Глава 8. Не отрекаются любя

 


                Не отрекаются любя,
                ведь жизнь кончается не завтра
                Не перестану ждать тебя -
                Ты не придёшь ни в ужин и ни в
                завтрак.               
                Всю ночь я слушаю шаги -
                мне это так необходимо:
                срывайся вдруг — к двери беги -
                шаги опять проходят мимо…
                [Подражание … ]


Закончился май начался июнь, а Елена с Анной всё ещё не возвращались — ещё немного и отпуск сорвётся, и Алексей начал злится на весь мир и даже на тех, кто в этот совсем не виноват — легче же сорвать злость на тех, кто рядом. Таня каждый день собиралась бросить всё и бежать из Алимовского дома сломя голову но куда — к матери — та не одобрит и обвинит во всём её саму, ведь предупреждала же, что  затея плохая встречаться с красавчиком Алексеем — но Таня её не послушала полагаясь на свои ощущения, полагаясь на свою любовь — ей казалось что любовь победит всё — оказалось, что это не так и любовь не всесильна.
И всё же сделать последний шаг ей не хватало ни сил, ни отвращения, которое всё сильнее застилало её сознание, ведь Алексей снова являлся домой в отвратительном полу-скотском состоянии— зачастую его просто приносил один из дружков, перекинув через плечо, как вещмешок, и руки Алексея тащились за носильщиком по земле. В такие минуты Тане хотелось просто убить обоих: и носильщика и вещмешок. И она удивлялась сама себе: как могла полюбить этого человека — в такие минуты Алексей мало напоминал человека — это было что-то такое — мало одушевлённое. Однако оставить его и бежать без оглядки она не могла: было в её любви что-то нездоровое. Таня не могла понять, что удерживает её возле этого человека? Неужели его непонятная красота — это же, мягко говоря, неестественно, если не сказать больше — глупо. Не лицо делает человека человеком — не его красивая внешность, а душа, но вот есть ли эта душа у Алексея — большой вопрос. Так что же тогда она делает здесь — не мазохистка же она в самом деле?

Но нужно продолжить повествование, а не копаться в душах героев: их поступки скажут больше, чем это самое копание.
Итак: прошёл месяц со дня отъезда родственниц Алексея а от них не было никаких известий — может они вообще не собираются возвращаться? А и вправду: зачем? Старик Елене надоел хуже горькой редьки — это  было видно невооружённым глазом — да и Азию в Гулистане ничто не ждёт, кроме плохого мнения, а на Украине их не знает никто — можно начать новую, совсем другую, жизнь. Такие мысли посещали только Татьяну, но с Алексеем ими она не делилась — он весь был в мечтах поездки в Ленинград: поделится — значит сбить весь настрой и он передумает ехать в Ленинград и останется с папой, а ведь Таня в последнее время жила одной надеждой — вырвать любимого из этой обстановки, надеждой что его ещё можно вернуть к нормальной, человеческой жизни. Хорошо, что сам Алексей до этого не додумался, и его желание ехать в отпуск немедленно, не угасало.
В четверг вечером вернувшись с работы неожиданно раньше, чем обычно, Алексей завёл с Таней заинтересованный разговор:
-Всё, надоело ждать! Завтра оба на работе пишем заявление на отпуск с понедельника. Получим отпускные, соберём вещи, купим продукты на дорогу и утром едем в Ташкент. Покупаем билеты до Ленинграда и уезжаем в отпуск!
-А как же твой отец — кто за ним присмотрит? - удивилась Таня. - Вдруг у него давление подскочит или приступ астмы?
-А кто сейчас за ним присматривает? - отреагировал Алексей. - Он уже большой мальчик и сам за собой в состоянии присмотреть.
-А покормит кто — он же готовить не может сам?
-Он в восторге от полезного супчика соседки — она и покормит. - парировал Алексей. - Не мы с тобой виноваты в том что мать оставила своего старого мужа на произвол судьбы. Почему мы должны от этого страдать? Если с батей будет плохо — Идрис может привезти ему из города лекарство — и всё будет нормально. Не волнуйся — он мужик закалённый- на войне был — там и не такое видел.
-Но ты же понимаешь, когда вернутся твоя мать и сестра, тебе закатят такой скандал, что мало не покажется.
-Ничего, Тань, я тоже привычный к этому. Думаешь почему я отказался жениться на татарке? Потому как знаю, что ожидает меня в этом случае.
-И Теперь мне приходится это расхлёбывать, — со слезой в голосе ответила Таня.
-Вот потому я и хочу быстрее уехать, чтобы отдохнуть от этой напряжённой обстановки. - отреагировал Алексей.- Ты согласна уехать в субботу?
-Если получим отпускные сразу — почему нет? - ответила Таня.
На том и договорились.
В пятницу были написаны заявления — так как их давно уже ждали — всё решилось в один день: и отпускные были получены, и домой обои бежали как на крыльях, предвкушая необыкновенный отпуск.
Таня и Алексей в пятницу же собрали вещи, купили продукты на дорогу, всё это делая легко и радостно. Только в субботу утром перед отъездом в Ташкент Алексей сообщил отцу, что они с Таней уезжают в отпуск в Ленинград.
-А как же я?! - На кого вы меня бросаете? -взвился тот яростно, бросив взгляд на ненавистную сноху — именно её он обвинял в том, что все родные люди бросили его — отказались: сначала жена с дочерью а теперь и старший сын.
-Мы оставляем тебя на соседку — ответил Алексей. - Ты же всё равно там пропадаешь целыми днями.
-Ну вот дожил — неожиданно со слезой в голосе объявил старик. - Никому на старости лет не нужен: сначала жена с дочерью бросили, теперь сын со снохой бросают…
- А может в этом и вы тоже в какой-то степени виноваты? - спросила Таня. - Может быть нужно быть чуть добрее с близкими людьми — тогда и они станут добрее?
-Яйцо курицу не учит! - воскликнул старик.
-Тут скорее петуха, чем курицу — улыбнулся в ответ Алексей. - Не переживай, отец — скоро кампыр  вернётся — осталось несколько дней — потерпи немного. Просто мы больше не можем их ждать — нужно ехать.
-Ладно, езжайте — разрешил старик. - Уж как нибудь немного подожду-больше ждал.

