Об авторском праве. Издательские авторские права

Вопрос об авторских правах в эпоху перехода от книжной к электронной культуре весьма животрепещущ. Правда, его обсуждение вязнет в юридических хитросплетениях и технических тонкостях. Сама же идея авторского права как-то скользит мимо обсуждения, словно необходимость, даже неизбежность этого института для науки и культуры самоочевидна.

Предполагается, что центральной фигурой всего процесса является автор. Он пишет произведение, пытается опубликовать его и тем запускает весь процесс. Не будь автора -- ничего бы не было. Издатель и его естественные коллеги (библиотекарь, книготорговец, рекламщик) -- это всего лишь опосредующие звенья между ним с его рукописью и читателем.

Поэтому обеспечение устойчивого вознаграждения за его творческий труд -- и есть истинный смысл и предназначение авторского права. Вопрос только в том, насколько удачно механизм функционирования авторского права отвечает понятой таким образом цели. Так, не прекращается вовсе, хотя и по временам притухает в зависимости от победы одной из сторон спор, что лучше -- гарантированный гонорарный минимум для писателя в зависимости от художественного (научного) уровня написанного или жесткая зависимость оплаты от коммерческого (не)успеха книги.

Вот так примерно выглядит идея авторского права как в глазах дилетанта, так и профессионала.

Издательские авторские права

Однако даже беглый взгляд заставляет усомниться в жизненной реальности подобной конструкции. Нужно сразу разграничить понятия: есть собственно авторские права, которые касаются самого автора: право на имя, на приоритет, на целостность произведения. А есть авторское право, ничем, кроме финансов и извлечения возможных доходов из произведений искусства не интересующееся. Основной субъект этого авторского права -- как раз не автор, а издатель. Ибо основной круг вопросов, входящих в авторское право, вертится вокруг того, кто имеет и на каких условиях право издавать то или иное произведение.

Взять, например, такую норму, как право наследников в течение какого-то времени распоряжаться писательскими рукописями. "Автобиография" М. Твена увидела свет в 1925 году, то есть через 15 лет после последнего путешествия писателя, "Письма с Земли" в 1962 году, по каковой причине они не попали в замечательное 12-томное советское издание М. Твена, до сих вызывающее слюнки вожделения у книголюбов и книжных коммерсантов. А "1603" год -- очень острая, посыпанная эротическим перцем повесть, совершенно, казалось бы, немыслимая у создателя "Тома Сойера", --  лишь в конце 1980-х. Кое-что же вообще еще парится в семейных застенках, и сколько оно там пробудет и выйдет ли на свободу вообще, вопрос, который адресовать не к кому, и ответ на него можно получить такой же как и сам вопрос -- то есть чисто риторический.

Разве Марк Твен так решил, разве он этого хотел (его заметки в заголовках типа "опубликовать через 50 лет", "опубликовать через 100 лет", и даже "опубликовать" через 500 лет думаю, были своеобразным криком израненной ханжеством американской потребкультуры души более, нежели волей, выраженной в здравом уме и твердой памяти). Получается, что не автор, а кто-то другой распоряжается тем, что из сказанного им, когда и как можно доводить до всеобщего восхищения, а что нет.

И уж совсем неказистая история случилась с письмами Стивенсона к родителям. Их приобрел на аукционе некий американский толстосум, и заломил за них такую цену, что ни одна библиотека, ни один архив не готовы раскошелится на них. Так и лежали они, закурокованные в архивах этого деляги, а может, лежат и до сих пор, и даже понюхать никому он их не дает. А душеприказчик и друг Стивенсона Колвин, так тот вообще издавал писателя, добавляя или убавляя строки по своему произволу. Когда однажды обнаружился неизвестный автограф писателя, в котором оказалось 4 лишних строки по сравнению с каноническим изданием автора и Колвина спросили, почему он обрезал их, тот ответил: "Я думал так стихотворение будет веселее".

Не повезло и нашему алтайскому писателю Гребенщикову. Все последние годы своей жизни он провел в эмиграции в Америке: сначала в ихнем штате Массачусетсе, где он даже организовал деревню Чураевку, а потом во Флориде. И если массачусетские американцы открыты для сотрудничества, постоянно предоставляют и совершенно бесплатно алтайским исследователям материалы, то флоридские американцы зажилили немалые у них архивы писателя, и нашим не дают, и сами ими не пользуются: на фиг им нужен русский писатель с какого-то Алтая.

Не обсуждая пока, справедливо данное положение или нет, заметим, что авторское право не всегда, оказывается, сопрягается с автором.