Часть третья. XIV

XIV
  Рано утром я открыл глаза. Батурин лежал в шестиместной палате. – Белый потолок, кровати рядом стоят, это больница, меня в дурдом упрятали! – Подумал Батурин и попытался встать, как сразу же увидел, что его правая рука привязана к койке.
– Точно, я в дурдоме! – Вновь подумал Саша.
  В палату зашёл врач.
– Здравствуй Саша, как самочувствие? Я нейрохирург и твой лечащий врач Александр Анатольевич, после травмы тебе обязательно нужна операция на позвоночник, – сказал зашедший в палату.
– Добрый день. – Ответил я и начал вспоминать, что я выбросился из окна седьмого этажа. Теперь я понимал, что остался жив, но травмировал позвоночник, и как позднее мне сказал врач, нейрохирург сломал несколько позвонков, причём раздробленные кости могли в любой момент перерезать нервные ткани, проходящие через спину, и наступила бы моментальная смерть Саши Батурина, поэтому операция просто необходима для дальнейшей жизни.   
  Саша Батурин не сомневался в компетентности врача Александра Анатольевича, правда, совсем его не знал, но видел и чувствовал, что он нормальный мужик и настоящий профи в нейрохирургии.
  Я подписал бумаги, что давали моё согласие на операцию. Операция состоялась, она прошла успешно. Теперь жизни Саша Батурина ничего не угрожало из-за последствий травмы, ему хотели наложить гипс на спину, но врач рекомендовал съемный корсет из полимерных материалов вместо гипса, мои родители купили мне корсет, я в нём лежал в стационаре и через кое-какое время меня выписали из больницы.
  По рекомендациям врача мне полгода нельзя было находиться в положении сидя. И  ходить в данный момент времени я тоже не мог самостоятельно, но Александр Анатольевич говорил мне, – Саша, операция прошла хорошо, и ты будешь ходить, все внутренние органы у тебя в порядке и функционируют после травмы, так что всё вполне нормально.
  Ко мне в стационар приходил человек из районного отдела полиции и начал задавать различные вопросы касательно суицидного поступка. Я хотел сказать ему, что не надо даже пытаться проводить каких-либо расследований, потому что они не приведут ни к чему хорошему и в лучшем случае пришедшего ко мне человека и следователя, кто будут заниматься этим делом, уволят из органов внутренних дел, если они станут пытаться докапываться до правды. Но я подумал и не сказал такого, а сказал, что выбросился из окна по собственному желанию и ни к кому никаких претензий не имею, и что никто не виноват в моём падении с седьмого этажа кроме меня самого.
  Прошло несколько недель. Мне прислали письмо за подписью полковника районного отделения полиции, в нём содержалась информация, что по поводу попытки моего самоубийства никто ничего не будет расследовать, потому что Саша Батурин виноват во всём сам и ни к кому претензий не имеет.
  Внешнее давление с Саши Батурина теперь было снято, а родители и другие его родственники спокойно жили и трудились, пребывая в добром здравии, оставаясь не задетыми и не тронутыми моими неприятелями, кто ранее давили... Сашу Батурина и пугали его.
  Я лежал в комнате, что находилась в квартире моих родителей, не мог пока самостоятельно ходить. Видно, исходя из того, что Саша Батурин не ходит, и неизвестно будет ли он вообще ходить Фая Малопузова, кто устраивала подлые интриги касательно меня, при этом говорила ещё не так давно, что любит Сашу, потеряла к Батурину всякий интерес, она не пришла к нему и даже не позвонила. Мало того, Малопузова сознательно забеременела от нового мужа и ждала от него ребёнка.
  Батурин понимал, кто такая Фая и что она из себя представляет, вернее ничего не представляет, как показывало время, кроме того как умение Фаи делать подлые, корыстные и прочие не очень благовидные поступки, тем самым развлекая себя. Уже давно Фая не интересовала Батурина, и ему Малопузова была абсолютно безразлична, но он от души желал ей счастья, как и многим другим людям.
  Алик Барбиджанов всегда завидовал Саше, и он знал в какой комнате лежит Батурин, и в какую сторону улицы выходит окно этой комнаты. Однажды я курил в окошко, стоя на коленях в кровати, и увидел на улице Алика. Барбиджанову и Батурину было уже под тридцать лет, и они давно не общались, но когда Алик узнал, что я травмировался и не хожу, он пришёл ко мне под окно и начал радоваться, да хлопать в ладоши, а от того, что я вижу его из окна, радость Барбиджанова была более восторженной.
– Что ж хочется думать, что со временем люди меняются и меняются в лучшую сторону, но, видно, эти слова не про Алика, – размышлял я.
