Петербургу быть пусту...

Соколов-Микитов однажды записал в дневнике, что Москва превращается в «одну огромную жопу». То же самое теперь, к сожалению, можно сказать и о Петербурге. Страдает не только внешний его облик. При сохранении «визитной карточки» центральных улиц и фасадов, продолжается уничтожение старинных зданий. Исчезают носители традиционной петербургской культуры. Хармс столетие назад, описывая свою прогулку по Невскому проспекту, заметил: «Меня толкают встречные люди. Они все недавно приехали из деревень и не умеют ещё ходить по улицам.  Толкнув друг друга, они не говорят «простите», а кричат друг другу бранные слова». Ситуация лишь ухудшилась. Ныне Невский — это место, где гарантированно нельзя встретить петербуржца. Иначе как бегом там нельзя передвигаться. Коренные жители жмутся по окраинам, коммуналкам и «хрущёвкам», теснимые со всех сторон ушлыми провинциалами, что приезжают за заработком (и это единственное, что их интересует). Петербуржец как явление безвозвратно уходит. Это потеря не только для города, но и, как бы громко это ни звучало, для страны, для русской культуры. Советская власть искореняла петербуржца как чуждый элемент. Блокада приканчивала тех, кого не успели добить. Лишь малому проценту удалось уцелеть. Коренные, настоящие, петербуржцы служили образцом культурности и интеллигентности для следующих поколений. Критики слева и справа называли город «бездушным», «казённым», хотя и потеря столичного статуса не лишила его влияния. Город называли «мёртвым», «искусственным». В действительности, здесь  рождались самые живые люди. «Чинари» были бы невозможны ни в каком другом городе, а родоначальники советской юмористики почему-то предпочитали перебираться сюда. Выдавленный историей на обочину, нищий Ленинград становится столицей отечественного рока. Даже «митьки», несмотря на всю свою «народность», родились как явление тут. 
Петербург — это не только внешние культурные проявления: архитектурные памятники, музеи, театры и пр. У него  есть своя метафизика. Иные люди и иначе тут живут. Скоро можно уже будет говорить — жили.