И Алексей с Таней уехали: сначала  на автобусе до Ташкента, а там купили плацкартный  билет до Ленинграда с пересадкой в Москве.
Вечером сели на поезд,  и только когда он тронулся с места, огляделись вокруг.
В их купе было ещё два человека: женщина лет сорока и молодой человек около двадцати лет. Познакомились. Елена Ивановна тоже ехала, как она сказала, в Питер а Фёдор — до Москвы.
Попутчики оказались весьма общительными, простыми и образованными людьми и между ними и нашими героями завязались весьма доверительные отношения. Татьяна слышала о таком феномене, когда случайные попутчики обнажают друг перед другом не только свою жизнь, но и душу, но никогда не думала, что Алексей подвержен этому — всё то время, что она знала его, считала человеком весьма скрытным неспособным к проявлению таких, на первый взгляд казалось честных и открытых проявлений и своего характера, и своей души — и даже в весьма поддатом виде он никогда на столько не открывался перед ней — хотя может быть именно она и была в этом случае исключением?
Признаться честно она считала такую откровенность абсолютно лишней и даже неприятной: к чему посторонним людям его, так сказать, переживания? Ведь ни Настя Ивановна ни Федя своей души настолько не открыли, понимая черту дозволенного и лишнего — Алексей не понимал — его словно понесло куда то, и остановиться он никак не мог.
Таня наконец не выдержала потока его чрезмерного откровения и она попыталась остановить его, но он внезапно оскорбился, считая что жена, которая во всём должна поддерживать его, хочет опозорить перед этими такими интересными, образованными и милыми попутчиками — ещё слово и должен был вспыхнуть скандал — хорошо Ивановна моментально сориентировалась и погасила его на корню.
Алексей, обидевшись на жену, залез на свою вторую полку, отвернулся к стенке и сделал вид, что заснул.
Фёдор улёгся на полку напротив — парнишка оказался неглупым и сразу, поняв в чём дело, принялся за изучение учебника,  чтобы не тратить напрасно время, а Ивановна и Таня на своих нижних полках занялись журналами, которые прихватила на дорожку Настя Ивановна.

