Крым 2015

В 2014 году я, сидя в Москве, очень заинтересованно наблюдала за событиями на Майдане. Было много стримов. Сопереживала. Даже думала, что они (украинцы) действительно нашли свой путь в жизни. Потом увидела убийства онлайн, и как-то нехорошо стало сразу.  А затем -  Крымская Весна.

У меня был одноклассник, который мне первый написал в те дни. Женя жил в Днепропетровской области, был женат на украинке. Закончив военное училище ещё в СССР, он попал служить на Украину. После распада Союза принял украинскую присягу и неплохо существовал в доме жены, которая занималась бизнесом. Семья даже присматривала участок в Крыму под дачу. И тут такие события! Военный пенсионер Женя был разгневан, возмущён и искал тех, кто на его стороне. Я оказалась на другой стороне, и при всём моём сочувствии к проблемам одноклассника никак не хотела разделять его взгляды. Он клял последними словами Россию, Путина, меня и крымчан. Женя пророчил, что крымские татары перережут нас, москалей, как баранов. Я прекратила переписку.

Летом того же года мы валялись на песке таманского пляжа и мечтали, как мы поедем в Крым, когда всё немного успокоится. В степи, ближе к мысу Железный Нос, ноны стреляли по мишеням в море, распугав дельфинов.  Мы твёрдо решили, что в следующем году, когда наладится паромная переправа, непременно поедем на полуостров, который в хорошую погоду можно даже рассмотреть с нашего берега.

В 2015 году мы, накупавшись и загорев на нашем месте, заказали билеты на паром онлайн, собрались и поехали. Мы – это мой муж, дочь, 2 наших собаки и я. Крым встретил нас ослепительным солнцем и горячим ветром. Проехав Керчь, направились к ЮБК. Часто съезжали с дороги в сторону моря, нам всё было интересно. Попадались заброшенные деревни с недостроенными или полуразрушенными домами. У домов было безлюдно, только иногда стояли машины с украинскими номерами, как сторожа. Складывалось впечатление, что недостроенные дома украинцы разбирают, а стройматериалы вывозят. Вдоль моря тянулись заборы, отгораживающие дорогу от пляжей. За заборами попадались отели, гостевые дома, кафе, ларьки и прочая пляжная инфраструктура. Было ясно, что вся эта «красота» скоро исчезнет, в соответствии с российскими законами. Но пока всё было на месте. Отдыхающие толпой тянулись вдоль забора, чтобы попасть на пляж, а на балконах отелей сушились полотенца и одежда постояльцев.

После обеда мы решили, что нужно подыскивать место для ночёвки. Впереди как раз был Коктебель. Увидев на въезде табличку со стрелочкой «кемпинг», свернули. Проехав какими-то пустырями и стройками в сторону моря, мы его нашли. Кемпинг оказался без изысков, но близко к пляжу, на пустыре за рестораном, расположенным на набережной. Он, кажется, был собственностью татарской семьи, достаточно многочисленной. С утра приезжали довольно старые машины советских брендов с украинскими номерами, и семья занимала свои рабочие места. Молодые люди занимались кемпингом, мужчины постарше – рестораном, а бабушка садилась на стульчик рядом с кабинками пляжных туалетов и душа. У предпринимателей даже были наёмные работники, два парня славянской внешности, возможно, студенты на летней подработке, - они жили в бытовке и никуда не уезжали. Ребята встречали машины с водой и перекачивали воду в различные полезные ёмкости, грузили машины, которые приезжали за мусором, а также решали всякие мелкие технические вопросы.

Нам выдали гостевые карты, дающие право на бесплатное посещение туалета, и за полцены – душа. Поставив палатку и искупавшись, мы осмотрелись. Кемпинг был почти заполнен. Машины были с украинскими, белорусскими и российскими номерами. Складывалось впечатление, что гости тут живут подолгу. Было много детей и собак. Существовал какой-то устоявшийся распорядок. Пляж рядом, еды достаточно, - вся набережная заполнена кафе, ресторанчиками, павильонами с различными блюдами и напитками. Всё – по очень демократичным ценам. Там же, на набережной, можно было купить билеты на различные экскурсии. Работал парк аттракционов. В общем, - живи и радуйся. Но нас это не устраивало. Раз уж мы добрались до Крыма, хотелось чего-то более масштабного и интересного. К такому решению мы пришли вечером, за ужином.

Набережная превратилась в какое-то бесконечное шествие. Отовсюду лилась музыка. Люди гуляли, сидели за столиками, выпивая и закусывая. Выступали музыканты, поэты, даже фокусники. Не покидало ощущение вечного праздника. Это продолжалось далеко за полночь. Утром я хотела сходить в Дом-музей Максимилиана Волошина, но дочь взмолилась: «Поехали отсюда скорее! Сил нет!». Она была права, - сидеть в кемпинге Коктебеля было незачем.

