Тайна старого моря. Часть III. Домой. Глава 14

Глава 14
НЕ ПЕЙ ВИНА, ГЕРТРУДА!
Короткий ноябрьский день сразу перешел в непроглядную ночь. Наш «москвич» стоял на обочине загородной трассы – до Верхней Пышмы мы так и не доехали. Эдик постоянно бросал руль и куда-то убегал, но потом возвращался. На этот раз его не было особенно долго.
– Живой ли? – забеспокоилась я, глядя в сторону зловещего леса.
– Думаешь, волки? – неудачно пошутил Златогоров.
– Это все пельмени с соком, – иронично заключил Виталий.
– Не пей вина, Гертруда... – пропел Златогоров.
– Совсем настроение испортилось, – поежился от холода Виталий.
– Настроение под ноль – выпей крепкий алкоголь! – предложил Витек.
– Ты уже на крепкий перешел? – смерила я его презрительным взглядом.
– Дак холодно же, – попытался оправдаться доктор Златогоров. – Сейчас само то, но увы, все кончилось.
– Я уже пытался два раза печку включить, но она не работает. Видимо, аккумулятор в лучшем случае сел, – грустно произнес Виталий.
– Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки! – запел снова Златогоров отбивая ладонями в такт по пустому рюкзаку. – Если я заменю батарейки, если я заменю-ю-у-у...
– Похоже, застряли, – Виталий повернул ключ зажигания, «москвич» затарахтел, потом пару раз «кашлянул» и не завелся.
– Может, это вообще последний день его жизни, – глядя в пустоту, проговорил Златогоров.
– Чей?! – испугалась я.
– «Москвича», конечно. Не Эдуарда Казимировича же! – довольно загоготал Витек.
– Если учесть, как гоняет его хозяин, то последний! – согласился брат.
– А я думала, что это у меня последний сегодня будет, – добавила я, вспомнив лихую езду Эдика.
– Автомобиль, между прочим, средство повышенной опасности. И я вообще удивился, когда узнал, что Богданович – новичок в езде. Знаете, как ездят настоящие новички? Они похожи на кота, которого первый раз несут мыться: хватаются за руль и выпучивают глаза. Причем им кажется, что они мчатся на огромной скорости, хотя едут не быстрее пешехода, – поделился опытом Виталий, добавив: – Причем такое состояние длится не менее полгода.
– В любом правиле бывают свои исключения, – с умным видом заключил Златогоров и приоткрыл окно, чтобы закурить.
– Я не знала, что ты куришь, – удивилась я.
– Ага, – усмехнулся Витек и с готовностью обернулся: – Анекдот. «Ваш сын курит?» – «Только когда выпьет». – «Так он еще и пьет?!» – «Только когда в карты проиграет».
– Я согорел дотла и возродился из пепла! – послышалось сквозь самодовольный смех Витька.
В темноте наконец-то появился силуэт долгожданного Эдуарда Казимировича: в его голосе и движениях чувствовалась уверенность и легкость.
– С облегченьицем! – возликовал Златогоров.
– Как себя чувствуешь? – внимательно посмотрела я на доктора Богдановича.
– Как птица Феникс! – приземлился на водительское сиденье Эдик.
– Слушай, а ты мог не сограть дотла сегодня, а оставить это дело хотя бы на завтра, когда уже диван перевезем? – недовольно проворчал Виталий.
– Женщины ценят тех, кто возрождается из пепла. Запомни это! – в голосе Богдановича прозвучали наставительные, как никогда раздражавшие интонации.
– И как это вам удается, Эдуард Казимирович, так часто возрождаться из пепла... – задумался Златогоров.
 – От бессилья я упал, как камень, чтобы вновь возродиться из пепла, а потом чтобы вечно гореть... – продекламировал Богданович.
– Это ваши стихи? – восхищенно смотрел на товарища Златогоров.
– Сочинил, пока был в лесу, – как бы между прочим пояснил Богданович.
– Пока ты тут сочинял, мы замерзли напрочь! «Москвич» твой не заводится, – пожаловался Виталий.
– Видимо, сломалось что-то! – догадался Златогоров.
– В моем «москвиче» ломаются только девушки! – с гордостью заверил Богданович.
