Роман Сенчин. Русская зима. ДОма. Остановка

«Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого. Русская зима в повести — синоним русским горкам. Судьба персонажа меняется этой зимой», - так пишет Роман Сенчин о своей книге «Русская зима».
Но не только в зиме дело. Его герои – просто люди, они проживают свои  жизни, ошибаются, а иногда и достигают чего-то. И подходят к какой-то точке искренности с собой, когда приходится делать выбор. Любой через это проходит в жизни неоднократно. Возникает вопрос - а что дальше? Что теперь важно… 
Больше всего это похоже на сказочную развилку дорог, когда на какое-то время твой путь определяется. И ты не знаешь, что и как ты потеряешь взамен, но цель задать должен сам. Возможно, вспомнить давно отставленные мечты – и неважно, по какой причине. Главное, переоценить все сейчас, с новым опытом и знаниями – что из этого нужно, в каком виде? А что изжило себя.   
«Я упустил момент, ты упустил момент, тысячи нас, талантливых, упустили… Но для себя-то я по-прежнему – поэт, и самый лучший», -  можно, конечно, смотреть и так, как поздний гость из одноименного рассказа. Вот только пишет «самый лучший поэт» в стол и воспоминаниями надрывно изводит себя и окружающих. Тех, кто приспособился к жизни, нашел что-то другое, научился спокойствию. 
«Что ж, сейчас только и остается вспоминать. Настоящего, по сути, нет, будущее, по сути, в таком тумане, что и вглядываться в него бесполезно. И страшно».
Конечно, мир изменился. Пришли 90-е годы и все такое незыблемое и понятное для советского человека рассыпалось, как спичечный шалашик. Всех выбросило в дикий капитализм, как с корабля – вплавь и в штормовое море. И как жить дальше?   
Эти решения принимались надолго, как семьями, так и отдельными людьми. Возможности видели далеко не все. А для многих, кто честно пробовал новое, все заканчивалось крушением всего. Могло ли быть иначе? Все привыкли к пресловутой «защищенности», по которой тоскует старшее поколение. Когда социальные лифты поднимали, помогали и встраивали в систему.   
«Вошла, может, и в неправильную, но колею» - пишет Роман Сенчин по другому поводу, но тоже о жизни.
Михаил Веллер о таких лифтах написал целую книгу «Приключения майора Звягина». О том, как встроиться в общество, если ты потерялся, и дальше система выведет. Это актуально, прежде всего, для подростков. Но все возможности рухнули тогда же, в 90-е. Нет идеологии, и все колеи стали неправильными.
Постоянны только перемены и неуверенность в завтрашнем дне. Многие оказались вынуждены подолгу так жить. Вроде бы и можно все поменять, но от всего ли легко отказаться?
«— Я бы тоже хотел, — сказал Свечин.
— Что бы хотел?
— Ну, отрезать. Но так не бывает. Одно цепляется за другое, и ты как в паутине. И потом понимаешь, что лучше не дергаться.
— Почему?
— Хм... Потому что прибежит паук и упакует. И остатки соков высосет». («Русская зима»)
Герои книг – это все люди, которых каждый из нас встречает на улице, с кем живет по соседству. Они – плохие и хорошие, простые и сложные, в одно и то же время. Попадают в кризисы, в принятие неизбежного - выживают в эпоху перемен. По сути, проклятие, и оно пришло на смену «моде» жить и работать всю жизнь в одном месте.
Не так уж важно, где все это происходит. Хотя в основном автора больше интересуют жители деревень и городков. Но есть и наблюдения за столичной жизнью глазами только что приехавшей деревенской девушки, недавно закончившей школу в рассказе «На будущее»:
«Люди на улицах, в вестибюле школы, в музыкалке такие обессилевшие, но упорные бегуны. Они торопятся, куда-то опаздывают, мешают друг другу. Особенно мешают те редкие, что не спешат; особенно раздражают парочки, держащиеся за руки, - занимают почти весь тротуар и создают помеху для встречных и пытающихся их обогнать…»   
И чувствуется, что в этом есть некий гимн провинции. Потому что Россия – это не только крупные города, семь или двадцать. Это – несоизмеримо больше и глубже, каждое место на карте нашей страны, где живут люди, значимо.
Есть умирающие, заснувшие обломовским сном города и села. Когда спишь и понимаешь, что надо бы проснуться. Особенно после остановки и разорения градообразующих комбинатов. И таких в нашей истории девяностых, нулевых и даже десятых годов до обидного много. Когда-то их поддерживала советская власть, а теперь – большая часть производства утеряна. Много писали, что все это было экономически и социально неправильно. Только ломать – не строить, а уж критиковать и подавно легко. Число «диванных» специалистов по всем вопросам все растет. А производства практически нет, в лучшем случае – услуги. Процветает торговля, а для людей огромной страны этого, мягко говоря, недостаточно. 
Кто-то переезжает из города в деревню по своей воле. Вот Елтышевы, в свое время, оказались вынуждены это сделать. На этом высветились застарелые семейные проблемы, и они просто вымерли. А в повести «Малая жизнь» художник Сергей переехал и получил шанс переосмыслить свою жизнь. 