Дорога ЮБК была в плачевном состоянии, и только там, где асфальт совсем почти исчез, были положены свежие заплаты. По пути мы заезжали на водопады, но, как место для отдыха, нам не понравилось. Мы поднялись к Байдарским воротам, проехали через них и начали спускаться. Кругом высились горные склоны, густо заросшие деревьями и кустарником, было влажно и даже прохладно. Открывшаяся долина была зелена и солнечна. Мы искали водоём. Деревни попадались бедные. В одном таком селении местный житель, ковырявшийся у ворот в старом мотоцикле, охотно рассказал, куда можно поехать, чтобы остановиться с палаткой. Следуя его инструкциям, мы попали в Передовое.

За посёлком начинался подъём в гору. Справа высились склоны, поросшие лесом. Слева шли какие-то заборы из металлических прутьев, за ними – зелень деревьев. За одним таким забором блеснула водная гладь,- озеро. Оно лежало в чаше, окружённой горами. Вокруг росли садовые деревья, по берегу располагались деревянные беседки и тянулись тропинки. Ворота были закрыты на замок, будка за ними – пуста. Через пыльное стекло можно было разглядеть какие-то хозяйственные книги. На стекле висела табличка с расценками в украинских гривнах. На воротах красовался украинский герб. На озере было пусто.

Проехав по дороге вверх метров 500, обнаружили дом за забором, на воротах – тот же герб Украины с тризубом. Там лаяли собаки. На стук вышел мужчина лет 40-50, брюнет, с синевой на щеках. Это был егерь, по имени Олег. Поинтересовавшись, откуда мы приехали, и выслушав наши пожелания, он бодро закивал и предложил вернуться к озеру. Потом подошёл, открыл ворота и предложил загнать машину внутрь. Поговорили. Олег пояснил, что, конечно, они рады всем своим лесным хозяйством перейти под юрисдикцию РФ. Но регламента пока нет. Раньше была зона отдыха, - платный пляж, аренда беседок и пр. А теперь – непонятно. Мы дали ему денег за 3 дня в пересчёте на рубли. Олег извинялся, что не может выписать приходный ордер. Это звучало забавно. Мы догадались, что у егеря будет банкет сегодня. Олег предупредил, что за порядок на озере отвечает его помощник Валера, по всем вопросам – к нему. Ещё сказал, что может заехать старший лесник, но он предупредит, что тут гости. На рассвете могут появиться рыбаки.

Озеро оказалось – как мечта. Чистая прозрачная вода, тишина, которую нарушал лишь плеск рыбы. Мы поплавали, поставили палатку, прогуляли собак за забором вдоль дороги, занялись шашлыком. Луны не было, - наверное, она пряталась где-то за горами. Спали крепко и уютно, только в кустах шуршали ёжики, да какие-то звери выли далеко наверху, ближе к вершинам.

Утро началось бодро, - с голосов рыбаков, обходящих вокруг озера.  Часов в 9 подъехали машины и высадили женщин с детьми. Это были крымско-татарские мамы и детишки, приехавшие на пляж. Женщины несли большие сумки с едой, - они приехали на целый день, а детей было много. Детишки оказались разных возрастов, мальчики и девочки, все очень симпатичные, с большими тёмными и выразительными глазами, похожими на маслины.  Мы с интересом наблюдали. Мамы не кудахтали, дети были послушные и в меру шумные. Наши палатка и машина им никак не мешали, - мы стояли слева от пляжа, ближе к дамбе, которая удерживала воду в озере. Вдоль дамбы шёл забор, там не купались.

Детишки плескались в воде, ныряли с мостков, неподалёку от нас. Изредка я ловила любопытные взгляды, направленные на наших собак. Однако, поняв, что опасности от собак нет, дети успокоились и продолжили свои забавы.

Мы привыкли, что наличие большой собаки обычно вызывает детское любопытство. Дети собираются в стайку и подходят с вопросами: «что за порода», «не кусается ли», «что умет», и самый главный вопрос «можно ли погладить». Как правило, получив разрешение погладить, дети с восторгом этим занимались и, довольные, уходили.  Здесь же никто не приставал, не задавал вопросов, только в середине дня одна из женщин подошла к нам и попросила нож порезать еду, - свой они забыли. И опять, - никакого любопытства, никаких разговоров.

Появился Валера со следами вчерашних излишеств на лице. Он не отличался приятной внешностью, да и вёл себя странно. Помахав нам издалека рукой, направился к женщинам и стал им что-то назойливо доказывать. По обрывкам фраз, долетавших до нас, стало понятно, что Валера хочет оплаты за посещение пляжа. Женщины спокойно отказывались. Мы позвали его и попросили объяснить, что происходит. Вот его монолог:

- Да всю жизнь тут платили за пляж. Теперь всё отменили. А они рады бесплатно. Не выйдет.

- И сколько ты хочешь с них?

- Да хоть 100 рублей. На пиво, а то голова болит.

Получив заветную банку пива из нашего холодильника, Валера подобрел и присел за стол. Рассказал про озеро, про посёлок, про прежние и новые правила и обычаи. При Украине всё было понятно, все платили. Сейчас же всё изменилось. За зарплату в 10 000 рублей он должен следить за порядком, за состоянием беседок, даже за мусором.

