Рассказы-ушедшей юности проказы. станционный смотр

               

                РАССКАЗЫ-УШЕДШЕЙ ЮНОСТИ ПРОКАЗЫ.               
                СТАНЦИОННЫЙ СМОТРИТЕЛЬ.

         Станция Марычёвка (Заливная), что в ста километрах от города Сама-ры(Куйбышев), на перрон которой ступила наша семья в конце апреля 1950-го года, стала «землёй обетованной» на многие годы.  Она называлась «узло-вой», так как на ней останавливались все пассажирские и почти все товарные поезда. Менялись паровозные бригады, запасались углём, водой из специаль-ных колонок, чистили топки и следовали по назначению. «Узловая» ещё и по-тому, что от основной магистрали, на запад, отходила ещё ветка, длиной ки-лометра два, к мукомольному заводу и посёлку, называвшемуся Мельзавод. Туда часто ходил маневровый паровоз, гнал вагоны с зерном, а назад-вагоны с мукой. Маневровый паровоз-толкач выполнял ещё одну очень важную работу: сопровождал и подталкивал грузовые-товарные составы на подъём, в гору, к станции Богатое, в северном направлении, на расстояние 10 км.
         Название станции, как и название села, Марычёвка, расположенного в двух километрах от неё, на восток, за озером, произошло от фамилии, поме-щика, проживавшего там до революции. В конце 50-х годов, кому-то там, наверху, не понравилось название, увековечивающее помещика, станция была переименована в Заливную, село стало Заливное, посёлок мельзавода - За-ливным. Они оправдывали свои новые названия тем, что иногда, весной, их заливало. Теперь от села осталось пять-шесть дворов, в которых живут потом-ки старожилов. Станция утратила своё былое значение, стала рядовой, ничем не отличающейся, от других станций, и полустанков, разбросанных по всем железным дорогам матушки России.
        Пришёл в упадок и мукомольный завод, построенный ещё в далёком прошлом, до революции. Завод не совершенствовался, старел, в перестроеч-ный период совсем заглох, осталась железная дорога, к нему проложенная. А тогда, он оглашал окрестности своим гудком, три раза в день, оповещал нача-ло, обеденный перерыв и конец рабочего дня. Гудели заводы и в областном центре. Надо было успеть пройти проходную до того, как гудок замолкнет, опоздавшим фиксировали прогул и штрафовали, а особо злостных прогульщи-ков судили, наказывали вычетом из зарплаты до двадцати процентов. Отме-нили заводские гудки в 57-м году, отменили и штрафы. Дышать стало легче.
          Пристанционный посёлок был многолюден, имелся клуб, в старом, пе-реоборудованном, но добротном, из красного кирпича, здании депо, в кото-ром, некогда ремонтировались паровозы. Была своя художественная самоде-ятельность, ставили спектакли, посещали заезжие артисты: клоуны, гипноти-зёры, силачи, игравшие гирями, гнувшие подковы. По субботам и воскресень-ям показывали, кино, потом устраивали танцы под радиолу. Учились и мы тан-цевать фокстроты, вальсы. Приезжала на выходные дни и праздники моло-дёжь, уехавшая в город. Весело и торжественно встречали пролетарские праздники, под Новый год в клубе наряжали ёлку, устраивали костюмирован-ные балы. Стараниями администрации и профсоюза, весело было. Был меди-цинский пункт, с врачом и медсестрой, аптека. Своя дизельная электростан-ция, обеспечивающая электричеством станцию и посёлок, до 23-00. Снабже-ние продовольствием, по тому времени, было сносное, правда, только для своих-железнодорожников. Изредка пригоняли, вагон-клуб, и вагон-лавку. В клубе показывали кинофильмы, вагон-лавка торговала товарами различного назначения.               
        Был и свой «станционный смотритель». Так, в шутку, называли старшину милиции, исправно встречавшего и провожавшего пассажирские поезда. Под-ходит поезд, звучит колокол-рында, извещая о прибытии. Старшина встречает его «под козырёк», при полном парадном мундире: фуражка, белые китель и перчатки, синее галифе, начищенные до блеска хромовые сапоги, с правого бока-наган, с левого-шашка. Так и стоял, истуканом, до отправления поезда. Через год, а может больше, «стойку» и шашку отменили, как пережиток пат-риархального прошлого, пистолет оставили. Старшина во время стоянки поез-да прохаживался по перрону, наблюдал за порядком. В здании вокзала был у него служебный кабинет, в котором имелась каморка-«кутузка», с железной решеткой, лампочкой под потолком, и одноместным сиденьем. Туда он за-крывал, до выяснения личности, бродяг-безбилетников, снятых с крыши, либо из вагона. Куда он их отправлял потом, неизвестно. Туда же попадали, иногда, особо расшумевшиеся в вокзале, представители нашего молодого поколения. Подержит там с полчаса, потом, под клятвенное обещание, не нарушать, от-пускал.
