Волнения никак не отбросить. 54

Депрессивное состояние горе-бизнесмена не проходило, с лишением квартиры, которая «пришла» к нему с легкостью, словно на сдачу, душевные раны заныли с новой силой. О ее наличии он нечасто вспоминал, как приобретал с минимальной обстановкой, так и продолжала стоять, но потерявши переживал. Пусть утомился, и большая часть дня была позади, ему ни есть не хотелось, ни отдохнуть. В поисках замглавы вначале набрал его рабочий телефон, затем и домашний. Не дозвонившись, отправился в огород. Путь пролегал мимо того самого злополучного поворота, где однажды основательно застряла его иномарка. Ахмедов не смог объехать это место, но к его удивлению, дорога была выровнена и посыпана галькой. Впадины, где в дождь накапливалась вода, больше не было. Он присел на образовавшуюся после ремонта ступеньку и вспоминал, как здесь рухнули его мечты. В горле ощущался ком, в нагрузку к своим мучениям все больше убеждал себя, что она испытывала его. Вопросы ряда: «Что мне не хватало? Как такое могло случиться со мной? Что же я натворил?..» – не раз на дню будоражили его. Но пессимистичные доводы шли параллельно с самолюбием и постепенно уступали последнему, понимал, что отчаяние – временное, усиленное потерями и свежестью событий, что обязан круто переменить свою жизнь.
К моменту его прибытия Абиев уже находился за рулем. Он как был настроен молча завершить сделку, так и протянул ему пухлый свернутый пакетик в открытую дверь УАЗа и на шаг отошел назад.
Следя за тем, как тот опускает глаза, замглавы убрал откуп в бардачок, вышел из машины и сказал:
– Нам есть о чем поговорить. Пойдем, посидим немного и разойдемся.
Ахмедов осознал, как оказываются на крючке рангом выше человека и подумал, что аппетиты замглавы этим не ограничатся. Но им не двигало желание сохранить свой достаток – общаться не был расположен, боясь, что в том или ином виде всплывет болезненный момент.
– Давай в другой раз, – ответил он. – Мне неловко перед тобой, пройдет время, и я приеду.
– Это больше в твоих интересах – по струнке сейчас ходишь ты, а не я.
Абиев переступил условный забор, не дав тому поколебаться. Ахмедов последовал за ним до скамеек на склоне. Всюду преобладал желтый цвет, огород был чист, земля – свежевспахана. Больше всего на глаза попадались слегка качавшиеся тополя и выпадавшие с них листья. Одиноко стоящий дом вдали от людей он нашел подходящим его укладу жизни и спросил:
– Любой желающий может взять себе надел? Я бы тоже не отказался.
– Пока нет, но я не самовольно обосновался – имею на руках письмо с разрешением на пользование землей из районной администрации. Со временем могут как документ дать, так и запретить. – Абиев повернул голову к нему. – Чего еще не побрился? Ужасно выглядишь.
– Все некогда. Я часто пользуюсь кремами, а вот... запустил.
– Сходи к дерматологу. Тебе выпишут лекарство, сдашь анализы. По результатам нужно будет пройти курс лечения.
В отличие от довольного замглавы, эмоциональное состояние Ахмедова было нестабильным. Касавшийся пусть и косвенно личных дел вопрос подействовал на него раздражающе, рука, которой помогал себе изъясняться, была напряжена.
– Внутри неспокойно, понимаешь? Если мне хорошо, то и лицо относительно гладкое. А когда гадко – в зеркало не смотрись.
– Ты молод еще, не будь равнодушен к себе. Вовремя вылечись, иначе кровь можешь себе испортить. Переживания... у кого их нет? Я не вижу причин для страданий. Избавь народ от следов своих деяний, и тебе станет легче.
Пребывавший в состоянии отчаяния мужчина по-своему понял его, и сказал:
– Куда я уеду? Убытки такие понес… Дал бы прийти в себя после всего.
– Покинуть поселок я не предлагаю, но руины придется очистить. Недогоревшее соберешь в кучу и сожжёшь, включая деревья. Потом пройдись бульдозером. Так уж быть, пару самосвалов плодородной земли после я завезу.
– Не издевайся! Какая к черту очистка? Возиться с техникой... я тут же упаду замертво!..
– Это не просьба, и следы пожара не мне убирать. Знай, что тот дом является раной твоего сердца, и бремя мук само не проходит. Осознание своей вины – это полдела.