Проснувшись Алексей сделал вид что ничего не было, и как бы для примирения попытался обнять Таню, но та тихо шепнула:
-Не стоит работать на публику — она умнее, чем ты думаешь, и прекрасно всё поняла.
Больше таких попыток Алексей не предпринимал, лишь более внимательно начал присматриваться к соседям, словно изучая их, но сорить словами и фактами своей жизни перестал, и Таня немного успокоилась.
До Москвы было ещё почти сутки и Настасья Ивановна узнав, что молодая пара раньше никогда не была в Москве, начала агитировать их остановиться в столице хотя бы на пару дней — кто знает когда ещё получится попасть в Москву, если вообще получится7
Известный нам уже страх Алексея, где можно остановиться, в таком случае разрешался весьма просто: на пятачке возле вокзалов обычно собираются местные жители, предлагающие путешественникам за не слишком большую плату своё жильё на пару- тройку ночей. И путешественникам хорошо, и им- пенсионерам, приработок на жизнь.
Алексей думал почти полдня  не решаясь сказать да, а Таня сразу ответила старшей подруге: - Почему бы и нет? Сразу два дела сделаем: и по Москве побродим и в Питере погуляем — разве плохо?
Советоваться с женой Алексей не хотел — а то решит ещё, что она в их семье главная — тогда все его старания и доказательства обратного: именно мужчина, и больше никто в семье хозяин, а женщина — это его поддержка и покорная слушательница — и ничего больше…
Именно так было в их семье, как думал Алексей, не видя, или не желая видеть то, что было на самом деле. У Тани в семье главной всегда была женщина: бабушка,мама а теперь она — мужчин в семье давно уже не было и поэтому установка была совсем иной — противоположной: мужчина в семье — это лишний,  порой никудышний человек — и Алексей это сейчас доказывал всеми своими поступками и даже словами…
Впрочем, вернёмся к нашим героям: в Москву поезд прибыл около половины десятого. Наша троица распрощалась с Фёдором и пошла на пятачок где их ожидала компания местных жителей, сдающих квартиры на небольшой период. Пройдя всех оставшихся жителей, наша троица остановилась на пожилой женщине, показавшейся им вполне доброжелательной и доброй старушкой. Договорились с ней на три ночи  и отправились на её место жительства. Жильё было вполне подходящим: в распоряжение путешественников отдавалась комната — чистая, ухоженная, с двумя кроватями — односпальной и полуторкой.
-Ничего — определил Алексей — мы с женой на полуторке уместимся, а Анастасия Ивановна — на односпальной.
Оплатили пока за одни сутки, оставили вещи и пошли в город. А куда прежде всего идут те кто впервые попадают в столицу? Ну конечно же на Красную Площадь.
Обошли её вдоль и поперёк посмотрели все достопримечательности и подошли к Мавзолею Ленина, который был опоясан очередью, как бусами, и Алексей неожиданно предложил:
-Может и нам приобщится к этой очереди? Ещё в школе мечтал побывать здесь. Быть в Москве и не побывать в Мавзолее — это  я думаю нонсенс.
-А я никогда не мечтала об этом! - не согласилась Таня. - Во-первых: тут всегда страшные очереди а во-вторых: лицезреть мумию, по моему, совсем не интересно — я с детства боюсь покойников, а после смерти бабушки не была ни на одних похоронах, и сейчас бы не хотела попасть в это каменное заведение под названием Мавзолей.
Таню неожиданно поддержала Настя Ивановна которая как оказалось побывала здесь в прошлое посещение Москвы:
-Уверяю вас, что вы ничего не потеряете, если не пойдёте туда — посмотрите какая очередь — чтобы попасть в Мавзолей придётся минимум пару часов выстоять — уверяю : потерянное время не стоит того, чтобы несколько минут лицезреть на то, чем сейчас является вождь революции — разочарование не стоит потерянного времени.
Алексей взглянул сначала на попутчиц потом на очередь и согласился, но всё же поинтересовался:
-Куда тогда пойдём в таком случае?
-Может в Третьяковку? - предложила Таня.
-В галерею лучше идти с утра- ответила Ивановна. - Пойдёмте лучше в парк — подышим свежим воздухом, отдохнём от дороги — у меня до сих пор стук колёс в ушах стоит.
-У меня тоже — согласилась Таня, и Алексей вынужден был подчиниться большинству.
В парке дойдя до аттракционов Алексей взял Таню за руку и повёл за собой, ничего не объясняя, как оказалось ему очень хотелось прокатить жёнушку на карусели, но спрашивать опять не стал, опасаясь что откажет а перед фактом решил никуда не денется — уже пользовался этим методом. И Тане ничего вновь не осталось как подчиниться: не станешь же протестовать и вырываться на виду у стольких свидетелей. Но очередное насилие ей ужасно не понравилось.
-Что за манера настаивать на своём таким образом? - думала она недовольно. - Что он хочет добиться этим, чтобы я подчинялась беспрекословно? Зря, Алёшенька, — ох, зря — этим ты добьёшься только обратного и ломать меня через колено не стоит — можно пожалеть.
Ничего не сказала, но лицо говорило красноречивее слов — впрочем, Алексей не собирался разбираться в этом красноречии — он просто сделал вид, что ничего не видел да и видеть не хотел.
Сели и карусели понеслись по кругу. Тане стало так плохо, что она едва сдерживала себя: тошнота подкатила к самому горлу, угрожая немедленно выплеснуться на головы тем кто внизу. Едва дождавшись остановки, Таня почти бегом бросилась к тому месту, где осталась Анастасия. Увидев состояние молодой женщины Настя всё поняла:
-Девочка, да ты никак в положении? - предположила она. - И давно это с тобой?
