Марджери и чудесные миры

         Марджери очень любила фантазировать. Фантазия её была столь живой, что читала ли эта девочка сказку, или слушала какую небылицу — в воображении возникали и герои, и события столь ярко, словно в фильме... Даже ещё ярче и точнее! И так же живо ощущались ею чувства, переданные автором — была ли то тревога девушки, ждущей своего любимого, или муки совести, испытываемые преступником, или обида ребёнка на хулиганящих сверстников.
    У Марджери были широко распахнутые глаза чайного цвета, с глубоким тёплым взглядом, и светлые кудряшки до плеч. На её щеках играл нежный румянец.

        С раннего детства ощущала Марджери вокруг себя незримое присутствие таинственных существ, а иногда как будто даже видела их, но чаще всего во сне. Создания эти принимали тогда тот образ, который был знаком Марджери и успокаивающе действовал на неё: то она видела возле себя фею, то сказочную принцессу... Но эти существа не несли невинному ребёнку никакой опасности, а, наоборот, оберегали от безрассудных поступков. И Марджери чувствовала, что от них исходят одни лишь любовь и доброжелательность. «О, если бы и каждому человеку можно было так доверять!» — думала она. Девочка часто сожалела, что трудно бывает разгадать в людях характер и то, насколько чисты их помыслы. Не хочется ожидать порой подвоха от тех, кого не знаешь, но с кем приходится общаться!

    В своих снах Марджери попадала в совершенно иной, отличный от обыденности мир, полный загадочных знаков и туманных видений. Мир снов был настолько не похож на тот, что окружал Марджери днём, что она не могла описать словами и части того, что там происходило, вспоминая лишь обрывки, а зачастую совсем забывала сон, пробудившись. События происходили как бы сами собой в этом калейдоскопе, хотя подчас мелькали знакомые образы.

    Девочка иногда зарисовывала свои сны, а когда взрослые спрашивали, что изображено на её рисунках, не могла дать ответа, кроме общего — это сон.
       Однако с годами таинственный мир тот стал ярче и чётче, и сны сделались запоминающимися. Порой та реальность, куда попадала Марджери, когда засыпала, ощущалась ею даже реальнее повседневной. И все цвета были там яркими, как никогда не бывает в жизни. После столь красочных видений мир наяву некоторое время казался блёклым или даже чёрно-белым, словно старое кино.

        Например, однажды ей приснился такой сон. Некая сила перенесла Марджери на удивительную хрустальную планету и мягко опустила на её блестящую поверхность. Восхищённая девочка увидела себя стоящей среди многочисленных прозрачных кристаллов кварца; некоторые из них были выше её роста! В небе над головой ходили волны самых разных цветов, подобно северному сиянию, только ещё красочнее; потоки света пронизывали всё вокруг. В воздухе звучала волшебная мелодия — словно нежный звон колокольчиков. Марджери поискала глазами её источник и заметила вокруг, чуть поодаль, необыкновенной красоты деревья. Казалось, они были полностью созданы кем-то из кристалликов горного хрусталя. Плоские прозрачные листочки этих волшебных деревьев шевелились от незаметного лёгкого ветерка; при этом они переливались всеми цветами радуги и издавали тот чистый, мелодичный, услаждающий слух звук.

         И тут из этой рощицы выступила и предстала пред изумлённым взором Марджери необычайно высокая фигура. Она имела образ молодой женщины. Казалось, тело её тоже было выточено из кристалла — мерцающего, небесно-голубого. Тонкий стан облекало белое платье с ниспадающим на землю подолом. Огромные, необыкновенно выразительные глаза казались искусно сделанными из синего стекла. Пышные и золотые, подобно солнцу, волосы, увенчанные радужной диадемой из алмазов и перламутра, ярко блестели. Девочка низко склонилась перед этой обитательницей Хрустальной Планеты.
      — Моё имя Афламель, — произнесла та, но не словами, а переданной на расстоянии мыслью. — А тебя зовут Марджери, мне это известно от твоих волшебных друзей... Они любят посещать мою планету. Мне приятно тебя увидеть, ты славная девочка. — И она провела по щеке маленькой гостьи тёплой рукой.
       — И мне приятно, дорогая Афламель, — ответила Марджери, тоже мысленно, как, впрочем, и происходит во снах. — А это всё здесь по-настоящему? — спросила она на всякий случай, хотя могла потрогать что угодно вокруг — кроме разве что музыки.
     — Если ты веришь, то да, — ответила Афламель. — Ты скоро начнёшь получать через сны ещё некоторые откровения: знания о том, чего не знают точно многие окружающие тебя люди на Земле, — как ты и мечтала. Но принимать эти откровения всерьёз или нет — решай сама. У тебя всегда будет оставаться место для сомнений, чтобы ты не возгордилась, будто вполне познала истину. Если твои убеждения начнут устраивать тебя настолько, что ты скорее готова будешь умереть, нежели отказаться от них — они и станут твоей действительностью. Так ты постепенно выстроишь собственный мир. Но не раздражайся на тех, кто считает иначе и отвергает твою точку зрения. Просто умей её отстоять, если тебя попытаются переубеждать, а лучше молчи, не вступай с ними в спор. И старайся не превозноситься над остальными, думая, что знаешь больше них.