– Ты пойми, каково будет мне?.. – выговорил оступившийся молодой человек, напряг обе руки до предела и, дрожа от злости, привстал. – Я с расстояния буду чувствовать, что гребут ее останки. Боюсь даже по той улице проехать.
Замглавы нисколько не переживал, что воспользовался неведением Ахмедова, но держать его в таком состоянии и дальше было нечестно и лишено смысла.
– С ума сошел? О чем ты говоришь? – сказал он и улыбкой явил отсутствие проблемы как таковой. – Их нет и не могло быть – она уехала живая и здоровая.
Тот в недоумении повернулся к нему, и огрубелым голосом сказал:
– Она что, не погибла? У нее не было шансов спастись, я проход пролил... и там все быстро вспыхнуло. Как смогла выбраться? Не обгорела?
– Воображаешь себе, что такое быть в огненной ловушке? Откуда тебе пришло в голову такая чудовищная идея?
– К черту расспросы!.. Никто не поймет, что я пережил. Аби, скажи, что знаешь.
– Она уехала невредимой, даже душевную боль не испытала, – сказал Абиев. – В момент возгорания ее не было дома. Ты сам и отвел беду – разбиванием окна предупредил ее и дал время уйти.
Ахмедов нервно реагировал на новость и возмутился:
– Ничего не понимаю!.. Зачем тогда мне пустые траты? Ты обманул меня!
– Не притворяйся безрассудным – попытка убийства тоже есть серьезное преступление. В противном случае не только виновник, но и родные спасаются бегством. Я не стал бы даже разговаривать с тобой, а пристегнул бы цепью к столбу, чтобы алчущие оплевывать смогли. Будешь упорствовать – еще штрафное назначу. Могу и расторгнуть наш договор. Что, вернуть тебе назад?
– Хватит, не добивай. Я не убийца, поверь, не понимал, что творил. Теперь это как в дурном сне.
– Внутри ты все же душегуб. То, что она осталась жива, тебя гораздо меньше волнует, чем свои потери.
– Да нет же! – Ахмедов сжимал кулаки. – Чтобы порассудить, нужно прийти в себя. Все эти дни я из кожи вон лез, чтобы сохранить показное обличие, а внутри происходили пожары, взрывы. Не брился тоже по известной причине. Ответь, откуда тебе известны такие подробности? Или сам ее прячешь?..
– С какой стати? Но знаю, что в тот вечер она была не одна. По-видимому, еще и интуиция в полном порядке. Они покинули дом и уехали в город на какой-то белой машине. И ой как не зря!
Чувство стыда за содеянное вмиг растворилось, решив, что она уехала с Нурланом. Он переполнился ненавистью к родственнику, ему становилось дурно, и сердце заколотилось. Вставая, ощутил взбухание вен, стучавших в области горла, и устремленную к голове бурлящую кровь. Не сумел устоять на ногах и свалился на землю.
Потрясенный Абиев помог ему присесть обратно на скамейку и побежал за водой. Зачерпнув первой попавшейся банкой из фляги под балконом, он брызнул ему в лицо и дал попить.
Ахмедов заплакал от бессилия. Он еще глотнул воды, и часть пролил на свою голову, опустив ее во избежание промочить одежду.
– Не в силах я ее простить! – произнёс он злобно. – Хочу добить ее. Почему так скверно? Как жить в таком мире? Можно и впрямь сойти с ума. Ее и не стоило наказывать, когда мой же родственник подло поступает со мной. Я знаю, чьих это рук дело.
– Пойми одно: ты не понравился ей. Сначала научись разбираться в том, что происходит вокруг. Для тебя она дитя высших сил, если согласится, продолжать? 
Допустивший череду промахов молодой человек сжал кулаки. В голове все перевернулось, возможность свести счеты сразу с обоими лицами было упущено, и огорченно сказал:
– Не так!.. Я ее обожествлял, и она не отказывалась видеться со мной. Нурлан, брат, как ты мог? Это он, я знаю!
– Женщин понять непросто. Случается, что первая красавица полюбит хулигана, способного даже поднять на нее руку. Назад не отыграть, и нам не стоит больше видеться. Работай себе, глупостями не занимайся, позаботься о безопасности, налаживай с участковым прямой контакт.
– Что намерен делать с тем зданием на майдане? Меня будут спрашивать о нем сто раз.
