Весеннiй сбор

Весеннiй сбор

***
Я повесился как повеса
Не так давно
Мне было все равно
Соседский дом был строен из какого леса
И отчему (нечто между отчего и почему)
В темноте ввечеру светло
Весенней; и эхо откуда
Раздаётся чужих живно-стЕй
Видно, правда - Эхо не диких лесов подруга
А эффект пустых крепостей.
И шёл я, сидя, повешенный,
Поя. Мон фрэр - Франсуа Вийон
Оценил бы. Вокруг нежити
Окружили поляну забором своим.
Получился нехилый Некрополис
Кандидат на столицу провинций
Повешенному мне, по-хорошему
Надо бы найти спутницу не-жИзни
Пообщаться с коллегой-товарищем
Обеспечить костей - стариков
И услышать от всех них парочку
Недовольных чем-нибудь слов.
Такая судьба повешенных
И подвешенных со знаком «вопрос» («?»)
Висеть  - без возможности замереть.
Любить - без возможности подогреть:
До пытки - циферку 8
И осень - весенних лет
Научившую лЮбым и костным
Говорить: «нет».

Книжка потерь 

Можно сказать, что и я берёг
Как в башне памяти желтеющий денёк
Как пленника
бесценного для цен
Там, за пределом этих крепких стен
И я берёг того, кто не прилёг
Мне на душу - с первого сразу взгляда
Как будто тысячу хранил одно, засаду
Как волю вольную бескрайности равнин
И я крутил, как крутит банк,
Сбербанк, к примеру, крутит счёты
И то, что дорого, забыв принять в расчеты
Как сам шучу - и я шутил
И жил, как ты, не думай, что похожи
С тобою мы и то, чем мой заложен
Душевный нос и мысленный проход
Вот тут уж правда - братья мы, а эта чужда
Зараза и инфекция любой на свете дружбе
И как на улице бывают только лужи
И к берегу морей не катятся они
Так тяжело поверить, что мои сокровища и ружья
Я не берёг, но у меня внутри
На берегу тропической минуты
И экзотической коктейлевой земли
В раскаченной и замкнутой каюте
До сих пор тонущей в тумане из воды
Ещё храниться что-то под паролем
Ещё не взломано мохитовой водой
И то, что я хранил так долго в башне
Пускай и сделало меня морской волной
Посреди улицы, но все же лужей страшной
Я бьюсь о берег той минуты - плати-но-вой
И вою я, ведь сохранил слой мыла
Для встречи с чёрным грибком, 
Пирожок для плиты, что остыла
И наушник - мозоли в ушном
Проходе
И может обидно
Что потери я сохранил
Но сами они, как видно,
Хранили себя - другим? -
Но достались - невинным экспертам
Посвятившим им полки книг
Живущим на с них проценты
Так и я берегу своих
И использую по крупицам
И дарю, и даю, как коров
И потерянные страницы
Возвращаю хозяину слов
И тогда никакие издержки
Не удержат меня вне стен
Где в свою свободу и берег
И берёг, и вложил, и летел

Полка утра

Серый, дай туман оконных рам -
С ним цветнее просыпаться по утрам
С ним яснее видеть в зеркале сквозь книг
Свой глазастый загорающийся миг
Твой обманный притворяющийся бог
Если б только разуверить ещё мог
Отобрать не получаемых призов
И торчащих в твоём зеркале тузов
Это клады моих древних степняков
Или складки моих нервных фитильков
Перетушенных чуть раньше чем зажгли
И сгоревших до того, как стал тушить
Как заложники своих далеких тюрьм
Не хотят они покинуть этот трюм
И касаясь их кудряшками утра
Я облизываю скрытые мира
В них сижу я в запылённом креслице
С самым строгим выражением на лице
В темно-синей закумаренности утр -
С желтым светом одинокой в том окне
Реализм пренатуральный по минутам
Перепрятан тут в несчетном сундуке
Твои серые топорщатся охапки
Уже тут мне предвещая встречу в
Этом зеркале с твоей подругой в пне
Моей книжной бесконечной лавки,
Недобитой и заброшенной мной шапке
Книги зрелой в набухающей земле
Но дописанной - в желтеющем огне

Поэма другу или учителю

Пока свободою горим
Брателло, как же жаль, что ты Брателло
Давай с тобой на кухне посидим
Пока руно волос твоих не прогорело

Товарищ верь, взойдёт она
Звёздочка твоя - ясная
Гори, гори, моя звезда
Погода была прекрасная

Я достаю из широких штанин
Старушка дряхлая моя
Чернобровую девицу, черногривого коня
За счастье из покон веков страданием платит мир

Я пришёл к тебе с приветом
Который построил Джек
И ты можешь не быть поэтом
Где свободно дышит человек

Гнев, богиня, воспой Ахиллеса
Когда не в шутку занемог
Любимая, я мучил вас
И лучше выдумать не мог

Науки юношей питают
В тумане моря голубом
Влюблённые часов не наблюдают
А потом - суп с котом

Владимирский централ, ветер северный
Сижу за решеткой в темнице сырой
Знакомый Ваш, Сергей Весенин, я
На брег песчаный и густой 

Я помню чудное мгновение
Передо мной явился ты
И эти бедные селения
Не пропадёшь, не сгинешь ты

Его глаза на звёзды не похожи
Свеча горела на столе
Я тоже была, прохожий,
Я знаю, истина в вине

И вы мундиры голубые
Ушли, как говорится, в мир иной
Мы все в эти годы любили
Если двое сильных мужчин с тобой

Любовь, что движет солнце и светила
Данила, сжальтесь надо мной
Я вас люблю, чего же боль?
Мой друг, я все земное совершила

Блондинистый, почти белесый
Оставь покурить, а в ответ - тишина
Данила, огонь моих чресел,
И заря, заря

Милый друг, нежный друг
Реж меня, жги меня
В эту ночь при Луне
Умираю любя

Надо мною кроме твоего взгляда
Лежит земля в сиянии голубом
Жизнь моя была лишь сном
Я забывал на горестной земле

Что звали меня Мариной
К тебе грёзой лечу, твое имя шепчу
Властитель слабый и лукавый
Всей бессонницей - я тебя люблю!

Бабушкин Аd

Ах, бабушкин ад!
   Как счастлив, как рад
   Тогда я бывал,
   Как гроб увидал,
   Искавши ключи
   В высокой траве,
   Лелея мечты
   В моей голове...
   Ах, бабушкин ад!
   Живой аромат
   Советских квартир;
   Прохладная тень
   Столетних портьер,
   Где  вечер и  день
   Просиживал я,
   Где сладко меня
   Лелеяла тень...
   Ах, бабушкин ад!
   Как был бы я рад
   Опять погулять
   Опять помечтать

   В заветной тени,
   В отрадной тиши -
   Все скорбные дни,
   Все горя души
   На миг позабыть,
   В квартире пожить!