-Пару недель — призналась Таня, удивившись что сама до сих пор не понимала что с ней, хотя соседка Зина вполне подробно описала это состояние.
Бросила взгляд на Алексея, желая понять как он воспринял это сообщение, но тот даже глазом не повёл — ему, как видно, совсем было не интересно, что происходит с его молодой женой.
Мысленно решила:
-А чего ты собственно хотела от человека сущность которого — безразличие?
Перехватила непонимающий взгляд Насти Ивановны — она тоже не понимала поведения молодого мужчины: неужели ему совершенно, как говорится до лампочки, что скоро он станет отцом? В очередной раз она подивилась поведению этого человека, и ей жаль стало молодую женщину:
-Ох, девочка, не того ты выбрала себе в спутники жизни — наплачешься ты с ним — как говорят люди: намотаешь ещё на кулак, выражусь помягче: слёзы и нервы.
Насте была любопытна эта пара: таких совершенно разных, несовместимых людей, как эти, встретишь не часто, и ей очень хотелось понять до конца: что их удерживает вместе.
Больше Таня ни на один аттракцион не пошла, как её не тянул Алексей — он так ничего и не понял, а точнее не хотел понимать, считая, что она просто хочет настоять на своём — показать себя. Но он не пойдёт у неё на поводу — пусть даже не надеется.
Нужно было возвращаться на место постоя — все чувствовали себя слегка усталыми хотя рассчитывали в парке отдохнуть. Решили поужинать в небольшой столовой неподалёку от парка а потом уж отправиться на место.
-Все кафе у вокзалов намного дороже чем те что дальше от центра — пояснила Настя. - Да и кормят тут обычно и вкуснее и богаче.
И действительно оказалось и дешевле, и вкуснее, а казалось бы самая обычная, совсем не элитная столовая.
На квартиру вернулись в начале шестого часа — их встретила чистота и прохлада,  ухоженная аккуратная хозяйка и вкусные запахи, будоражащие аппетит, несмотря на то что все трое были сыты.
Все трое почти одновременно подумали:
-Странно:такая интересная, ещё не старая женщина — и шестидесяти ещё нет, хорошая хозяйка а одинока. Что с ней не так?
-Добрый вечер! - почти одновременно выдали женщины.
-Добрый — буркнул мужчина.
Уже вернулись — отозвалась хозяйка просто чтобы поддержать разговор. -Как вам город?
-Как всегда — многолюдно — ответила Анастасия.
-Где побывали? - продолжила Нина Васильевна. - Чай в Мавзолей попёрлись? Все приехавшие первым делом туда бегут словно там мёдом намазано или цветы лазоревые расцветают.
Нет - ответил Алексей.
-Что так? - не отставала хозяйка.
-Очередь большая — пробурчал мужчина с явным недовольством.
-Поужинаем? - предложила Нина Васильевна.
-Уже — тем же тоном ответил мужчина.
-Ну тогда хотя бы чайку? Одной кусок в горло не лезет — призналась хозяйка.
-Чайку можно — согласилась Настя. - не терпелось задать интересующий всех квартирантов вопрос.
Сидели, пили чай с пирогом, что хозяйка поставила на стол,  разговаривали меж делом, и Настя спросила:
-Нина Васильевна, вы такая интересная, ещё не старая женщина, не терпящая, как мы поняли одиночество — так почему же одна?
По молодости лет была привередлива очень: то кривой то хромай, то слишком весёлый, то напротив скучный… А когда огляделась уже нет никаких — всех разобрали — так и осталась одна.. А теперь уже я не такая, как хотелось бы некоторым. Вот и коротаю век, а чтобы так скучно не было хожу на пятачок к вокзалам, чтобы хоть на пару тройку ночей не одной в доме быть.
-А вдруг попадётся какой недобрый человек — страшно ведь?
-Да кому я нужна? - парировала хозяйка. - Брать у меня нечего - как говориться: гол как сокол. Стоит ли из за меня брать грех на душу? Вот и я думаю: не стоит.
В конце концов  квартиранты сослались на усталость и ушли спать.
Утром следующего дня встали около восьми часов, привели себя в порядок, попили чая с остатками пирога и направились к Третьяковской галерее, куда наметили ещё прошлым днём.
Настя и Таня летели, как на крыльях а Алексей нехотя тащился за ними. Он бы с радостью отказался от этой затеи: не велика радость битый час, если не больше, торчать в душном помещении, набитом потными людьми и разглядывать не нужные ему, пустые картинки — не для ума не для сердца, но его останавливал пристальный взгляд Насти Ивановны, который как казалось ему раздевал его до самой души, словно желая понять есть ли она или нет.
В своё время его отец с чего то решил, что у него способность к рисованию, и  почти насильно заставлял его перерисовывать картины в альбом. Сколько он перерисовал их, скрипя зубами, теперь уже и припомнить не мог, но после этого эти художественные творения возненавидел, считая их виновными в том, что был вынужден часами корпеть над этой мазнёй и очень тщательно перерисовывать всё до последней чёрточки — в результате просто возненавидел эту, как он называл мазню. И вот снова его тащат смотреть на эти творения здесь, в Москве, словно и пойти больше некуда. А он бы хотел побывать на Останкинской башне в ресторане, с которого вся  Москва, как на ладони.
Ощущение, что он находится под колпаком, Алексея не покидало до самого выхода из галереи.
Таня первой шла от картины к картины, следом тащился Алексей, чтобы не потерять её из вида и не потеряться, а со стороны, за ними со стороны  наблюдала Настя Ивановна, всё больше убеждаясь в том, что она была права — эти двое молодых людей не подходят друг другу — разница меж ними, как меж небом и землёй.