– Мне без разницы, что ты ответишь, но я избавлюсь от него, – ответил Абиев. – Могу тебе предложить обратно, разрешу и мясо продавать, а на вырученные деньги построю дом для свадебных торжеств. Хочешь, выкуплю еще ту землю – она не должна травить тебе душу. 
– С ней сам не знаю, как правильно поступить, пусть стоит. Новое здание я бы попросил не называть ее именем – я этого не переживу.
– Мне ребячество и не к лицу. Слушай, может себе заберешь разоренный тобой участок? Бесплатно! Рассадишь всяких цветов, посередине поставишь палатку, и будет куда приходить, когда сердце начнет сжиматься.
– Легче не станет. Мне бы забыть этот кошмар.
– За ошибки всегда приходится расплачиваться, поэтому хорошо подумай, девушка могла иметь свои тайны. Отчего участковый утверждает, что она там погибла? Ты никому не сболтнул?
– Говорил. Султан знает, но он не назовет мое имя. – Засомневавшись и в нем, Ахмедов изменился в лице. – Я не мог держать в себе, и еще не сталкивался с открытым предательством.
Абиев категорично двинул указательным пальцем и сказал:
– Срочно переубеди его! Пусть немедленно опровергнет свои слова. Вычислить тебя проще простого. Если Гасан узнает, то осложниться, и со мной отношения испортятся. Тогда уж точно свернешь дела и покинешь поселок. Прямо отсюда езжай к своему другу.
– С таким лицом не смогу, – сказал тот и повел рукой по подбородку. – Завтра схожу. Или позвоню вечером. Несчастья не произошло, а остальное лишь слова. Меня тревожит другое: вроде взрослый уже, а нуждаюсь в советчике. Отец особо не вникал, что творится вокруг, и меня учил к тому же. Все теперь отражается.
– Любой может попасть в непростую ситуацию. Ты знаешь, что стало причиной всех твоих бед, поэтому женись, и поскорее. Попроси маму, она быстро подберет тебе подходящую невесту. Может, и правильно, что вы не сошлись с той, быть преуспевающим во всем нельзя. За красивую жену и волнений больше. Вообрази себе, если бы тебе удалось довести задуманное до конца.
– Я представлял, и не раз. Временами жить дальше смысла не видел. Еще не вериться, что обошлось.
– Значит, не все в тебе зачерствело. Но даже неудавшееся злодейство отпустит не скоро, если Индира не простит.
– Я бы дорого отдал… Был в своем уме... – подкатившийся к горлу в очередной раз комок не дал ему договорить.
– То, что нам кажется бесспорным, не всегда есть правда, – сказал Абиев. – Не стоит огорчаться, тем более, не убедившись, что брат тебя перехитрил. Ты позвони, и поймешь, причастен он или нет. Скрыть правду даже по телефону сложно. Но не забудь, это ее решение, и прими как есть. Тебе надо срочно добраться до дома и выпить. Поспишь, проснешься, и ощутишь легкость во всем.
 Ахмедов молча встал и направился к машине. Он нисколько не сомневался в том, что брат его обманул. «Камилле одна заслуживает моего доверия», – сказав, он уехал.
                ***               
В ее доме царили иные настроения: приближалась дата свадьбы племянницы Амалии. Все хлопоты последней недели были связаны с предстоявшими событиями, в свободное время Камилла занималась вязанием большой скатерти с кружевами.
Избранник девушки являлся агентом в сфере недвижимости в одном из городов ближе к столице, владел также собственной жилплощадью. Совравши на первом свидании, что водит пассажирский транспорт контактного типа, он удостоверялся в отношении к себе со стороны Амалии.
Согласившаяся с ним на рай в троллейбусе девушка не догадывалась, какой сюрприз приготовлен для нее. Она особо не заносилась в мечтах, представляла и себя за рулем аналогичного транспортного средства. Но предстоявшие события отражались на ее самочувствии нестабильно, прибежав домой, встревоженно произнесла:
– Тетенька, спаси Мира, я умоляю тебя. Встретила его на майдане и испугалась. Такое обезумевшее лицо!..
Женщина сняла очки, дала ей попить и посадила рядом с собой.
– Тебя не узнать! Чем ты так обеспокоена?
– Женишком своим, несостоявшимся. К вечеру его может не стать. Ради того, что с настоящим ничего плохого не произошло ни сейчас, ни потом, я должна прислушиваться зову своего сердца.
– Я тебе говорила, не отказывайся съездить с ним в райцентр. А ты осталась, неизвестно зачем, и даже платье не забрала.