«Он попробовал пробраться с другой стороны, но там место и вовсе гиблое… Неудача испортила настроение, потянула за собой невеселые мысли, воспоминания. Все, в чем он остро сомневался и чем мучился последние недели, теперь стало до смешного ясно и просто, и сам себе казался смешным, долго плутавшим на ровном, открытом месте. И вот вдруг точно открылись глаза…» 
Хочется верить, что Сергей сможет. Ведь Роман Сенчин чаще пишет о мрачных вещах, о проблемах и кризисах, о том, может быть, чего не хочется видеть и замечать. Как люди ломаются, медленно, незаметно для себя, опускаются. Вот Сергей Есенин писал хронику собственного распада. А Роман Сенчин – хроники разрушения человека, семьи, отношений. Сначала позволяешь себе одно, потом допустимым становится другое, и так, по наклонной, скатываешься, иногда  ускоряясь.
Но что роднит эти три книги – у многих героев появляется выбор. Он может быть разным. Для одного, из повести «У моря» - убежать из привычной жизни, начать все заново, не боясь строить отношения с людьми. Только берешь ведь с собой себя. 
«Да, не боялся, но было тошно. Ведь хотел тихой, незаметной жизни. Тихонечко пребывать, наблюдая за другими, читать, писать, думать, отдыхать, выдавливать шлак прошлого. Очищаться. И тут же, не давая никакого повода, встрял...»
А другой, герой из повести «Золотые долины» готов жить по-новому, вот только этому нигде не учат. Школа пройдена на «отлично», а все институты старые, им альтернативы нет. И за счастье в них попасть, потому что вся страна выживает, приспосабливая старые алгоритмы к новым обстоятельствам.
«И задаешься вопросом: «Зачем мне такие знания? Мне нужны другие – как денег заработать».
Третья, из рассказа «ДОма» вопреки всему, здравому смыслу в какой-то период, по крупицам собирает, восстанавливает историю. 
«Работа в музее, изучение минусинских и кызылских архивов многое ей не то, что объяснило, а открыло. Узнала она, как страшно было жить в то время – после революции, как тяжело было выбрать правильную сторону, чтобы попросту уцелеть. А ведь немало появилось идейных. И с той и с другой стороны. И у той, и у другой стороны была своя правда. И бились насмерть.
Анна Семеновна решила: если не защищать, то говорить об этих двух правдах, будущим поколениям показать людей, отстаивающих каждый свою правду, необходимо».
Четвертый, уже упоминавшийся художник Сергей из повести «Мала жизнь», замедляется, переезжает в деревню. И решает уже после того, как пожил какое-то время без городского комфорта - останется ли.
«Неужели он хочет растворить свою жизнь в мелких, смешных, бесконечных заботах? Даже самые мало-мальские дела – мытье посуды, баня, стирка, поддержание в жилище тепла, справленье нужды, - становятся событием, на какой-нибудь пустяк нужно растрачивать массу времени и сил».
А для пятой, Серафимы из повести «Русская зима» пришла пора поменять все привычки и отношения без переезда. Думаете, это проще?
«И захотелось и засмеяться, и заплакать. Вот сидят два человечка, которые были близки больше трех лет. Близки, но не вместе. Не так чтоб срастись. И через полчаса они разойдутся в разные стороны. Будут, конечно, иногда встречаться на каких-нибудь мероприятиях, но как чужие или в лучшем случае — как давние знакомые».
Еще одна тема, мало рассматриваемая в современной русской литературе сейчас – тема смены отношений. Это странно звучит, от женских романов полки ломятся, лав-стори тем более в тренде. А уж про романтическое фэнтези и говорить нечего. Только в том и дело, что все это не про реальность. Чаще всего, это озвченные женские мечты  о любви, о принце, даже если пишет мужчина. В «Русской зиме» все не так. И, хотя рефлексии героине явно не достает, она – состоявшаяся и живая. Такой трудно впустить мужчину в свою жизнь, это тоже - выбор.
«А ведь это может быть неспроста. Да. И может быть, ей стоит согласиться. Может, это именно тот самый принц, в существование которого верят все женщины с детства до старости. И никто не знает, когда он появится, как будет выглядеть. Главное не пропустить».
И все перемены начинаются незаметно, с мелочей. На какие-то идут сами герои, более или менее осознанно. Не будет ни стабильности, ни защищенности. Они, может, и не радуются переменам, но отстраивают жизнь заново. Тогда у них уходит обреченность, «расчесывание старых болячек», обида на то, что ни о чем не спросили. Заканчивается даже русская северная зима и постепенно возвращается ощущение дома.
«Это-то и не мелочи как раз! Вся эта необходимость, из которой жизнь состоит. – мелочи. И большинство так и проживает – на мелочах. А нужно, чтоб еще что-то было», - говорит успешный Борис в рассказе «Мелочи».
Важно двигаться, но еще важнее – научиться получать удовольствие от пути и отдыхать по дороге, останавливаться. Даже если у автобуса остановка не предусмотрена.

https://www.ng.ru/lit/2023-06-07/15_1177_prose2.html