Эдик нервозно повернул ключ зажигания, на что «москвич» снова обессиленно «кашлянул» и уже замолчал навсегда.
– Что делать будем? – продолжал горевать Виталий.
– Есть у меня тут одна игрушка, – шаловливо подмигнул Эдуард Казимирович. – Трос называется.
Торопливо порывшись в багажнике, Богданович вытащил толстую, такую же старую, как его «железный друг», веревку.
– Только для настоящих мужчин! – потряс тросом Эдик и вышел на дорогу, вглядываясь в темноту в поисках попутки.
– Ну что там? – вытянул шею Златогоров, напоминая любопытного гуся.
– Нет никого, – возвестил Эдик, кутаясь от ветра в тонкое драповое пальто.
– Как говорят у нас в гараже – что-то стало холодать... – намекнул Витек и привычно потянулся к рюкзаку.
Я смотрела на освещенную луной заснеженную трассу. Мои зубы начинали стучать от холода, и никак не получалось унять дрожь, которая была следствием не только переохлаждения, но и страха перед сложившейся ситуацией.
– И где все машины?! – с досадой произнес Богданович.
– А времени-то ты знаешь сколько?  – ворчал Виталий. – Половина первого ночи! Я же говорил: не пей сок!
– Как говорил академик Павлов: не пейте вина, не огорчайте сердце табачищем!.. – заключил Златогоров и пояснил: – Решил писать в этом году курсовую про собаку Павлова.
– Едет! – кинулся на дорогу Эдик.
На горизонте сверкнули фары, и мимо нас равнодушно промчалась девятая модель «жигулей».
– С-с-с-сволочь! – ненавистно прошипел Богданович. – Да я таких, как он, пучками рвал и в штабеля укладывал!
– Ого! Че правда?! – восторженно замер Златогоров, во все глаза любуясь другом. – Не знал я такого про вас, доктор Богданович!
– Вот! Смотри! – Эдуард Казимирович показал товарищу средний палец.
– Ну что же вы так сразу? – обиделся Витек.
– Сломанный палец! Видишь? – вытаращил глаза Богданович. – Так вот я этой рукой одному ушлепку чуть... я ему чуть...
– Кадык не вырвал? – участливо подсказал Златогоров.
– Едет! – закричал Виталий. – Голосуй!
На этот раз целых два авто друг за другом промчались мимо.
– Не повезло так не повезло, – совсем закручинился Виталий.
Воцарилась тягостная и безнадежная пауза.
– Про собак, говоришь, пишешь? А где работать после института будешь? – я решила поддержать начатый доктором Златогоровым разговор, чтобы хоть немного разрядить обстановку.
– В школе, конечно! Куда ж еще после геобио идут, – не раздумывая ответил тот. – Сделаю карьеру, стану директором, буду брать взятки, куплю квартиру, женюсь и заведу детей.
– А детей-то любишь? – задала встречный вопрос я.
– Люблю, наверное, – неопределенно ответил Златогоров. – Я ж не знаю, у меня ж их еще не было.
– Великолепный ответ! – похвалила я доктора. – Настоящий мужчина должен отвечать за свои случайные знакомства.
– Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью, а я гибну в разврате и мечтаниях! – скептически улыбнулся доктор Богданович.
– Кажется, старина Карнеги? – осторожно поинтересовалась я.
– Нет, старина Богданович и старина Хармс! – сокрушенно вздохнул Эдик.
– Ого! Не знала, что вы знакомы... – поразилась я.
– Вы опрометчивы в выборе жизненного пути, доктор Златогоров, – продолжал после некоторых раздумий Богданович. – И в этом ваша ментальная проблема. Детей надо любить, и не «наверно». Вот я очень люблю и хочу детей. Сам бы давно родил, если бы смог!
– Зачем так усложнять? – решил успокоить его Виталий. – Женщин вон полно же!
– Для Эдуарда Казимировича с его данными это действительно сложно! – подоспел со своими неуместными комментариями Златогоров.
– С какими такими данными? – подозрительно напрягся Богданович.
– Ну вы же сами писали в газете брачных объявлений, что вы спортсмен-интеллектуал! Такому всегда трудно, – простодушно пояснил Витек.
