Часть вторая. XIV

XIV
  Красивейший город Минск как показали дальнейшие по нему прогулки и экскурсии, был компактен, очень чист и опрятен. Нисколько и абсолютно ничем по насыщенности и великолепным пейзажам он не уступал Москве или Санкт-Петербургу. Правда, когда Саша Батурин был первый раз ещё ранее в одной из других командировок в Москве на Красной площади возле Кремля. Он чувствовал силу и мощь – дух присутствия вековой былинной неописуемой словами отваги и труда предков, что связью времён как будто лёгкой и светлой дымкой слегка заметно струились в воздухе, вызывая у него восхищение и гордость за Родину – Россию. Да, конечно, такого как в Москве я не видел и не чувствовал больше нигде, но тем не менее город Минск мне очень понравился, а население в нём, что не мало важно, было добродушное, как например, во многих не только крупных городах России но и глубинках российских провинций.
  Таксист, вёзший меня и Замулдаева в гостиницу с вокзала в Минске, сразу нам сказал, – Вы ребята сюда по работе приехали, это понятно, но всё равно у вас будет свободное время, так вот постарайтесь пьяными по улицам не ходить. У нас тут все местные шутят: «Если встретишь на улице пьяного, значит это приезжий или из России или из Украины», вообще, у нас тут порядок и тюрьмы все переполнены, так что будьте поаккуратнее, пожалуйста.
  Поблагодарив таксиста, за его доброжелательное и бескорыстное напутствие, Равиль и Батурин разместились в гостинице и уже готовились к работе на международной выставке детских товаров.
  Выставка прошла успешно и удачно, а самое главное вполне плодотворно. Замулдаев и Саша нашли множество новых потенциальных покупателей и начали потихоньку охватывать белорусский рынок потребителей детских товаров. На этой выставке, как и в большинстве крупных городов, где присутствует скопление людей, промышляли карманники и у Батурина практически незаметно для него при исполнении им служебных обязанностей вытащили портмоне с деньгами. Ну, что? – Это ничего страшного, – думал Саша, – обычный рабочий процесс, и, слава богу, что я никогда не носил все имеющиеся у себя деньги в бумажнике. И радовало Сашу ещё то, что суточные-командировочные согласно внутреннему документу предприятия, где он работал уже почти год, по ближнему зарубежью и загранице составляли в десятки раз больше, чем по России.
  Несколько дней оставалось Батурину и Замулдаеву гостить в Минске прежде, чем отправится в Брест. Они покупали водки и в номере гостиницы выпивали, ходили в бар, что располагался на первом этаже гостиничного комплекса, а также приятно проводили время в отличнейшем бассейне и приличных кабаках Минска.
  Позднее проработав в Бресте по рынку детских товаров и собрав информацию, они побывали на экскурсии в Брестской крепости, где у Саши дух захватывало событиями Второй Мировой войны и подвигом советского народа. Оттого, что они слышали  со слов экскурсовода и могли видеть в сохранившейся, израненной пулями крепости.
  Ещё сильное положительно впечатление вызывало то, что у вечного огня расположенного на территории крепости несут службу, как часовые, в любую погоду и круглосуточно, только лучшие курсанты военных учебных заведений Белоруссии в память о погибших за Родину и сохранивших земной шар от нацизма в двадцатом веке.
  Вернувшись, из поездки в Белоруссию, Саша Батурин узнал по дороге домой, что Равиль принимает наркотики, причём уже не первый год. Замулдаев очень назойливо предлагал Саше попробовать героин, когда они ехали из Бреста в поезде. Но Батурин категорически отказывался, потому что никогда не признавал употребление наркотиков и даже курение марихуаны считал занятием ненужным и совершенно бесполезным. В  будущем же Равиль после рабочего дня хотел угостить Сашу марихуаной, Батурин дал тогда ему чётко понять, что не станет курить с ним травку, не говоря уже о приёме более сильных наркотиков. А буквально через два месяцев Равиль Замулдаев перестал ходить на работу, а потом и совсем уволился, видно наркотики давали о себе знать в жизни Замулдаева. Быть может, Равиля просто опять поймали на хранении или продаже мелких партий наркотиков, и у него намечался очередной суд, после чего он знал, что отправится в места лишения свободы, поэтому Замулдаев и решил уволиться с работы.         
  Рабочие места менеджеров отдела сбыта, а нас теперь осталось трое: Темнозлатова, Микрюкин и Батурин находились в одном просторном кабинете-комнате. У каждого был отдельный письменный стол и служебный телефон, ранее на всех один компьютер с выходом в интернет, но пока я совершал поездку в Белоруссию, нам выделили ещё один компьютер, и, пользуясь моим отсутствием,  Максим Микрюкин поставил новый компьютер себе на стол и утверждал, что он теперь только его. С этим конечно можно поспорить, – думал я, но в принципе одного на двоих компьютера с Ириной Сергеевной Темнозлатовой мне вполне хватало. Однажды Ирина Сергеевна была в командировке, и Микрюкин рассказал мне, что у нас на предприятии существует внутренний чат. Батурин моментально зарегистрировался и под именем «Дельфин» начал общение в закрытом режиме с приятной девушкой из планового отдела. А Микрюкин тем временем писал всем от моего имени различные непристойные гадости, говоря, что «Дельфин» – это Саша Батурин – менеджер с отдела сбыта, Маским писал и смеялся. Позднее при общении с глазу на глаз девушка из планового отдела сказала мне, – Саша, зачем ты пишешь такое?
