Мой друг Гена

       Сегодня  проезжая  домой  решили  проведать  лежащего  в  Республиканской  больнице  друга,  с  которым   не  виделись  уже  пять  лет. Созвонившись  с  ним  вошли  в  вестибюль  больницы. Гена  появился  минут  через  десять  практически  не  изменившийся  внешне. Только  стала  ещё  более  осторожной  из-за  проблем  с  позвоночником  его  походка. Присели  на  скамеечку,  беседовали,  более  часа. Прощаясь  Гена  изрёк: "Наверное,  видимся  последний  раз". Мы  были  крайне  удивлены  такому  его  "выводу":  никаких  предпосылок,  как  нам  казалось,  не  было. Но  Гена  оказался  прав:  через  полтора  года  его  не  стало.
            
      Гена  жил  недалеко,  на  соседней   улице  и  наши  супружницы  дружили. Естественно,   мы  тоже  стали,  если  не  друзьями,  то  хорошими  приятелями. Жена  его,  почему-то  называла  мягко - Геня. Он  был  маленького  роста,  очень  подвижный,  артистичный  с  удивительным  чувством  ритма. Какие  изумительные  экспромт-миниатюры  делал  он  на  семейных  торжествах! Мне  кажется,  что  Гена  мгновенно  мог  "вжиться"  в  любой  образ. Будучи  по  профессии  трактористом  он  обладал  поистине  артистическим  талантом  и  мог  бы  без  всякой  подготовки  сыграть  любую  комедийную  роль   на  сцене  или  в  кино. Уверен,  что  он   "смотрелся"  бы  не  хуже,  чем  известный  актёр  Борислав  Брондуков  в  фильме  "Афоня"   в  эпизоде:  "Родственник,  мне  Афоня  рубль  должен...  два!" С  успехом  он  смог  бы  заменить  актёра  Светина  в  кинотрилогии  "Не  может  быть". Благодаря  своей  исключительной  пластичности  и  чувству  ритма  Гена  на  танцевальном  кружке  в  ДК   буквально  за  пару  занятий  усвоил  основные движения  сложных  латино-американских  танцев.

      В  домашних  делах  Геня  не  был  "профессионалом  широкого  профиля",  любил  выполнять преимущественно женскую  работу:  готовить  еду,  прибираться  в  квартире. Особенно  ему  нравилось  подметать  пол. Не  было  ни  одного  нашего  визита  к  ним   в  гости, когда  бы  мы  не  наблюдали  этого  процесса. Метла  и  совок  -   обязательные  инструменты  в  руках  Гены. Если  надо  было  изобразить  дружеский  шарж,  то  я  бы  нарисовал  его  с  этим  "реквизитом". С  удовольствием  и  со  знанием  дела   он  готовил  еду,  только  почему-то  в  больших  объёмах,  если  сварит  суп,  то,  непременно -  пять  литров. А  вот  к  технике  он  не  имел  склонности. Приобретённый  им  Москвич-каблук  так  и  простоял  большей  частью  в  гараже. Конечно,  сразу  после  покупки  машины  он  ещё  ездил  на  ней на  рыбалку,  за  ягодами,  грибами  и  на  малую  родину  в  соседний  посёлок  Ондозеро,  но  постепенно,  когда  машина  стала  требовать  ухода  и  ремонта,  транспорт  "прописался"  в  гараже.