Какое лицо было у Татьяны когда она переходила от одной картины к другой — Настя читала это лицо как книгу: оно словно говорило: -Сколько красок! Сколько света! Сколько жизни! Сколько таланта у этих необыкновенных людей — художников.
И Татьяна невольно склоняла перед каждым из них — невероятно талантливых и невероятно интересных. Ей ли, совершенно лишённой художественных способностей, не знать этого, не преклоняться перед их талантом, вдохновением и работоспособностью?

Настя перевела взгляд на Алексея: его лицо тоже пылало вдохновением, но очень скоро она поняла, что его вдохновляют не художники и их картины, а восхищённые взгляды женщин, которые они бросают на него. Он загорается от этих взглядов и начинает гордо вышагивать меж ними, как петух, возомнивший себя павлином.
Только сейчас Настя поняла кого он ей напоминает: это же красивая пустышка — оболочка, как красивый сосуд, лишённый содержания и потому бесполезный и бессмысленный.

Из галереи быстрее всех бежал Алексей — скорее на свежий воздух: картины давили на него так же как в детстве давил на него отец, заставляя часами перерисовывать одно и тоже чтобы добиться максимального сходства с оригиналом.
Уже на улице предложил, явно не ожидая отрицательного ответа:
-Теперь едем в  Останкино: мы обязательно должны побывать а ресторане „Седьмое небо“ Останкинской телебашни, чтобы посмотреть на Москву с высоты птичьего полёта.
-Никогда не любила ресторанов — призналась Анастасия Ивановна. - Всегда чувствовала там себя не в своей тарелке: у меня никогда не получалось так виртуозно владеть ножом и вилкой а чувствовать себя белой вороной не хотелось.
-Ну и что? - Ради этого отказаться от мечты? - удивился в ответ Алексей. - Ведь можно выбрать такое блюдо, где можно обойтись без ножа — например, гуляш — там уже всё порезано, как надо, или первое блюдо, где нож вообще не нужен.
Таня молча слушала их перепалку, потому что знала, что Алексей на этот раз не откажется от своей блажи — не столько ему эта высота нужна, сколько возможность что-то выпить — он уже столько дней на голодном пайке. Как интересно выдержал до сих пор и не сорвался?

В результате поднялись всё же на это самое небо, но когда услышали сколько придётся заплатить только, чтобы попасть в ресторан даже по лицу любителя ресторанов пробежала тень. Но куда деваться: не делать же ноги?
-Заказали бутылку вина по инициативе конечно же Алексея — себе он взял как и говорил гуляш а женщины заказали грибной суп а ля...
Выпили по бокалу вина — больше женщины пить не стали и Алексей с удовольствием остальное допил сам — последний бокал пил залпом, потому как отведённые 20 минут уже закончились, и нужно было освобождать место для других желающих сделать один оборот вокруг башни.
Толком рассмотреть ничего не успели: и есть и смотреть было не очень удобно. Но всё же в результате настроение мужчины сильно улучшилось в отличие от Татьяны: она засомневалась в том, что он сможет хоть какое то время продержаться в Ленинграде, и покажет себя во всей красе перед ленинградскими родственниками.
И снова Таня по привычке обвинила себя:
-А что ты хотела — ты же знала что самая любимая женщина Алексея — это бутылка, и только с ней он не просто рад встрече — счастлив? Может пока не поздно, и ещё можно вернуться, отказаться от поездки в Ленинград, чтобы не опозориться перед родными?
Но сейчас Таня не могла озвучить свои мысли: кто знает как он поведёт себя — до конца она его ещё не успела изучить, а проверять сейчас, когда рядом такая женщина, как Анастасия Ивановна, которая несомненно бросится ей на выручку, не хотелось — Настя ни в чём не виновата.
Так и вернулись на квартиру в растрёпанных чувствах как определяла такое состояние мать Тани. Хозяйка с порога поняла, что постояльцев сейчас лучше не трогать -весь их вид говорил одно: не замай!
Молча попили чай, так же молча привели себя в порядок и отправились ко сну. Уснули быстро: усталость была не столько физическая, сколько моральная.
Ночью Анастасия проснулась словно кто-то тронул её за плечо. Прислушалась: скрипнула дверь и Настя напрягла глаза: в их комнату на коленях вползла хозяйка и поползла к месту где лежали вещи молодой пары. Хозяйка огляделась и осторожно начала рыться в вещах. Ив это время кто то из пары пошевелился, хозяйка подняла голову, внимательно всматриваясь в темноту. Настя демонстративно повернулась на бок, давая понять что и она на чеку.
Нина Васильевна вздрогнула, понимая что сейчас может быть пойманной с поличным, и, развернувшись к квартирантам спиной, поползла назад в свою комнату — тихонько прикрыла за собой двери и всё стихло.
-Ну и ну! - решила Настя. -Видно у хозяйки это не первое поползновение — уже сложившаяся привычка. Нужно утром проверить — всё ли из вещей на месте — хотя она скорее всего охотится не за вещами, а за деньгами, в расчёте на то, что не все её квартиранты подсчитывают их наличие.