– Не понял, что я такое пишу? – Вопросил Батурин.
– Ну, например, что ты любишь секс с животными и описываешь с ними свои оргии.
Тут мне стало доходчиво ясно, почему Максим смеялся, писав на компьютере чего-то.
– Я не писал ничего такого! Это менеджер Микрюкин, он реально больной, похоже, – сказал Саша собеседнице.
– Про секс с животными, это ещё мелочи, он писал про тебя столько всяких разных извращений, что даже повторять не хочется, и все в чате думали, что это ты про себя рассказываешь, – продолжила девушка, – в общем, он тебе сильно подпортил репутацию, если мягко говорить.
  Я понимал, что мне не получится наладить и завязать отношения с этой девушкой, потому что я ей неинтересен, хотя бы исходя из слов Микрюкина от моего имени, и я вернулся на рабочее место.
– Максим! Что ты делаешь и зачем?
  Микрюкин ехидно заржал, то ли как конь, то ли как неизвестное мне животное.
Я думал, – можно действия Микрюкина доказать и даже через судебное разбирательство приструнить и наказать Максима, но зачем? Он же просто больной человек. Саша вспомнил, как Микрюкин совсем недавно показывал ему карманные порнографические журналы с изображениями разнообразных извращений, видно, надеялся, что Батурин заинтересуется. И самое, что интересное, мне даже морду набить Микрюкину не хотелось, потому, как он больной, реально больной и место Максима, как я тогда мог предположить, в психиатрической лечебнице. Опираясь на эти свои размышления, Саша Батурин, не стал конфликтовать и спрашивать по жёсткому с Микрюкина. И на будущее относился к нему настороженно, но не по злому, а вполне нормально. Несмотря, на то, что Максим пытался выставить Сашу, прежде всего, перед молодёжью предприятия, как низменного и глупого человека, да и служба внутренней безопасности предприятия видела, что писал Микрюкин от имени Саши Батурина и скорее всего, сделала не лучшие выводы в мою сторону.   
  Всем видом, разговорами и поступками Темнозлатова и Микрюкин пытались показать Саше, что ему пора увольняться, намекая, что он итак долговато задержался на своём рабочем месте. Они теперь подходили к Батурину и подавали ему газеты, где были предложения по трудоустройству, говоря, – Саша тебя уволят! Поэтому подыскивай себе место работы. Начальник отдела также мне уже не первый раз твердил, – Мне нужны результаты! И посмотри на коллегу Летостранского, ты идёшь той же дорогой, что и он, а значит, вскоре будешь уволен. Плодотворные результаты моей работы были, и вряд ли кто иной вместо меня мог за такой короткий срок найти намного больше покупателей. Я хорошо понимал, что просто не вписываюсь в схему, выстроенную в этом отделе. А Микрюкин и Темнозлатова жаждали получить наработанную Батуриным покупательскую базу и по такому же сценарию взять опять на якобы два свободных рабочих места новых менеджеров, чтобы через пять-семь месяцев их тоже уволить и поиметь себе покупателей, найденных ими.
  В незанятое работой время Саша Батурин улучшал технику игры на кнопочном аккордеоне, продолжал играть на гитаре, писать стихи и петь песни. Лучистое пятно света было ему, как и прежде, бессменным и невидимым окружающим его людям куратором по жизни. С тех пор как Саша стал видеть пятнышко света, он менялся и почти повседневно становился лучше, чище и светлее, и поистине богател в духовно-нравственном отношении, он никому не желал и не делал плохого и стремился сознательно жить по таким понятиям как совесть, бескорыстная доброта и другие высшие проявления в человеке.
  В весенние выходные дни мы собрались на квартире родителей Хомы Мековорова. Я, Витя Бородатый и Алексей Бойчуха сидели, выпивали и вели разговоры.
  Давайте выпьем за то, чтобы всё у нас было, пытаясь сказать красивое словечко, – произнёс Витя.
– Да, лохов надо разводить, – вымолвил Хома.
– Каких лохов, ты про что? – Поинтересовался Батурин.
– Хома отвечал, – Помнишь Пашу Чугина, мы с Габаем его квартиру продали, он нам её отписал и для жены Чугинской так даже лучше получилось, мы ей кое-какие денежки подкинули от продажи хаты.
– А тот Паша сейчас где? – Спросил я.
– Он работает на заводе в цехе, – сказал Мелковоров,– Cмотри, Витька Бородатый улыбается, он нам с Габаем вещи помогал выносить из квартиры Чугиных и был за это вознаграждён чебуреками и пивком.
– Да, Чугин вообще лох! Вот Габай и Хома приговорили этого Пашу к разводу на хату, – гордо промолвил Бородатый с надменно-возвышающим его видов и радостью, что знает Габая и Мелковорова.
  Мы ещё выпили и пошли покурить на кухню.