Сны Ольги. Сон третий. Небеса

Наша мама улетела от нас на небеса совсем неожиданно. Вышла в магазин для рукодельниц за пуговицами, поскользнулась на сокрытой снегом замерзшей мартовской лужице и - поломала шейку бедра. Пять дней, превозмогая боль, мама жила на диване в квартире своего сына, моего брата. Брат смастерил маме приспособление-перекладину, чтобы она могла на руках подтягиваться и приподниматься. Чтобы не было пролежней.

Об этом мне позже расскажет отец, добавит "перчинки" в свой рассказ. Мол, невестка всё переживала за диван, его придётся, мол, выбросить. А "ты, Олька, дура, ничего в жизни не понимаешь, всем веришь, а они уже всё переписали на себя!" Это папа о земном. Я его успокаивала: " Это мелочи жизни. Пусть будет как будет. Не рви себе душу... "

Я действительно верю, что есть родичи сострадательные. И не так уж сильно приземлённые.

Еще раньше, будучи в добром здравии, мама мечтала вслух: "Только бы не лежать инвалидом, только бы сразу...."

Когда брат все же уговорил маму сделать операцию, вызвали карету "скорой". В ней, по пути в больницу, и угасло её сердечко. Врачи не смогли завести её моторчик,  истощённый ещё военными и послевоенными невзгодами, а потом и переживаниями о детях и внуках.

Я верю и в то, что есть и врачи сострадательные. И не такие уж приземленные, как о них иногда рассказывают.

... Брат позвонил ближе к ночи, сказал, надо мне ехать, с мамой плохо. Я ответила, что завтра утром буду отпрашиваться на работе. В трубке молчание. Брату трудно было сразу выговорить, что мамы уже нет.

Мы с мужем мчалась в ночи за полторы тысячи километров, увидеть маму в последний раз.

Увидели уже в гробу. Она лежала прибранной, с умиротворённым красивым лицом. Было понятно, что его облагородили в морге, подкрасив губы и подпудрив щёки. И это было, наверное, как нельзя кстати, потому что отвлекало и как-то удерживало во мне поток слёз, и хотелось повторить её улыбку. Я присела на колени возле гроба и трогала её руки, гладила её щечки, лоб, что-то причитала полушепотом. И где-то подсознательно отметила, что нарядили её в последний путь не в её вкусе. Мама показывала мне элегантный лёгкий костюмчик, приготовленный "на смерть". Она вообще была из рода утонченных, интеллигентных от природы людей, которые много чувствуют и мало говорят, с которыми быть рядом уютно и надёжно.

А маму снарядили в старую шерстяную кофту и цветастый платок... Она так никогда не ходила даже дома. Потом поняла: её снаряжала в гроб деревенская женщина, которая могла это делать. Могла возле гроба всю ночь до утра читать молитвы за упокой души. Храни ее Господь.

Неуправляемый поток мыслей, как защита от стресса, как  адаптация к новому состоянию - без неё, без мамы. Истерики не было. Была горькая  печаль. Мало виделись. Не застала в живых... Боже, дай сил справится и мне, и брату, столько пережившему в эти дни!

Вот тогда, возле гроба, из души почти ушло детство. Оставался папа. Но это уже другое душевное единение, нежели с мамой. Хорошо, когда оно вообще есть с папой. В любом случае, папе мы всегда благодарны за то, что он поучаствовали в нашем появлении на свет.

Дальше начались сны. В снах мама молчаливым образом, с улыбкой на лице, как бы повествовала своё дальнейшее путешествие. Хотите верьте, хотите нет, но после девяти дней, где-то на десятый или позже, она явилась мне во сне в нашем старом доме, которого уже давно нет. Его снесли "по обстоятельствам государственной важности", построили узкоколейку на рудодобывающий рудник. И это была настоящая трагедия для папы! Государство лишило его дома, который он построил сам, вместе со своим отцом и женой,  моей мамой. Она уже вынашивала меня и строила наш дом.
 И вот тебе, на тебе, загнали, как  выражался отец, " в скворечник"! Имелась ввиду трёхкомнатная квартира с паркетом, всеми удобствами. Мама облегченно вздохнула, не надо тягать на себе воду из колонки и в зиму, и в лето... Не надо топить печь... А папа негодовал, был просто в упадке сил.