  Ни Юнона, ни та девушка, кем Фая пыталась подменить Юнону, ни даже Маруся Иванова не пришли и не позвонили мне.
– Дело вполне понятно, никому ведь не нужен неходячий друг и тем более мужчина неходячий.
  С Бойчухой после того как через него пытались совершать гадости в мою сторону, и Бойчуха сознательно, специально продался за деньги, автомобиль и возможную перспективу террориста, экстремиста, я не то чтобы не хотел общаться с ним, но даже просто разговаривать с Бойчухой. А Бойчуха тем временем и организация, где он работал, подделали видео. В этом видео было показано, что Сашу Батурина физически насилуют. И пользуясь этим видео, Бойчуха распространял сплетни и слухи будто бы Саша Батурин изнасилованный гомосексуалист, причём и среди тех людей, кто меня знали и уважали по старой, крепкой памяти.
  Хома Мелковоров вновь сидел в тюрьме, а Витя Бородатый тянулся душой к Бойчухе и дружил с ним. Бородатый давно уже вёл себя по жизни так: «Кто мне нальёт сто граммов крепкого алкоголя, тот и мой лучший друг». Я бы сказал даже, что это фраза не совсем верна про поведение Бородатого, потому что кто наливал ему сто граммов водки, тот и становился хозяином его времени и даже ума Вити.
  Три месяца я пролежал, а на четвёртый начал потихоньку ходить по квартире и даже в магазин за продуктами. Вскоре я узнал, что костяк террористической группировки на кого работал Бойчуха, беспощадно передавлен работниками силовых структур и ведомствами специальных служб государства. Бойчуха оказался в следственном изоляторе, где стал опущенным и обиженным, что было вполне закономерно, исходя из тех подлостей, что он делал и готовил другим людям, мечтая воплотить в жизнь террор и кровопролития.
  Пятнышки света поддерживали меня, как и прежде, я занимался творчеством, писал стихи и пьесы, развиваясь как автор.
Прошедшие два с половиной, три года показали, что никто больше не желает и не хочет оказывать внешнее давление на Сашу Батурина, наверняка, считая, что хватит баловаться и издеваться над Сашей, правда, двоюродного брата моего Петра Вольнодумова было уже не вернуть, тем более что у него остался маленький сын и никакие радости жизни или материальные богатства не заменят ребёнку общения с живым отцом. Никто из неприятелей Саши не тронули его родню и ни над кем больше не учиняли расправы, как обещали Саше и пугали его до травмы. Наверное, думая, что погиб Вольнодумов, и Батурин получил мучениями и страданиями сполна за своё творчество.
  Всё стало в жизни Саши Батурина тихо и спокойно.
– А ведь, несмотря на то, что меня пытали и физически, и психически, да довели до травмы, я не утратил лица человека и стал только ещё крепче, сильнее, – размышлял Саша, – пятнышки света теперь, кто поддерживают меня, появляются гораздо чаще, чем раньше и в большем количестве, звёзд стало ни две, ни три и даже ни четыре...  И совершённое физическое насилие надо мной не отвернуло меня от девушек, женщин я нисколько не потерял притяжения к противоположному полу, что вижу и замечаю в повседневном быту жизни.
  Вульф временами давал о себе знать, он сидел под правым ребром Саши и очень не часто атаковал Батурина на мысленно-бессознательном плане, но Вульф становился потихоньку бессильным. И очень боялся того, что девушка-женщина со светлой душой и добрым сердцем по-настоящему полюбит Сашу, а если любовь эта будет взаимна, то Вульфу просто не останется места в жизни Батурина.
  Прошло ещё кое-какое время, Саша Батурин полностью восстановился после травмы и исчез. Да, его не было в городе, где он прожил достаточно долгое время с малых лет, не было на улицах, где его в лицо знали прохожие, не было Саши и в его родительском доме.
  Бабушка Саши Батурина, мать Елены Михайловны рассказывала, что Саша поехал на юбилей к своей тёте, троюродной сестре матери, Зое Васильевне в город Екатеринбург. И когда он сошёл с поезда, добирался до дома Зои Васильевны на троллейбусе. Троллейбус этот тогда сломался, и Саша познакомился с девушкой-женщиной примерно его же возраста, кто работала водителем троллейбуса. Они начали общаться, встречались и стали любящей семейной парой.
  Девушка-женщина, кто являлась второй половинкой Саши, была со светлой душой и очень добрым сердцем. Она поспособствовала тому, чтобы Саша работал, помимо его занятий творчеством, в престижной компании, занимался бизнесом и имел приличный заработок.
  А Вульф панически бежал из-под правого ребра Саши, когда состоялась свадьба. Бежал прямо из церкви при венчании и больше никогда не докучал Батурину и его семье, кто жили счастливо, а многие люди вокруг были довольны.