– Не дошла я до дома быта! Почувствовала беду и поспешила к тебе. Точно говорю, он был вне себя, надо что-то делать.
– Тебя не должны заботить чужие проблемы. Бывало, ты смеялась над ним, согласна, было за что. И он не всегда ровно относится к девушкам.
– Пусть. Мы-то с тобой понимаем, что это следствие его слабости. Да, внешность его отталкивающая, и та девица, видимо, нахамила вдобавок. Бедный, теперь гибнет от несчастной любви. Кто бы поверил!.. – На лице девушки появилась холодная улыбка.
– Что может случиться? Ты думай о своих делах, до свадьбы осталось всего несколько дней...
– Обо мне потом. Тетя, я хочу спасти его. Видела бы, как выглядел – я не сразу узнала, сидит, словно тень за рулем. Вид был убитым, будто бы траурное настроение не отпускает. Поверь, он нечто нехорошее замышляет. Помнишь, я с соседкой угадала? Пойдем, посмотрим, как он там.
Амалия не могла забыть смерть на дороге жившей поблизости женщины средних лет. За несколько минут до этого они виделись, девушка заметила не только ее нелепую реакцию на приветствие, но и необычное подергивание ноздрей. Дома она едва успела поделиться своим предчувствием, как разнеслось известие.
– Тебе ничего нельзя делать! – заявила Камилла, – особенно переживать за других. Это не пустые слова – ты стоишь на пороге больших перемен. Ничем больше не займись, только собой.
– Прежде всего я человек с сердцем, и должна напоследок совершить доброе дело, я обязана!..
– Да ты успокойся, ничего с ним не произойдет! Уход из жизни человека, тем более молодого, нельзя предугадать, разовый случай не в счет.
– Ты говорила, что Милу собралась свести с ним. Никаких подвижек? – спросила Амалия и подняла трубку телефона.
– Пока нет, но они обязательно сойдутся. Я недавно хотела поболтать с ним на эту тему, набрала его номер, а он нес какую-то чушь. И ты не звони.
– Так он дома? Мне хочется сходить к нему и разговорить. Я смогу его убедить, что вокруг много хорошего. Уверена, что это пойдет на пользу, Мирахмед не чужой для нас человек. В трудную минуту нужно подставлять плечо.
– Тебе самой незачем идти к нему. Ты перевела свои опасения на меня, и достаточно.
– Проведай его утром, если не придет на работу, – сказала девушка, нехотя согласившись с ней.
– Я схожу сегодня, чуть позже, а то всю ночь будешь переживать. – Камилла обняла ее.
Амалия в одночасье оставила свое уныние, будто бы проблема как таковая отошла назад.
– Спасибо, тетя, ты самая лучшая. До площади и я пойду с тобой.
                ***               
Несостоявшийся сыщик жалел, что истратил свой порыв для бесполезного поиска, и руки его опущены, в чем больше себя винил, чем указавшего кривую дорожку балагура Касбека. Осмыслить происходящее и внести оживление своим застывшим планам не выходило – мешала гибель девушки. В полной мере Султан лишь на второй день осознал, о чем стонал друг детства, и не сомневался, что очень скоро он отойдет от дел. Вначале его отчаянное повествование воспринимался им как нечто книжное и воспользовался как предлог для звонка участковому инспектору. Задавшись вопросом: «Почему не сразу меня затронул такой невиданный случай?» – почувствовал свою причастность к нему, словно была возможность спасти девушку и упустил ее. «Откуда во мне такое преступное спокойствие, в то время как знакомый предал ее огню?» – попрекал он себя. Султан был вправе считать, что единственно он знает настоящую причину пожара и его страшные последствия. Он отправился к Ахмедову, чтобы убедиться в достоверности его жалостливых откровений. На уличный звонок никто не откликнулся, и сосед отсутствовал. Угадать, с какой стороны заперта калитка, не представлялось возможным, и он позволил себе перепрыгнуть через ворота. Открыв ведущую на лестницу дверь крикнул, но никто не отозвался. Друг нашелся в погребе, как и в прошлый раз. Истощенный еще больше, по-прежнему небритый, он спал, укрывшись курткой. На столике стоял стакан вина, а сопутствующей емкости не было видно. Султан рассудил, что совершенный им проступок не дает Мирахмеду жить без алкоголя и прячет от людей. Просидев недолго рядом с ним, он испытал отвращение и начал его будить: стянул с него куртку, брызнул водой в лицо и подергал за костистое плечо.