Утром Настя рассказала попутчикам о том что произошло ночью — нужно было решать что делать дальше.
Настя предложила:
-Идём на вокзал и покупаем билеты на Питер.
У Тани был свой вариант:
-Алёша, может вернёмся домой? Как видно путешествие не сложилось с самого начала — так стоит ли его продолжать?
-Ещё чего не хватало? - возмутился Алексей. - Только вперёд и ни шагу назад! Берём вещи — в крайнем случае сдадим в камеру хранения и на вокзал!
Увидев квартирантов в полной экипировке хозяйка удивилась:
-Как же так?! Вы говорили что пробудете в Москве три дня, и я на это рассчитывала.
--Не получается три дня, ответил Алексей, решив не озвучивать никакие претензии. Но Настя всё же решила предупредить хозяйку, и едва молодые выскользнули за дверь сказала:
-Нина Васильевна, пора прекратить ваши ночные поползновения. Вы не боитесь нарваться на квартирантов похожих на вас?
Хозяйка  молча скрипнула зубами, но когда Настя взялась за ручку сказала зло:
-Иди по добру по здорову — радуйся, что смогла уйти без проблем!
И Настя поняла: эту женщину словами не остановить.

На вокзале наши герои первым делом сдали вещи в камеру хранения, чтобы не таскаться с ними.
Таня, выбрав время, когда соседка отлучилась по надобности, хотела уговорить мужа вернуться домой, не надеялась, что их вояж закончится благополучно_ точнее опасалась, что он просто опозорит её перед родственниками, которые не только относились к ней по доброму, но даже в какой то мере любили её.
-Слушай, дорогой, может вернёмся домой — уж больно неприглядно началось наше путешествие — боюсь что ничем хорошим оно не закончится?
-Ещё чего не хватало?! - взвился дорогой. - Столько проехали и назад возвращаться — чего придумала? Вперёд — только вперёд и не шага назад! Я столько лет мечтал об этом путешествии и отказаться от своей мечты, когда до неё осталось всего ничего, я собираюсь, как не уговаривай!
-Но ты же понимаешь надеюсь, что ленинградские родственники культурные, воспитанные люди и тебе придётся вести себя соответственно? А сможешь ли ты сдерживать себя от феодальных привычек я сомневаюсь: в Гулистане ты себя не сдерживал никакими рамками и вёл себя, мягко говоря, грубо и некультурно. Представить страшно, что ты будешь себя вести и в Ленинграде так же.
-Одно дело дома — другое дело в гостях! - возразил Алексей. - Что я по твоему совсем идиот и не понимаю разницы? Какого же ты обо мне мнения — ты — жена моя, так сказать моя половина?!
-Что есть — то есть. - ответила Таня. - А как иначе можно воспринимать твои выходки: гуляние по дому в одних трусах, рыгание после обеда, демонстративная порча воздуха? Это же просто первобытный человек… Нормальный, современный человек так себя не ведёт — причём человек который учится в институте — пусть и заочно.
-Торжественно клянусь, что в Питере буду просто пай мальчиком, и тебе не придётся краснеть за меня. - подняв руку вверх пообещал Алексей. - Ради Питера я даже на задних лапках готов ходить, как дрессированный медведь, только бы ты не отказалась ехать дальше!
-Учти, дорогой: хоть одно замечание и ты меня больше никогда не увидишь!
-Честное слово, Таня, буду вести себя, как ты говоришь, по человечески.
 Пока Настя вернулась, супруги уже договорились, и после этого купили билеты на вечер до Ленинграда. Оставшееся время отдали приобретению сувениров и себе, и ленинградским родственникам, купили новый тренировочный костюм для Алексея, продуктов на ужин, и фрукты- овощи как гостинец из солнечного Узбекистана, скоротав тем время до отправки поезда.
Следующим утром они уже были в Ленинграде — на перроне их встречала целая делегация: старшая сестра Настасьи Елена — ужасно похожая на младшую, двое племянников и молодой человек чуть постарше встречающей их девушки — оказалось это молодой человек но не Сонечки, а её мамы — Елены. Странно было смотреть, как этот самый Антон смотрит на женщину едва ли не в два раза старше его, и Таня подумала:
-Любовь зла — полюбишь и козла, а Елена в противовес этому самому козлу, вполне привлекательная и на вид моложавая женщина.
-Впрочем, какая тебе, Татьяна, разница? - Ты вначале со своей жизни разберись, а уж потом суди о чужой жизни.
На этом крамольные мысли были закончены — Таня и Настя обменялись адресами,  чтобы не потеряться в Узбекистане, ведь и Ташкент и Гулистан можно сказать почти рядом — всего 120 километров, и они вполне могут продолжить общение, вернувшись к себе домой, ведь женщины, как оказалось, понравились друг другу — Алексея тут можно было не брать в расчёт — уж больно хлипким оказался сей персонаж — хлипким и ненадёжным.