         — Постараюсь. Как тут красиво, даже не хочется уходить! Могу я потом снова сюда попасть?
     — Да — если ты будешь хорошо себя вести, то сможешь посещать Хрустальную Планету столько раз, сколько захочешь. И меня ты ещё встретишь. Просто представь себе эти места, когда начнёшь засыпать — и сразу сюда перенесёшься.
       — А можно, я возьму домой какой-нибудь красивый камешек? Ведь если этот мир тоже настоящий, то предмет из него может попасть и в мой?
          — Да пожалуйста, — улыбнулась Афламель и протянула ей кристаллик розового кварца. И когда Марджери проснулась поутру и разжала руку, камешек был в ней, светясь словно кусочек утренней зари!

  Различные представления и верования многочисленных людских сообществ оживали в других измерениях, куда Марджери иногда заглядывала во сне. Мифологические персонажи, сказочные герои, инопланетяне, целые миры — всё это становилось там настолько реальным, что можно было протянуть руку и потрогать. Как бы ни представляли себе разные люди одно и то же явление — если человек был твёрдо убеждён, что оно таково, для него это явление в самом деле приобретало воображаемые черты... А подчас и «дорисовывалось», дополнялось деталями подсознательно, неожиданно для самого человека — в его видениях. И никакие научные и логические доводы не могли разубедить верившего... К примеру, когда Марджери однажды увидела во сне, что Земля плоская и в форме квадрата, то была не слишком удивлена. Просто, как догадалась девочка, она попала на «волну», порождённую представлениями народов, считавших Землю именно такой. В каждом из бесчисленных измерений у планет действительно отличалась форма, и всякий мог представлять их какими угодно. Бывает порой, что люди, часто сами того не подозревая, соприкасаются с параллельными мирами... А они, как известно, отличаются от нашего. Трудно порой провести границу между вымыслом и объективной реальностью...

     «Предупреждаю тебя, убеждения, что создаются фантазиями людей, иной раз могут быть ложными и опасными, — учила девочку Афламель. — Но не пытайся навязать кому-то своё мнение, если тот не хочет прислушиваться к нему... Такой человек его просто не воспримет, у него другая картина мира. Ведь в каждой личности заключается своя маленькая Вселенная... Превыше всего — любовь и уважение к окружающим. Правдивее любви нет ничего, и в ней смысл жизни каждого. Если человек добр и чист помыслами, ему не страшны ложные убеждения — в конце концов, любой в чём-нибудь да ошибётся. Иллюзии эти могут постепенно рассеяться в сознании человека. Хотя не всегда он согласен расстаться со своими убеждениями».

   ...Больше, чем настоящий, захватывал порой Марджери мир сказок. Туда убегала она от суровой, подчас несправедливой действительности. В детских книжках всё было так по-доброму, всегда хорошо заканчивалось... А если и появлялся злодей, то часто был не слишком злым и довольно легко перевоспитывался. Марджери всегда интересно было заглянуть в душу такого героя, в его сложный внутренний мир; у неё пробуждались сочувствие и большая симпатия к этой личности. Истории, где отрицательный персонаж постепенно менялся в лучшую сторону, глубоко трогали девочку; читать об этом она любила больше, нежели о чём бы то ни было ещё. Лицо её озарялось радостной улыбкой, и долго хранила она в душе воспоминание об этих прекрасных эпизодах. Любимые герои часто являлись Марджери в сновидениях и дружески разговаривали с ней.