На лобовое стекло машины падали целые хлопья снега, но дворники было включить невозможно, поэтому через четверть часа мы уже не видели, что происходит снаружи. Эдик выбежал со щеткой и стал суетливо обметать «москвич», а потом с криками «едет! едет!» бросился на трассу навстречу «Волге».
Авто с шумом затормозило так, что его чуть не выбросило в кювет вместе с Эдиком. Из распахнутой дверцы выскочил взлохмаченный бородатый мужик, похожий на гоблина, и с словами «Ах, ты мышь волосатая! » разъяренным львом кинулся на Эдика.
– Тебе что, жить надоело?! – последовал избитый вопрос разгневанного водителя.
– И-и-и-итить! – выпустил пар Эдуард Казимирович, изобразив подобие какого-то ругательства и, спасаясь, ретировался к своей машине.
– Слышь ты, моль в обмороке! – направлялся на него мужчина.
– Па-ма-ги-те! – изо всех сил заверещал Эдуард Казимирович, прижав к груди трос.
– Да помогите ему! Пожалуйста! – показался из «москвича» Златогоров.
Я последовала за Витьком, а Виталий пока остался наблюдать с места.
Лицо водителя показалось мне до боли знакомым. И через пару секунд я уже была абсолютно уверена, что передо мной собственной персоной... редактор Рылов! Вот уж действительно, мир тесен, с облегчением заключила я.
– Иннокентий Борисович! – робко шагнула я в сторону Рылова. – Вы не узнаете меня? Я ваша коллега, корректор Наталья из «Барказа».
– Корректор? – неопределенно промычал Иннокентий: – М-м-м-м... Кажется, припоминаю! Какая встреча! Привет! – Кеша подумал еще немного и покровительственно обратился к Эдику: – Ладно уж, давай, крепи седло!
Богданович обрадовался и в растерянности полез сначала под «Волгу», потом передумал и метнулся к «москвичу».
– Че ты ползаешь, чучело с раздачи?! – снова занервничал редактор. – Трос не знаешь, как прикрепить? А еще бабу с собой взял!
Рылов метнул красноречивый взгляд в сторону наблюдавшего за всем Златогорова – я к тому времени уже скрылась в машине.
В считанные секунды Кеша подцепил обе машины своим новеньким тросом, а Эдикову доисторическую веревку безжалостно выкинул в лес.
– Куда едем? – невозмутимо спросил Рылов, высунувшись из белой «Волги».
– В Пышму, Ломоносова, 16, – направила нашего спасителя я.
И ночной эскорт чинно двинулся к месту назначения.
Через полчаса мы были возле тетушкиного дома.
– Спасибо вам, Иннокентий! – начала я горячо благодарить нашего благодетеля.
– В счастливые минуты хвали Иннокентия, в трудные минуты ищи Иннокентия! – просиял польщенный Рылов.
– А вы тоже в Пышме живете? – решила удовлетворить свое любопытство я.
– Да, на Бажова. С женой и дочкой, – рассказал редактор и указал на появившуюся из «Волги» хрупкую блондинку с внешностью эльфийской принцессы, являвшую собой полную противоположность мужу.
Ах вот почему он каждый день опаздывает на работу, подумала я, теперь и мне придется так же долго добираться.
– Мадам, говорят, чтобы красота спасла мир, нужно много водки! Но с вами, увы, этот номер не пройдет, – разочарованно опустил голову Златогоров.
 Принцесса вопросительно подняла на Витька огромные, обрамленные густо накрашенными ресницами глаза.
– Доктор Златогоров шутит! – добродушно заговорил Виталий. – Мы просто замерзли очень, пока в машине вас ждали.
– А вот анекдот! Вы сразу поймете, если доктор! – опередил Златогорова Рылов: – В самолете стюардесса объявляет: есть здесь анестезиолог? Пассажир говорит: я! Стюардесса: срочно пройдите на 12-е место. Тот проходит, смотрит: там мужик разливает. Пассажир: а вы кто? Мужик: я хирург, не привык пить без анестезиолога!
Редактор зашелся довольным раскатистым смехом и, подхватив жену за тонкую талию, величественно направился к своей машине.
– До скорого! Держитесь! – помахал он нам на прощанье, растопырив широкую пятерню.
Продолжение следует.