Набоков и Лолита. Заметки читательницы

   Одни литературоведы предпочитают говорить «набоковедение», другие - «набоковиана». Мне нравится слово «набоковиана», но я – не литературовед, а просто читательница Владимира Владимировича Набокова, и мои читательские заметки к литературоведению не имеют никакого отношения. Это просто пометки на полях, случайные мысли по разным поводам, возникшие во время чтения Набокова.

    «Лолита»– повесть о любви. О невзаимной любви.

     Я легко оправдала изящного сластолюбца «с пузырьком горячего яда в корне тела». И позавидовала Набокову за столь изящное определение члена. Или вот еще один пенис - «скипетр моей страсти». Каков мастер! А я-то как мучилась в своей повести о любовнике, пытясь найти определение моему любимому куску любимого тела. Не нашла. Скромно обошлась литературным словом – член, хотя уже давно не живу «в чопорной моей отчизне».
 
      В «Лолите» Набоков сказал о своем герое, что он, «будучи убийцей, наделенным потрясающей, но неровной, норовистой памятью...» и что-то там продолжил, но я прямо замерла от определения – норовистая память – как точно! Как про мою память – у меня норовистая, как лошадь, память – много помню, но только то, что хочу. И попробуй с ней совладать!

      В своём переводе «Лолиты» с английского на русский Набоков называет бензоколонку бензиновой станцией. Новое русское слово советского времени – бензоколонка - не было у него на слуху.

      Вольный в словах Набоков сказал в «Лолите»: «...пока он брил газон или поливал автомобиль, или, несколько позднее, размораживал проезд к крыльцу (наплевать, если все эти глаголы не подходят)». - О, дорогой хитрец, с «косил газон» и «мыл автомобиль», а так же без заметочки в скобках я бы проскользила взглядом этот пассаж, не заметила, а теперь он навеки в памяти остался и наплевательские глаголы в нем брыкаются и беспокоят, неподходящие.

     Новое слово изобрел для единственного маленького романа: «дом был еще безлолитен» - какое напряжение пустоты без любимой!
С какой скупой щедростью Набоков бросил одно слово в вечный текст!

     Библейский текст Набокова о потере навеки любимой женщины: «Ева опять превращалась в ребро, которое опять обрастало плотью». Безвозвратная потеря в бесконечном времени. Навеки. Навсегда. Даже не горе, горечь и боль, а космическая безысходность за этой фразой.
    
     Уверена, что «горы сентябрьские, сидящие сидьмя, с тяжелыми египетскими членами, сложенными под опаданиями изношенного желтого бархата» - это два сфинкса у Невы в Санкт-Петербурге. Они всегда присутствуют в подсознании петербуржцев. Египет только относительно. Да и кому из русских нужен этот вечно рабий Египет, тем более Набокову.

     Свобода Набокова. Вольность Набокова со вкусом неистребимой воли-вольницы. Например, в «Лолите»: «...раз я нарушил человеческий закон, почему бы мне не нарушить и кодекс дорожного движения? Итак, я перебрался на левую сторону шоссе и проверил – каково? Оказалось, неплохо. Автомобили, попадавшиеся навстречу, виляли, шарахались и кричали со страху...Проезд сквозь красный свет напомнил мне запретный глоток бургундского вина из времён моего детства.»
Хорошо сказано. Заразительно для меня – тут же захотелось нарушить правила дорожного движения. Хорошо, что я не вожу автомобиль, не умею. У меня есть личный шофер-муж.