что окружающие начали прислушиваться к их беседе, Семёна понесло.
     - Бытовая травма.
     - Да не смеши, - ухмыльнулся сосед, - Какая травма? Ты и птичку-то, обидеть не сможешь.
     - Я-то, не смогу, а вот птички - твари пернатые, меня могут.
     Прикинь. Ко мне на балкон прилетает ворона. Я её кормлю едой разной. На днях прохожу мимо магазина и вижу - мужик торгует сухим собачьим кормом. Я купил небольшую упаковку для пробы и начал прикармливать им ворону. Она была сыта и счастлива, но не долго. Вчера, как обычно, положил еду для вороны. Её, почему-то, долго не было, а вместо неё прилетели бакланы и давай, собаки эдакие, клевать сухой собачий корм.
     Я их прогнал и они, вроде как, улетели. Через какое-то время выхожу на балкон, а над домом стая бакланов кружит и орёт. И вот, то ли из клюва, то ли из другого птичьего места, вылетает камень, а может и не камень вовсе. Словом от удара по голове потерял я сознание. Очнулся: губа разбита, корм кто-то сожрал, а ворона сидит на моей груди и в глаз клювом целит.
     Народ посмеялся и пошли работать.
     А в перерыве к Семёну подошёл его старый друг Василий и оглядев поцарапанное лицо пострадавшего говорит,
     - Ребята рассказывают, будто на тебя вчера бакланы стадом напали?
     - Да какие бакланы, приколол я их чтобы отбрехаться. На самом деле я вчера в маршрутке гражданский подвиг совершил, да не хотелось о нём распространяться.
     - Как это?
     - Да всё очень просто, даже можно сказать- буднично. Подхожу я к маршрутке и пропускаю вперёд себя беременную женщину. А тут какой-то хмырь попытался перед ней пролезть. Я его, культурно так, даже без матерных слов, осадил. Товарищ, говорю ему, Вы не правы! А он мне сразу кулаком в губу. Короче, пришлось мужика гасить. А баба, ну та, что беременной прикидывалась, вовсе и не беременная была. Это, оказывается, ейный хахиль был. Они с ним банк грабить ехали. Вытаскивает она из запазухи автомат и как заорёт,
     - Это ограбление! Всем на пол!
     Короче и её пришлось гасить, в смысле утихомиривать.
     - Ну ты форменный герой.
     - Да ладно. Каждый на моём месте так бы поступил, - скромно заметил Семён.

     Вечером, перед окончанием смены, к Семёну подошёл Старший мастер Абрам Борисович  и говорит,
     - По цеху слух идёт, что ты двух налётчиков задержал вчера? Правда это? Вот и губа у тебя разбита.
     - Да шутка это была. На самом деле это мне тёща вчера долбанула. Она скандинавской ходьбой увлекается. С лыжными бамбуковыми палками по парку кругами ходит. А мы с ребятами сидим на скамейке, пивко посасываем, нежимся в лучах догорающего солнца. А тут она, не к ночи упомянута будет, и грубо так мне,
     - Шёл бы ты, Семён, домой да помог Гале.
     Галя - это жена моя.
     Я молчу. Не могу словом грубым тёщу обидеть, потому как на её дочке женат уже почти два года.
     А она опять в ту же дуду, ну как тот польский президент, не к ночи упомянут будет.
     - Галя скоро ужин накрывать будет, а ты здесь торчишь.
     Я молчу, как тот мальчиш в плену буржуинском, но тихо так, дружку своему, шепчу,
    - Смотри как старая порулить мной пытается, а мне здесь так хорошо и весело.
     Тёща, хотя и глуховата, но видимо услышала мои слова последнии  и как стукнет мне по голове бамбуком.
     В глаз, наверное, целилась ведьма старая, но у меня реакция и первый взрослый по боксу. Ушёл я от удара накаутирующего. Но тёща в молодости не только бальными танцами занималась, но и в "городки" ломала - рука ещё твёрдая. Короче, это она мне губу разбила. Хоть травма не глубокая, но болезненная.
     - Бывает, - пробормотал Абрам Борисович, - А мы тебя премией хотели отметить, за подвиг твой беспримерный. Но тёща - это святое. Бьёт - значит любит. Так что гуляй, Семён, пока без премии.



          04.5.24.