Мама явилась мне  во сне в старом доме, в дверном проёме нашей просторной гостиной. Её отделяла от нас, детей, высокая перекладина в двери. Я смотрела на эту дверь и размышляла: "Как же мамочка преодолеет это препятствие? Как доберётся к нам? Ведь у неё перелом... ". Мама, как бы мимоходом, посмотрела на нас, улыбнулась и ушла.

Я проснулась и поняла, что нужно идти в храм и молиться за определение души моей мамы. Она при жизни научила меня молиться и верить. Тогда выглядело это, как мне казалось, жестковато и навязчиво. Я ведь была молода и горяча в своих суждениях и оценках вообще, и родительской жизни - в частности.

Когда мы просыпались с нею утром, или вечером перед сном, мама командирским голосом говорила: " Иди умывайся и помолимся. А потом все остальные дела... ". И я, как ни странно, подчинялась. Спустя многие годы, я осознала мамину строгость в моем духовном становлении. Спасибо маме за всё. Спасибо и мне за то, что я со всей своей строптивостью, притихала в такие моменты и слушала моего главного Учителя.

В храме я, к сожалению, бывала не часто. Но дома молилась, научилась читать Псалтырь. Попросила благословение у священника на прочтение Псалтыри по усопшей маме, и получила его. Научилась наслаждаться псалмами Давида. Открылись откровения человека, претерпевшего столько страданий, несправедливости и жестокости в свой адрес. Будучи филологом, я оценила эту книжицу и как литературное произведение.

... И вот опять сон. После сорокового дня ее кончины я увидела во сне старинный город со множеством церковных куполов. Мамин голос сообщал: "А знаете, где я ныне живу? В старинном городе Путивле...". Её незримый образ с небес разбудил меня и я не сразу поняла, что мама продолжает общаться со мной. Спросонья, я начала шевелить мозгами, где это старинный город Путивль? Забыв, что надо бы уже  поторопиться на работу, я поторопилась открыть в смартфоне карту с картинками и увидела виртуальный город Путивль. Он и ныне стоит в Курской области. Я не знала, как справиться с нахлынувшими эмоциями! Мама рядом! Она сообщила путь! Надо ехать!

Но... Надо было собираться на работу, проводить планерку, ибо редактор отсутствовал, а я за него.
Я прожила под впечатлением сна не одну неделю. Приходила домой, ужинали и я уединялась посмотреть Путивль, побродить по его улочкам. Это, действительно, старинный город с его, может быть, не очень холёными пространствами, где бабы торгуют у своих домов квашеной капустой и огурцами, и далеко не везде радуют глаз клумбы... Это впечатление от городских фото на просторах интернета. Но это был теперь город мамы, получается. Недалеко она переселилась от наших родных мест, от своего родного села Кладового. Ранее ведь была одна-единая  Курско-Белгородская земля с городами-крепостями. В одной из таких крепостей родилась и я. Теперь это красавец Старый Оскол... Потом появилась Курская губерния. А потом и Курская область, со временем разделенная на Курскую и Белгородскую...

 Да, надо бы добраться до Путивля, подышать его воздухом.

 И далее по жизни, вот уже 18 лет мама приходит ко мне во снах. Не часто, а в какие-то особые моменты в моей жизни. Я так понимаю, небеса отпускают её поддержать меня. Например, она была, видимо, очень удивлена, когда пришла ко мне в спаленку нового жилища в Новороссийске. Она постояла возле кресла-раскладушки (больше в квартире ничего и не было, кроме раскладушки и старого стола). Я проснулась от этого взгляда. Встала, даже прошлась в гостиную. Мама уже успела улететь. Говорят, надолго оттуда не отпускают.

Последний раз мы виделись в ночь с 7 на 8 декабря. Мама прилетала ко мне в элегантном брючном костюмчике. Видимо, поздравить с днем рождения. Она была по-прежнему строга и всем своим видом будто показывала мне пример: "Не раскисай! Не опускайся. Где твоя прическа?..."

Папа ушел из жизни через четыре года после мамы. Я видела его во сне дважды. В первый раз он был сильно всем  недоволен и ругался, прям капризничал, как ребёнок. Я опять взялась за Псалтырь и не ленилась в молитвенных просьбах за него.

Во второй раз приснилась сказка. Папа летал над нашим домом в слободе Казацкой в костюме Пьеро. Белые длинные рукава разлетались на ветру, будто крылья. Он кружил над домом моего детства, пока я не проснулась.

Мне так хорошо от того, что я не сирота и после отлетевших от меня далеко родителях.

Мир невидимый. Мир видимый

7 мая 2024 г., пасхальные дни