Часть вторая. XXI

XXI
  Время следующих дней показало, что никто не собирается убивать Сашу Батурина. Мне воспринималось очень странным, то, что рассказывал мой двоюродный брат, когда заходил в гости. Двоюродный брат Саши был на пять лет старше Батурина, он жил своей семьёй, и у них недавно родился ребёнок. Пётр Вольнодумов, двоюродный брат Саши мог найти общий язык на практики жизни почти с любым человеком и расположить к себе с точки зрения доверия и искреннего дружеского отношения. Пётр был лидер, отличался необыкновенной и недостижимой для многих людей харизмой всегда нравился ещё со старших классов школы всем девушкам в округе и был добрым, и хорошим человеком. Он занимался бизнесом, не крупным, скорее небольшой предпринимательской деятельностью не регистрируя официально никаких фирм, но при этом он, как в народе говорят, был с головой и с руками, и всегда прилично зарабатывал, может быть, немного жульничая, чем частенько не пренебрегают успешные коммерсанты.
– Знаешь, Саша, давление на меня оказывают, – сказал Вольнодумов Батурину.
– В чём это проявляется? – Спросил я.
– Следят за мной, похоже, и временами пытаются психологически поджать и досадить, и явно не дают спокойно даже по городу передвигаться, я не понимаю, кому я помешал? Ведь все мои даже мелкие жульничества, не тянут на такие неприятности. Видно влиятельные люди хотят меня убрать и уничтожат в дальнейшем, наверное.
– Не бойся! Никто тебя не тронет, всё хорошо будет, – ответил Саша двоюродному брату.
  Я думал, – в жизни моей сейчас тихо и спокойно, а возможно, кто заказывали, чтобы меня напугали в подъезде убийцами, отступили от меня и решили брата моего двоюродного помучить, якобы Батурин на будущее сидел тихо и, как говорил Феофанов, никуда не высовывался. Но что я могу сделать и как помочь брату?
В этой мысли Батурина было правдивое зерно, потому что два месяца на Петра оказывали всемерное интенсивное давление, а потом учинили физическую расправу, и Вольнодумов погиб.
– Это убийство! Нисколько не сомневаясь, знал Саша, но не происходило по данному случаю никаких расследований, а заказчиков убийства никто даже и не искал.
  В день похорон двоюродного брата к Саше обратился мужчина лет пятидесяти и сказал, – я никому не позволю использовать тобой написанную информацию в пьесе, так что делай выводы, сейчас понемножку всё это утихает и забывается, поэтому живи и не смей никогда пытаться продвигать подобную информацию в общественные массы, таким вещам нет! Нет! И ещё раз нет!!!
  Прошёл ещё только месяц, как я устроился работать на приличную лодочную базу сторожем. Вакансия сторожа не устраивала Сашу, и он сразу говорил управляющему базы, что будет работать временно, пока доучивается на пятом курсе университета. Вообще-то у меня не было большого выбора по трудоустройству, потому как везде Батурину отказывали в работе. И сторожем я пошёл работать только потому, что нужно зарабатывать хоть какие-то деньги, дабы не совсем сидеть на шеи у своих родителей. Саша надеялся, что доучиться и ситуация измениться, всё-таки у него получится найти хорошую работу с перспективой развития и приличным заработком.
  Сторожа на базе дежурили в паре сутки через двое. В камеры видеонаблюдения просматривалась вся территории и при возникновении чрезвычайной ситуации имелись тревожные кнопки, после их нажатия не более чем по времени двух-трёх минут должна была появиться вооружённая охрана.
  В дни дежурств на базе мне дали напарника примерно моего возраста Сергея Крабченко. Он очень сильно любил выпить и рассказывал Саше всякие истории, из них я узнал, что Крабченко окончил военный институт и служил в Дагестане, где его разжаловали за поведение из звания старшего лейтенанта и с позором выгнали из армии. Ещё Сергей мне говорил, что женат и у него есть маленький сын. Не знаю, насколько были правдивы рассказываемые истории бывшим лейтенантом, но жена его приезжала к нему на базу с их ребёнком.
  Однажды на рабочую смену Крабченко принёс жареную курицу и бутылку армянского конька.
– Угощайся Саня!
– Да не, я никогда не пью на работе.
– Ты чего? Это же армянский коньяк, а не бодяга там всякая...
– Нельзя, да и пить не хочется.
– Ну, хоть курицы поешь.
– Ты на стол положи, правда, я совсем неголоден, спасибо.
Крабченко поставил курицу и коньяк на стол и начал понемногу выпивать.
– Вот если война начнётся, то я убегу куда-нибудь далеко-далеко и прихвачу с собой два ящика водки и буду бухать, и бухать до бесконечности, – сказал Сергей.
– А почему? – Вопросил Саша.
– Я столько в армии всего вынес, так что пусть другие воюют, а я стану только балдеть и развлекаться.
– Каждый по-своему думает и на практике жизни делает, только войны быть не должно, кто знает? Не надо нам конфликтов ни внутри страны, ни внешних войн, – отвечал Батурин.
  У сторожей – охранников на лодочной базе имелись две рации, чтобы сторожа могли между собой переговариваться. В обыденный рабочий день я услышал, что моя рация шумит и к ней кто-то подключается.
