Часть третья. XII

XII
  Вульф очень спокойно сидел и не говорил мне ни слова. Он просто как наблюдатель временами показывался Батурину на глаза и злорадствовал. А в днях, что завершали месяц февраль и открывали март на календаре, новые переживания и мучительные приключения ожидали меня.
  Сашу Батурина уже давно обложили со всех сторон, как зверя, где егеря охотятся в коллективе и не то чтобы подтравили его, а затравили уже почти до смертельного исхода Саши. Теперь стоило мне выйди на улицу, как сразу же через семь-десять минут ко мне подходили, как бы невзначай, казалось бы, обычные люди, угрожая, не давали спокойно передвигаться не только по городу, но и даже по микрорайону, где я жил, пытаясь пугать и просто не давая сходить в магазин за продуктами.
  Когда я отсутствовал дома и родители мои находились на работе, кто-то проник в наше жильё, исчеркал стихи общепризнанных и проверенных временем поэтов в книге, что стояла на полке, в моей комнате и перерезал самую тонкую струну на любимой Сашиной гитаре. Намекаю психологически на то, что Батурину пора завершать его жизненный путь.
  Увиденное содеянное с моей одной из лучших гитар, и что стихи кое-каких авторов исчёрканы обыкновенной шариковой ручкой. Я подумал, – Кто-то очень хочет или хотят, чтобы я покончил жизнь самоубийством. Но перерезанная струна на гитаре и варварское глумление над стихами гениев нисколько уже не пугали Сашу, он ждал исходя из происходящих событий, что скоро явится убийца и по-настоящему убьёт его.
  С каждым днём жить и дышать Батурину становилось сложнее... И всё же, находясь за пределами крайних состояний, к чему его специально подводили уже не первый месяц, он выживал и не хотел заканчивать жизнь самоубийством.   
  Однажды я увидел, возле подъезда дома родителей, маленьких детей возраста детского сада и начальной общеобразовательной школы. Дети смотрели на меня, показывали пальцем и смеялись.
– Смотри, смотри урод идёт! – Говорил один ребёнок.
– Он же прямо как моя мама ходит, ха-ха-ха! – Сказал второй ребёнок.
И все дети засмеялись, строя гримасы и карикатурно изображая Батурина так, чтобы он это увидел и почувствовал.
– Если бы это были взрослые, может быть, даже в достаточно подавленном состоянии я ввязался бы с ними в конфликтную ситуацию и отбил у них желание показно смеяться и унижать меня, но это были дети. Поэтому я пройду мимо и ничего им не скажу, дабы не дай бог не травмировать малышей даже словами, несмотря, что их специально подослали, и они вполне сознательно и по своей воле пытаются мне досадить, – думал Саша и зашёл в подъезд, не обращая внимания на поведение окружающих его детей.
  Я не работал над голосом и не пел регулярно на протяжении последних лет, но в таких условиях жизни, что складывались, стал иногда петь, написанные мной стихи под гитару просто, чтобы духом себя поддержать. Исходя из того, что у меня не было запасных струн и одну из струн перерезали я попросил отца свозить меня в музыкальный магазин, где я хотел купить струны, потому что магазин находился в соседнем районе и доехать до него или даже просто вернуться домой из магазина мне не представится возможным, потому что неприятели и зложелатели Батурина обкладывали его и не давали Саше спокойно передвигаться, да и просто контактировать с окружающим его миром.