Ахмедов с трудом открыл глаза, взял куртку и укутался, едва удерживая веки разомкнутыми.
– Ты как здесь? Дал бы поспать.
– Что за вид? На, глотни вина, – тот пододвинул к нему стакан.
– Противно, мне спать надо. Голова болит. Столько всего произошло... – Его глаза вновь сомкнулись.   
Султан приподнял его и силой заставил выпить вина, проливая по бокам рта и по рубашке. Друг его напоминал человека, сильно зависящего от спиртных напитков, которого предстояло реанимировать для получения важной информации. Подергивая за растительность на лице, сказал:
– Очнись уже. Я еще не видел тебя в таком состоянии. Даже сравнить не с кем.
– У меня такие новости!.. – Ахмедов надел куртку, но язык уже не заплетался. – Праздник в некотором роде случился: Индира воскресла! Почуяла опасность и спаслась, иначе как чудом не назовешь.
– Здорово, что осталась жива, а то не знаю, что бы стало, – сказал Султан, но в то же время ощутил внутреннее опустошение, как будто отняли ценную тайну.
– Мне никакой радости… она ушла с Нуриком. Когда разбивал окно, они были вместе. – Говоривший снова испытал дрожь и потянул бегунок молнии до конца. – По словам Аби в ту ночь она уехала в город на белых «Жигулях», и была не одна. Имя не называл, но и так понятно.
– Плохо, если это окажется правдой. Как они выбрались-то? Рассказывай, а то и в прошлый раз ты ограничился тремя словами.
– Сперва и в мыслях не было наказывать ее – булыжник кинул от отчаяния. Стекло зазвенело и рассыпалось, но никто не вышел. На всякий случай я удалился и дошел до машины, а в это время Нур был у нее, может, и не один день. Неизвестно, куда ставил машину, тоже выясниться, некуда ему деться от меня. – Ахмедов больше дрожавшими от злости рук выражал свое резко переменившееся отношение к родственнику.
– Мне с трудом вериться, что ты способен на проступок. Я – возможно, но ты?..
– Смотря как сильно тебя заденут. Замахнешься и не остановишься. Вернулся с горючим в баклажке. Не знаю, сколько времени прошло, при учащенном ритме сердца все делается быстро. Облил проход глубже и чиркнул спичкой. Одна бы она притаилась себе в углу, а вдвоем... успели выбежать. Что греха таить – сложилось двоякое отношение к тому, что они спаслись.
– В доме непросто устроить ловушку. Окно там, проход в другое помещение, там еще что-то. В твоем состоянии иной мог бы прийти в себя и кинуться внутрь, чтобы спасти.
– Не думаю. Насколько я знаю, в ее распоряжении была одна комната, и окно я заблокировал. Не думай, что во мне сидит скрытая безжалостность, делал машинально, а закончилось как в кино. Осталось разобраться с Нуриком.
– По мне – он бы не посмел. На днях разговаривали с ним, дела обсуждали. Но я Аби не доверяю, у него может быть своя причина, чтобы все исказить.
– Врать ему нет резона, – сказал Ахмедов. – Он тоже советовал не торопиться с выводами. Это Нурик с ней знался и глаз положил. Добавлю, что он приставал к ней при встрече. Более чем реально, что и целовал ее, отчего вначале она согласилась сбежать, а когда поняла, что к чему, взбунтовалась.
– Ты потряс меня своим откровением и пока не могу понять, что к чему, – сказал Султан и встал. – Пойдем отсюда, дома поспишь, я утром зайду. Не пойму, почему ты не в доме?
– Я начинал там, продолжил возле того самого дома. Добавил на майдане, а здесь уже откупорил вторую бутылку. Оттого, что напился, стало только хуже.
– Прятаться тебе незачем, завершилось не самым худшим образом. Вставай!
Султан помог дрожавшему от холода и злости другу выбраться наверх. Выходя на улицу встретил Камиллу, и впустил ее во двор. Пока шел домой, мысли его были с Нурланом. В отличие от Мирахмеда, тот показался ему всесторонне развитым человеком. Впечатляли и его гуманные черты – отношениями с родственником он дорожил, и это отнюдь не походило на притворство. Придя к себе, добрался до телефона, но набирать номер не спешил. С трубкой в руке размышлял, насколько стоит вмешиваться, и вдруг поник от необходимости позвонить участковому инспектору.