     А  как  Гена  любил  топить  баню  -  это  отдельная  история! Даже  на  рыбалку  в  субботу  отказывался  ехать  и,  когда  всё-таки  он  жертвовал  "баней",  будучи  на рыбалке  сильно  переживал:  как  там  жена  одна  справится. На  моё  резонное  замечание,  что  Валя  не  девочка  и  всё  сама  сделает,  как  надо,  он  возражал: "Она  неправильно  подкидывает  дрова". В  деле  подготовки  бани  он  считал  себя  незаменимым. В  баню  к  ним  приходило  человек  пять  родственников,  то  есть  за  банный  день  должны  помыться  человек    не  менее  десяти. Как-то  я  наблюдал  за  этим  банным  процессом  и  был  крайне  удивлён,  что  Гена  после  посещения  бани  очередной  партии  родственников,  сам  прибирался  в  помещении  и  наливал  воду   в  тазики.
        Как  и  многие  мужики  Гена  любил  рыбалку,  но,  наверное,  больше  он  любил  ходить  по  грибы,  совершая  многокилометровые  вылазки  по  своим  грибным  местам  даже,  когда  у  него  сильно  болели  ноги. Ему  ничего  не  стоило  сделать  ежедневный   7-8  километровый  "ягодно-грибной  променад". Он  всегда  "живописно"  рассказывал  об  этих  своих  грибных  походах,  подробно,  как  опытный  литератор,  описывал   грибные  трофеи,  свои  эмоции  и  переживания. Прихожу  на  свою  любимую  полянку,  а  они  уже  стоят,  мои  любимые  беленькие  красавцы-боровички  и  все  маленькие  один  в  один,  я,  даже,  здороваюсь  и  разговариваю  с  ними, -  рассказывал   он  про  свою  "тихую  охоту". Так  и  вспомнился  герой  Василия  Шукшина  из  фильма  "Калина  красная",  когда  он,  вернувшись  на  Родину  после  отбытия  наказания,  "встретился"  со  своими  берёзками.
 
     В  общении  с  другими  Гена  иногда  был  "нарочито  грубоват":  рубил  правду-матку. Но  всё  это  подавалось  с  неким  юмором  и  собеседники  не  обижались  на  него  за  такую  его  строгость. Может  быть  эту    демонстративную  строгость  Гена  проявлял  чтобы  скрыть  мягкость  своего  характера. Надо  сказать,  что  его  жена  Валентина  "подыгрывала"  ему  в  этом,  всячески  "успокаивая"  мужа  в  таких  случаях. Всё,  всё,  Геня,  успокойся,  успокойся,  -  говорила  она  тихим  голосом,  зная,  что  муж  ворчит  только  для  "порядка".

       Гена  редко  ходил  в  магазины  и  может  быть  поэтому  он  совершенно  не  ориентировался  в  ценах. В  вопросе  покупок  он  "застрял"  в  периоде  развитого  социализма  с  его  дефицитом. Увидев,  что  мы  принесли  с  магазина  мясо  или  какие-нибудь  другие  продукты,  бывшие  ранее  дефицитом,  он  с  интересом  спрашивал: "Где  купляли?". На  предложение  выпить  кофе  Гена  всегда  спрашивал:  "А  есть?".  Мы  удивлялись  такой  его  неосведомлённости  и  отвечали,  что   в  магазинах  уже  давно  всё  есть  и  мясо,  и  колбаса,  и  другие  "дефициты".

       В  отношении  к  спиртному  Гена  не  был  трезвенником,  но  и  "зависимым"   тоже  его  не  назовёшь,  то  есть  выпивал  в  меру,  хотя  нынешние  наркологи  говорят,  что  в  этом  деле  нет  нормативной  дозы. Мы  с  ним  любили  на  рыбалке  "принять",  но  обязательно  под  уху. Даже,  когда  ну  никак  не  клевало,  не  ловилась  рыбка,  мы  принимали  все  меры  чтобы  хоть  что-то  поймать. Бывало  варили  уху  из  десятка  небольших  рыбёшек,  но  всё  равно  это  же  уха. И,  непременно,   варил  уху  Гена  и   дальше  начиналось  самая  главная  его  работа,   он   накрывал  "поляну",  вернее,  скатерть-самобранку. Это  была  целая  церемония,  которую  сложно  описать  словами,  это  надо  видеть.

    Вот  таким  разнообразным,  порой,  противоречивым  запомнился  мне  мой  сосед,  приятель,   товарищ  и  друг  Гена.