После того как уехали сёстры со своей свитой Алексей и Таня остановили такси — Таня назвала адрес бабы Пани потому как новый адрес её дочери Валентины она не знала и такси повезло их на улицу Народную.
Ленинградские родственники встретили их с распростёртыми объятиями и Алексей сразу понял, что Таня была права: они очень отличались от тех, кого он раньше встречал в своей жизни и отличались в заметно лучшую сторону: серьёзные, обстоятельные,добродушные с явными признаками интеллигентности и  образованности, хотя как оказалось высшего образования у них нет ни у кого. Он стал внимательно присматриваться к каждому из них стараясь сделать свои выводы о каждом.  Таня видела это и не мешала мужу делать свои выводы, ведь собственное мнение всегда важнее чем навязанное со стороны.
Вечером за ними приехал Александр — муж Валентины и увёз их к себе домой, ведь у бабы Пани места на всех явно не хватало: на 12 квадратных метра жили — сама баба Паня, её муж Михаил и сын Олег, который недавно разошёлся с женой Татьяной и пока не имел своего угла.
Если честно Александр поразил Алексея  с первого взгляда: от него веяло надёжностью, серьёзностью и невероятной мужской силой. Он не знал что это называется мужской харизмой — вообще впервые слышал такое слово и понятия не имел что оно означает.

Итак Алексей делал всё чтобы понравиться ленинградцам — и у него это получилось. Баба Паня даже сказала Тане что ей очень повезло с мужем: и красивый, и умный, и образованный,  внимательный, заботливый — не то что муж моей дочери Валентины — Александр.
Таня удивилась:
-Чем это Саша вам не угодил — он так старается?
-Он какой то неземной, и я его не понимаю — ответила пожилая женщина.
 Таня не выдержала и призналась невольно:
-Если бы было можно, я бы своего красавца Алексея поменяла на вашего неземного Александра.
Баба Паня удивлённо посмотрела на неё и ничего не ответила, но слегка задумалась.
 Алексей между тем совсем разошёлся: ему мало было взрослых, он и сынишку Вали и Александра — четырёхлетнего Андрюшку пытался очаровать: играл с ним, как маленький мальчишка, катал на загривке, о чём то тихо беседовал и позволял ему то, что не позволяли мать с отцом и бабушка — ясно, что скоро именно Алексей стал его лучшим другом и мальчик называл его Лёшей, как своего ровесника. Таня никогда не замечала за мужем таких способностей, но в отличии от других она хорошо понимала что это всего лишь притворство, поэтому как то наедине сказала ему не скрывая своего отношения к происходящему:
-Ну ты и актёр, Алимов! Тебе нужно было не в строительный институт поступать, а в театральный. Представляешь скольких бы ты людей водил за нос и все тебе верили. Ты понимаешь или нет, что твоя игра выйдет для ребёнка боком: он уже сейчас решил ехать с нами — с тобой в Узбекистан. И что ты будешь делать, когда мальчик перед отъездом будет кричать и настаивать чтобы Лёша взял его с собой?
-Придумаю что нибудь — отбил нападение Алексей.
-Опять будешь лгать? - предположила Таня. - Как у тебя всё просто: сначала создаёшь непреодолимые препятствия, а потом не видя из них выхода, используешь, как палочку выручалочку, ложь. Она уже у тебя в крови, и если ты перестанешь лгать, то наверное сразу умрёшь?
-Хорошего же ты обо мне мнения! - сделал удивлённый вид Алексей. - Зачем же тогда замуж за меня пошла, если так плохо обо мне думаешь?
-Можно подумать, что меня кто то спрашивал  — хочу я за тебя замуж или нет?
-Теперь ты всю жизнь будешь упрекать меня об этом? Я тебя не обманывал, не лгал и ничего не скрывал — был с тобой, как на ладони: не я — ты сказала, что я хороший и я поверил, что ты откровенна со мной. Выходит это ты обманула меня, а не я тебя!
-Ну, прости: ошиблась — я обычный человек и тоже иногда ошибаюсь.
-И что же теперь делать?! - возмутился Алексей. - Жопа об жопу и врозь?
-А тебя не смущает то, что у нас с тобой будет ребёнок, или то что тебе не нравится ты просто пропускаешь мимо ушей? И эту новость ты, как обычно, просто не услышал? - спросила  Таня.
-Да нет, услышал — ответил тот. - Но не станем же мы здесь при посторонних выяснять отношения? Какими глазами они будут смотреть на нас — всё впечатление интеллигентных людей полетит к чёрту!
-Только это тебя и волнует? - констатировала Таня. - Не бойся: не уроню я твоё реноме.
Сказала и поняла что и это слово он не знает и слышит возможно его впервые.
Ответила раньше, чем спросил:
-Не бойся, твой дутый авторитет не пострадает — отложим решение этого вопроса до возвращения домой — нам много чего предстоит ещё решить…