        Шло время, менялись «станционные смотрители», это были уже офицеры: лейтенанты и старше. Функции их были всё те же: смотреть за порядком на станции, встречать и провожать поезда. Особенно их беспокоили женщины-торговки домашней снедью, которые не желали торговать в отведённом для этого месте, шли вдоль состава и предлагали: овощи, варёный картофель, яго-ды, пирожки и прочее. Торговля в неположенном месте, считалась нарушени-ем порядка и пресекалась. «Смотритель» не мог штрафовать, поэтому, просто прогонял, торговки уходили, затем возвращались за его спиной, так продол-жалось до отправления поезда. «Смотритель» сопровождал пассажирские по-езда, на закреплённом за ним участке дистанции пути, иногда брал с собой и некоторых из нас, дабы уберечь от дурных поступков, а может быть, в целях подготовки кадров.
         Всё население посёлка было связано с работой на «железке», а её, в те годы, хватало зимой и летом. Зимой население привлекалось к борьбе со снежными заносами. Снегоочиститель проходил только по главному пути транзитом, запасные пути очищались деревянными лопатами. Ремонтные ра-боты проводились, летом, за исключением срочных. Это сейчас: шпалы желе-зобетонные, вечные, крепление надёжное, следит за состоянием полотна тех-ника, с автоматикой. А тогда, всё в соответствии со сроком службы, по истече-нии которого менялось: шпалы, крепёжные приспособления, рельсы. Все ра-боты велись вручную. Существовали ремонтные бригады. Но рабочих рук не хватало, из-за низкой оплаты труда, штатные рабочие не держались, нанимали временных(ВРР), туда попадало и подрастающее поколение, 15 лет и старше. За состоянием дороги следили путевые обходчики, ходившие пешком по всей, закреплённой за ними дистанции, осматривали, постукивали молотком  по рельсам, подкручивали гайки, определяли участки, подлежащие ремонту.
        Работал в ремонтной бригаде и автор этих строк, «со товарищи». А това-рищей было трое. Сблизило нас, прежде всего, то что жили по соседству, вме-сте проводили свободное, от школы и домашних работ, время. Чего греха та-ить, заглядывали в сады соседнего села, в которых росли золотистые, сладкие яблочки-ранетки. Среди нас не было лидера, все вопросы решались на пари-тетных началах. По общему согласию влились в бригаду временных ремонтных рабочих(ВРР) на «железке», и работали вместе. Килограммовым молотком, на длинной рукоятке, забивали «костыли», длинные, квадратные гвозди со сдви-нутой на бок шляпкой, для крепления рельса к шпале. Нас поливали дожди, сушило солнце, обед брали с собой: пара яиц, краюха хлеба, да бутылка моло-ка. Обедали где-нибудь в тени деревьев, отдыхали, и по команде мастера, снова приступали к работе. Бригадой меняли шпалы и рельсы, рихтовали по-лотно дороги. Это когда ломами подпирали рельс с одной стороны, и по ко-манде: раз, два, взяли, сдвигали полотно в нужную сторону. Приходили домой усталые, но довольные тем, что мы работали, не «дурака валяли». Отводили работе на «железке» месяц август, чтобы заработать на оплату учебников, да на обновку к школе.
       В свободное от работы время, по воскресеньям, любили ходить в лес по грибы и ягоды, ловить бреднем раков и карасей в озёрах. Часто на лодке, научились управлять ею одним веслом. У отца одного из приятелей был охот-ничий билет и ружьё-двустволка, он увлекался охотой, доверял ружьё сыну. Иногда мы, сговорившись, ходили на охоту. Правила охоты не соблюдались, охотились и до её открытия, кому как захочется, но только, когда дичь «станет на крыло». Инспектор, если и был, то далеко в райцентре, этим и пользовались браконьеры различного уровня, вроде нас. О чём и пойдёт рассказ дальше.