– Кто это? – спросил Саша?
– Это мы, – ответил голос девушки.
– Громче говори! – произнесла вторая девушка.
– Вы вдвоём? – Поинтересовался я.
– Да, – ответили Батурину.
– Мы тоже вдвоём дежурим, когда к нам придёте?
Ответа на Сашин вопрос не было, и он проговорил, – Мы всё ждём, а вы не приходите.   
– Придём! И очень даже скоро!
 Сашу подумал, что две девушки могут на самом деле прийти на базу, но кто это он не понимал.
  Рабочая смена закончилась, но так никто и не приходил к Батурину и Крабченко в этот день.
  Выходными днями я созвонился с Алексеем Бойчухой, и мы договорились ехать на футбол на городской электричке.
  Бойчуха ждал меня на вокзале, а когда я подходил к вокзалу, то на перроне увидел, что одна девушка пристально, буквально не отводя глаз, смотрит на Сашу.
Я подошёл к Бойчухе, до отправления нашей электрички оставалось минут двадцать. Батурин поглядел на ту девушку, кто смотрела на него, и принял решение подойти к ней и познакомиться.
  Я сейчас приду, ты подожди здесь, – сказал Саша Бойчухе и ушёл.
Батурин приблизился к девушке и спросил, – Время не подскажите?
 – Да, сейчас, – услышал я в ответ.
Девушка достала телефон из сумки и стала нажимать на нём какие-то кнопки.
– Аппарат в руках, теперь нужно набрать секретный код и всё готово! – Заигрывая, проговорил Батурин.
Моя собеседница засмеялась.
– Сорок три минуты третьего.
– Спасибо, я а на футбол ехать собираюсь, как думаете, кто сегодня выиграет? наша команда с Самарскими футболистами играют.
– Пусть наши победят.
– А вас как зовут?
– Юнона, можно просто Нона.
– А меня Саша.
Нона достала сигарету и прикурила, и слегка плюнула в сторону.
– Как давно курите?
– Один год.
– Я вот к вам пошёл тоже прикурить хотел, но с вами заговорил, и курить не хочется.
Девушка улыбнулась.
  Ещё в дружеском ключе мы минут десять с ней пообщались, она Саше понравилась, и он, наверное, был ей симпатичен. Юнона рассказала, что едет к маме в область, и что у неё муж очень злой. Исходя из слов, про злого мужа, я не стал спрашивать номер её телефона, а попросил Нону записать мой номер на всякий случай вдруг помощь понадобится по учёбе, ведь она говорила, что учится на схожей со мной специальности.
– Возможно, я смогу помочь вам в выполнении заданий по учёбе, – предложил Саша, добавив, – звоните мне в любое время.
  Юнона уехала в область, а Саша с Бойчухой совсем в противоположную сторону по железной дороге на электричке смотреть футбольный матч. Я не стал пить в этот день, озарённый знакомством с Юноной, и надеялся, что вскоре она мне позвонит.
  Три-четыре дня пролетели со времени знакомства Батурина и Юноны, а Саше никто не звонил. На лодочной базе я находился в одном здании с Крабченко и к нашим рациям вновь стали подключаться. Девушка говорила с Сергеем, из их разговора Батурин понял, что Крабченко и эта девушка знают друг друга, а голос и манера общения девушки были знакомы для Саши. – Это Юнона! Уже не сомневался я.
Юнона и вторая собеседница с её стороны специально пыталась спровоцировать Батурина при разговоре с Крабченко по рации, чтобы Саша купил цветы и пришёл на вокзал, где он ранее встретил Юнону.
  Я подумал и решил, если Юнона не хочет мне звонить, но хочет чтобы я пришёл на вокзал, так я и сделаю, тем более что электричка в область к маме Ноны идёт один раз в день в обеденное время.
  Когда девушки перестали говорить с Крабченко по рации, я спросил его, – Вот одна из тех девушек, кто сейчас с тобой говорили, намекая на Юнону, ты  с ней знаком?
– Да, я её знаю, причём уже года полтора, – ответил Сергей.
– Её Юнона зовут? – Спросил Саша.
– Нет, Фая, – улыбаясь, ответил Крабченко.
– Он врёт и хочет меня обмануть, – подумал я.
– Найди себе девушку Саня и не грусти, – промолвил мой напарник.
– А это я и пытаюсь сделать.
– Но только о той с кем я говорил, ты даже не думай и ты это брось! – Слегка в испуге вымолвил Крабченко.
  Я ничего не стал отвечать Сергею. И мне совсем не хотелось конфликтовать с Крабченко.
  Выходным днём от дежурства на базе я пришёл к перрону, где останавливалась электричка, что шла в область, и принёс букет хороших красноватых роз в композиции ещё с кое-какими цветами.
– Если Юнона хочет встретиться, это очень хорошо, посмотрим, что дальше будет, – думал Саша, стоя на перроне, а до пригородного электропоезда, что останавливался здесь и шёл в область, оставалось десять минут.
  Электричку объявили, но на перроне Юноны не было. Раздался гудок электрички, электропоезд уже подходил к вокзальной остановке. Но Юнону я до сих пор не видел, и вдруг в последние десятки секунд до отправления уже остановившейся электрички, мимо меня прошла только что появившаяся девушка и сказала, – Привет.