Н

Н

Наверняка в прошлые века такие операции назывались не иначе как "гильотиной". Хотя, думаю, тогда в ходу был несколько иной термин... но название было уже точно лишним.
Если бы люди вообще не помогали друг другу, то мы до сих пор сидели бы в пещерах. И не было бы ничего хуже — именно потому, что ничего хорошего быть и не могло… В этом смысле мир похож на машину, которая со страшной скоростью несется в пустоту… А мы тут прикидываем, не заглохнет ли она на крутом повороте. Ничего в мире не пропадает. Каждая душа возвращается к своему духовному истоку. Это непреложный закон.
Опять, опять трагедия века и человечества — кто бы мог подумать, что всю эту пропасть надо пересекать в буквальном смысле — перешагнув ее через голову. Происходит подмена смыслов и ценностей. Возвращается рабство, по сравнению с которым Рим выглядит детской шалостью. Или игрой. Истоки трагедии — в ослаблении внимания человека к природе и, главное, к собственному физическому естеству. Мы — рабы привычки, себялюбия, самосознания, которые, собственно, суть и есть желание человека изменить себя и всю Вселенную, чтобы ему было за что себя уважать и перед кем понтоваться.
А правда такова, что носители человечности никогда не будут не только менять что-то к лучшему, но даже станут и думать иначе — из-за того, наверное, что подсознательно, из мистического самосохранения, все время страшатся глядеть правде в глаза. Самосохранение — это инстинкт, в котором нет ничего человеческого. И потому так страшна для носителей человечного взгляда настоящая жизнь, полное раскрытие неведомой до сих пор бездны.
Как сказал один мудрец, "мы все воображаем, что есть где-то рай, а где-то — ад. Они не ГДЕ-ТО, они здесь, вокруг нас, и они всегда сосуществуют: мучители живут в раю, а мученики — в аду, и Страшный суд давно уж состоялся, а мы этого не и заметили за хлопотами о будущем…"  До тех пор пока мы молоды, надо искать золотую середину и жить в настоящем. Надо просто делать то, к чему лежит душа, чем ты занимался всю свою жизнь, вот и всё. Счастье не в том, чтобы убежать от действительности, счастье в ее гармонии с душой. Все остальное — как бы красиво ни пел соловей — подделка.
Хмурое небо над головой — только пыль на ветру, этот мир — суетное человеческое жилье, в котором мы прячемся от воли Божией и ищем над ним укрытия от самого Бога. Но в сердце у нас лишь место, где Бог живет, хотя кто может это знать? Это один из вечных и самых главных вопросов — а это тайный и самый главный ответ… Мучитель начинает испытывать муки, когда чувствует в себе Бога, ведь он сам и есть бог... Тот Бог — страдающий мучитель. Наша судьба — как мы долго живем на свете в человеческом облике!
Бесконечная борьба за что-то на этом свете, чего даже не понимаем… Бедные путники, возможно, мы не осознаем, какой чудный свет вокруг… В этом главное человеческое искушение. Нет, я вовсе не боюсь мучений, эти люди, отрекаясь от них, превращаются в существ без чувств… Бог вовсе и не знает их. Я не думаю... нет, это они боятся… но не говорят, что верят в него. Иногда они верят, или точат ножи — отравленное железо своих душ. Мое зеркало… Там нет того, во что мы верим. Просто там в зеркале ужас.