Как в воду смотрела: расставание с родными было весьма болезненным - Андрюша поднял такой плачь, когда понял что Лёша брать его с собой не собирается, и тот что то шептал ему на ушко минут пятнадцать, когда наконец плачь прекратился и большие детские глаза с надеждой устремились на него:
Лёша, правда-правда ты приедешь на следующее лето и тогда заберёшь меня с собой?
-Конечно правда, Андрюша — Мы же с тобой друзья?!
Уже в вагоне Таня сказала с иронией:
-Интересно: почему не сказал мальчику: -“Зуб даю?!“ Совсем убедительно бы было — особенно для его родителей.
Смейся-смейся — я это и для тебя делал — не только для себя. - парировал Алексей.
-Ну ещё бы, для кого же ты всё лгал — для меня естественно. - отреагировала Таня. - Но знаешь, дорогой — ты опоздал:я уже давно поняла что ты лжец, коих поискать.
-И опять — это скорее твой минус, а не мой — начал злиться Алексей. - Не я виноват в том, что ты не разбираешься в людях — виновата сама.
Вот с таким настроением молодые супруги уезжали из Ленинграда домой.
Таня не стала больше ничего говорить мужу, опасаясь ещё большего отчуждения.
Совсем недавно в одном произведении она прочла — читала она везде и всегда в отличие от Алексея, который считал это занятие бесполезной тратой времени..
Так вот она прочла такие строки:
-Одаривать своей любовью себя и любимого человеку — есть высшее женское счастье… и муж твой возвысится, он тут же поймет, что должен нести в себе такой же свет любви и добра… и когда он принимает этот лад, находит силы ответные к тебе, это и есть домашний семейный храм… где согрешить и обидеть нельзя, приходят душевный покой, божеская благодать… вот так-то, девонька…»
Слова автора : Юрия Сергеева { «Княжий остров»)
И поняла, что не соответствует этим критериям ни в коей мере. Но была искренне удивлена ,почему эти требования предъявляются только женщине: она должна всё, а мужчина меж тем не должен ничего?
Но подумала: что если попробовать жить по этим заповедям — вдруг действительно поможет?
Хотя если начать так вести себя в семействе Алимовых — просто заклюют или затопчут.

Через двое суток они уже были дома и дорога прошла более менее спокойно - просто Таня перестала реагировать и откликаться на выходки мужа, словно не замечая их. И она поняла: если хочешь, чтобы жизнь твоя была спокойной просто сделай вид, что тебя как бы и нет, да и не было никогда рядом с драгоценным муженьком, и тогда не услышишь от него ни обидных слов, ни оскорблений — ведь пустое место оскорбить нельзя…
Хватит ли сил и терпения делать вид, что тебя нет, когда на тебя наседают его родственники со всех сторон— вопрос вопросов.
Но куда деть это: не отрекаются любя, ведь любовь не смотря ни на что Таню не покинула и даже слабее не стала, хотя к ней и присоединились некоторые негативные ощущения, но женщина не хотела брать их в расчёт и отрекаться от своей любви не хотела= просто была не в силах сделать это.
Может быть нужно отбросить все сомнения забыть всё плохое и помнить только самое начало когда им было так сладко вдвоём? Тогда всё и наладится…
Но как сделать это когда душа уже заражена ядом сомнения ядом недоверия?







                Продолжение следует:

-