          Но однажды, прочитав про одного такого злодея, который исправился, девочка вскоре после этого случайно прочла другую книгу, от другого автора, изданную под видом продолжения... И там — о горе! — этот персонаж снова стал плохим, вернулись к нему все его пороки — жадность, подозрительность, злоба... «О автор, зачем ты это сделал, бессовестный человек! — примерно так думала с тоской чувствительная читательница. — Это так жестоко по отношению к нему! Даже если ты не любишь этого героя, если не веришь, что подобное исправление возможно, пожалуйста, не нарушай волю того, кто его придумал... Ведь это сказка! Там всё возможно, ведь в сказочном мире часто кто-то в кого-то превращается — почему же и злому персонажу не стать добрым? Впрочем, ведь у каждого своё вИдение… Но разве это повод портить чужой замысел?»

      Марджери не сердилась на того второго автора, но ей стало очень грустно, хотя она и старалась не принимать его выдумку всерьёз. Ну зачем так издеваться над персонажем, пуская всё, через что он прошёл, насмарку?.. Подобревший герой тот уже не раз, бывало, приветливо встречал её в сновидениях, а она радостно протягивала к нему — такому реальному — руки... Засыпая же этой ночью, девочка опасалась, что увидит его теперь другим, каким персонаж сделался в новой книжке. Или просто огорчённым и расстроенным, как она сама.

         Однако во сне Марджери увидала своего любимца всё тем же, каким привыкла видеть! Его немолодое лицо по-прежнему было добрым, умиротворённым, а голос — мягким. Солнечная, счастливая атмосфера окружала его. Марджери, вцепившись в руку своего друга, всё повторяла:
       — Ты ведь ни за что не станешь таким, как прежде? Я вчера прочитала о тебе ужасные вещи! Пожалуйста, обещай, что ничто не заставит тебя вернуться на тёмную сторону, как в этой истории!..
       — Никогда, никогда! — твёрдо и ласково уверял тот, гладя девочку по голове. — Не бойся, моя хорошая, там написана неправда, я точно знаю это! Вот чтоб мне сейчас же провалиться, если я снова возьмусь за старое! И для тебя я навсегда останусь таким...

      И правда, он был совсем настоящим! Волна любви, исходящей от него, накрыла Марджери; девочка успокоилась и, счастливая, прижалась к его груди, слушая биение там давно смягчившегося сердца. И много-много раз с тех пор видела она этого персонажа во снах всё таким же. Если он и менялся со временем, то только к лучшему. И существование нелепого «продолжения» книги о нём уже не омрачало Марджери. Она приняла этот факт без осуждения, как ничего не значащий.

      Со временем девочка и сама стала придумывать образы. В одном из своих видений она подлетела к малинового цвета звезде, вокруг которой вращалась небольшая планетка. Затем путешественница оказалась на её поверхности, что из-за близости планеты к звезде тоже выглядела малиновой.
           — Представь себе что хочешь, и здесь это станет явью, — шепнул ей знакомый женский голос. — Эта планета сформировалась совсем недавно, и ты можешь населить её существами, которых сама придумаешь.

     Создавать в этом мире силой мысли разные предметы и существ оказалось для Марджери легко. Под руководством Афламель она научилась с безграничной любовью представлять желаемое во всех деталях... И думать о нём до тех пор, пока оно — будь то цветок, животное или человек — не проявлялось в этом мире зримо и ощутимо, в одно мгновение. Силой воображения маленькой волшебницы вспыхивали повсюду световые сгустки и воплощались во что угодно: траву разных оттенков розового; реки, вода в которых была ярко-синей сама по себе; птиц, полосатых, как зебры, или сплошь покрытых цветными крапинками, и радостно устремлявшихся в малиновое небо; юношей и девушек с голубыми волнистыми волосами... Хотя всё было таким необычным, оно казалось совершенно живым. С тех пор Марджери могла посещать во сне Рубин (так она назвала планету) когда угодно, и общаться с его обитателями, которых сама же и создала.