- Ну, наверное, пока переходный период, потом всё наладится. У вас вон ещё все надписи и указатели на украинском.

- Потому пока и сижу тут.

- Работы-то много?

- А за эти деньги кто работать-то будет?

После обеда приехал главный лесник на УАЗике. Он оказался вежливым солидным мужчиной средних лет. Муж с ним долго общался в стороне, вернулся спокойным и заинтересованным.  «Лесной начальник» рассказал подробно о местности, достопримечательностях, пешеходных маршрутах, - был весьма дружелюбен. Попросил не давать егерям денег, потом отозвал Валеру и минут 10 ему что-то втолковывал. Уехал, пожелав нам хорошего отдыха.  Валера куда-то отлучился, а, вернувшись через полчаса хорошо навеселе, бухтя себе под нос, начал убирать мусор и стаскивать мусорные мешки за ворота.

На следующее утро приехала машина и забрала мешки. Моя семья отправилась в пешее путешествие по горам, я ловила рыбу. Приехали новые мамы с новыми детьми. Всё было, как вчера. Только Валера занял беседку на другой стороне озера и наблюдал за отдыхающими, иногда засыпая. Вечером мы жарили рыбу.

Стемнело быстро, как обычно на юге. Озеро опустело. Опять воцарилась тишина. Муж и дочь пошли прогулять собак, а я сидела в беседке у воды и наблюдала, как где-то за горами начал появляться и расти лунный свет. Луна ещё не вышла, озеро было тёмным, но вот-вот…

И тут на дамбе возникла призрачная фигура женщины в белом. Она шла в мою сторону вдоль берега, в длинной, почти до пят, юбке и светлой блузке. Рядом крутилась маленькая белая собака. Они были так призрачны, что я даже немного испугалась. Но они шли, как из прошлого века, - дама с собачкой. Женщина в темноте видела только воду и тропинку. Когда они поравнялись со мной, я включила экран телефона. Дама замерла на месте, белый карликовый пудель сел рядом без команды. Я сказала:

- Добрый вечер!

Дама смутилась, но ответила:

- Здравствуйте! Я Вас не видела, луна ещё не вышла. Не ожидала никого здесь встретить.

- Да я тоже не ожидала.

- А что вы здесь делаете ночью?

- Отдыхаем, с палаткой.

Я посветила фонариком на палатку и машину. Женщина кивнула, но тут же спросила:

- Как вы сюда попали? Это место мало кто знает.

- Да хотели на озеро в горах, и попали. Язык до Киева доведёт.

Она вздрогнула и как-то недоброжелательно, как мне показалось, спросила:

- А вы откуда приехали?

- Из Москвы.

Я посветила на номер машины, чтобы она увидела код региона. Дама замерла напротив меня с широко открытыми глазами и вдруг прошептала:

- Можно, я Вас обниму?

Я растерялась, но не возражала. Она действительно заключила меня в объятия и, уткнувшись мне в плечо, неожиданно разрыдалась. Руки дрожали, лицо дрожало, голос дрожал:

- Как долго мы вас ждали! Как долго мы ждали Россию! Вы не представляете! Муж не дожил, за месяц до этого умер. А я верила…

У меня что-то сжалось в груди, я тоже заплакала, усадила даму на лавочку, села рядом, обняла за плечи и начала тихо гладить ей руки.  Она немного успокоилась, но слёзы продолжали течь.  Женщина рассказывала, что летом работает в детском лагере, находящемся ниже, а сюда приходит иногда гулять (через дыру в заборе за дамбой), чтобы побыть наедине с собой и своими воспоминаниями. Даму звали Нина, ей было, на мой взгляд, лет 50 с хвостиком. Грамотная, хоть и взволнованная, речь выдавала в ней педагога. Нина сидела рядом и, иногда всхлипывая, рассказывала о событиях в Крыму, о своей жизни, о Референдуме, о «вежливых людях», о том, что было бы, если бы они не пришли. А теперь она просто счастлива. Крым меняется. Ещё она рада, что москвичи и жители других регионов России могут сюда приезжать. На меня тоже нахлынули воспоминания о Крымской Весне. Я рассказывала, как мы переживали, радовались и боялись поверить… Так мы сидели и плакали… Потом Нина уходила по дамбе, такая же призрачная, как и появилась, а у меня на душе было как-то очень светло и радостно.

На следующий день мы уезжали, но дали себе обещание вернуться на озеро через год. Мы ещё покатались по Крыму, побывав в Ласпи, на мысе Сарыч, на Меганоме, ночевали в разных кемпингах. В некоторых отдыхали украинцы, в других крымчане, приехав на выходные, всю ночь пели патриотические песни и кричали «Россия, вперёд!». Но это уже не производило сильного впечатления.

В памяти всплывала Нина, её широко раскрытые глаза и слова «Можно, я Вас обниму?». Это было самое искреннее и душевное из крымских воспоминаний, после которого я поверила – Крым наш!