      Попадая в иную реальность, девочка обретала чудесные способности — могла как летать по космосу без скафандра, так и плавать под водой без акваланга; и многое другое, что наяву ей было недоступно. В так называемом «реальном» мире Марджери часто было тесно и скучновато, хотя и там порой случались интересные события... С окружающими людьми Марджери общалась иногда с трудом, жила среди них в некотором напряжении. Словно они были стеклянными статуями, что от неловкого прикосновения или слова могли разбиться и поранить осколками её саму... О таких, как она, говорят — «не от мира сего». И однажды девочка спросила Афламель, почему должна жить в нём, когда есть миры, где намного лучше. Наставница ответила: «Потому что тебе, как и остальным людям, нужно развиваться, проходя через определённые испытания, боль, ошибки и трудности. И стараться немного усовершенствовать свой мир, тоже помогая ему в развитии».

        Поэтому видения посещали Марджери не слишком часто, чтобы она могла приспособиться к своему миру и научиться в нём жить, а не убегать всякий раз от проблем в иные измерения. Впрочем, со своим воображением Марджери легче переносила житейские трудности, и повседневная жизнь не казалась особенно скучной. Пусть за окном было серо и сыро и накрапывал дождь, пусть холодный ветер сгибал оголённые деревья — но во внутреннем мире Марджери всё цвело и переливалось яркими красками. А если кому-то из её знакомых было трудно и грустно, но воображение у него не было столь живым — девочка развлекала его своими необычными рассказами.

        Марджери узнала на опыте, что есть вещи, которые не все способны воспринимать и понимать. Когда, к примеру, она попыталась обсудить свои видения со знакомой девочкой, та не поняла почти ничего. Из-за такого непонимания Марджери часто чувствовала себя одинокой среди людей, и друзей у неё в реальном мире почти не было. Но ей достаточно было и общения с существами из своих грёз.

        Однажды Марджери увидела во сне, как перед ней садится гигантская стрекоза, не меньше четырёх метров длиной; туловище её красиво отливало синим цветом. Девочка, словно повинуясь неслышному призыву, забралась на огромное тело насекомого, и стрекоза бесшумным вертолётиком понеслась ввысь, в безоблачное дневное небо. Затем оно резко потемнело — стрекоза влетела в невидимый портал... И путешественница увидела, что они летят теперь над землёй, где ходят, временами подпрыгивая в воздух на необычайную высоту, динозавры и первобытного вида люди в шкурах. В этом измерении и те, и другие жили и здравствовали до сих пор, как и гигантские стрекозы каменноугольного периода, вроде той, на чьей спине сидела сейчас Марджери.

     «Многие люди и животные здесь опасны, но ты не бойся, только держись крепче, чтобы не упасть к ним, — услышала она внутренний голос, похожий на голос Афламель — видимо, та посылала ей мысль на расстоянии. — Некоторые из племён, живущих сейчас на твоей Земле, прибыли в своё время из параллельных миров, когда условия там изменились к худшему. А иные, наоборот, ушли с твоей Земли на параллельную, как это случилось с неандертальцами — ты видишь здесь их потомков, таких же диких. Никто в твоём мире не знает, как неандертальцы исчезли с лица Земли — во всяком случае, часть их населения (были и другие причины, погубившие остальных). Тебе же это теперь известно».

       Наконец, однажды Марджери захотела увидеть во сне, как возникла Вселенная. Оказалось, очень просто: из света... Того, что старше даже звёзд, в том числе Солнца; звёзды, к слову, тоже порождены были светом, как и всё последующее. Сначала девочка увидела сияющую где-то глубоко в пустоте маленькую, но очень яркую искру; она вспыхнула, и серебристая световая волна разлилась, подобно реке, вышедшей из берегов, на всё увеличивающееся расстояние... Свет, как дано было далее узнать юной Марджери, способен принимать великое множество разных форм. Он сгущался и превращался затем в нечто осязаемое (и не очень). Так возникали из множества крошечных частиц звёзды, планеты, растения, животные, разумные существа... Всё и вся, совершенно. Перед взором Марджери всё это происходило очень быстро, хотя, возможно, проходили века. Величайшие, сложнейшие, прекраснейшие образы и цвета рождались в этом бесконечном тёплом свете! И продолжается так по сей день.

        После этих откровений Марджери стала видеть свет во всей природе, в душе каждого, даже самого ожесточённого человека. Хотя там он был порой слабым, холодным и тусклым, но просвечивали и яркие искорки, что вполне ещё могли разгореться. И сама она стремилась к тому, чтобы внутренний свет как можно ярче проявился в её душе. А когда Марджери держалась за руки со своими близкими и знакомыми, то ощущала себя единым целым с ними, единым существом.
       Так постигала она Истину и Любовь.

    2024 г.