Пушкин Гомер Дуэль

В текстах великих творений литературы есть много описаний дуэльных поединков

Вот образец – древний эпический мифопоэтический текст Илиады Гомера  (или нескольких авторов как потом было с Потрясающим копьем – Шекспиром)
 
В «Илиаде» Гомер описал и упомянул вскользь примерно 300 поединков, в которых погибли 269 воинов: 208 троянцев и 61 грек. Рекордсменом по числу одержанных побед является троянец Гектор, убивший 28 поименованных и множество безымянных врагов. На греческой стороне наиболее результативным бойцом оказался Диомед, одержавший 22 победы над поименованными и 12 над безымянными троянцами. Знаменитый Ахилл, отсутствовавший, правда, на протяжении большей части повествования, со своими 23 победами оказался лишь на четвёртом месте, уступив одну позицию своему другу. Патрокл поставил рекорд по результативности одного выступления, в ходе своего яркого, но непродолжительного появления на поле боя убив 27 троянцев.

Рукопашные схватки разворачивались на узкой полоске «ничейной» земли, разделявшей обе фаланги. Чтобы сразиться с противником, зачинщику приходилось в буквальном смысле выступить из своего строя вперёд. Приближаясь к вражеским рядам, он становился особенно уязвим. Молодые воины, такие, как «Несторов сын, молодой Антилох быстроногий», стремились поразить противника и успеть уйти из-под ответного обстрела.

Из 300 поединков 139 Гомер описывает более подробно в сравнении с другими. В 105 случаях (76%) схватка завершилась смертью одного из участников. Почти всегда решающим оказывался уже первый удар, и лишь в 18 случаях победителю понадобился второй. Из смертельных случаев чаще всего жертва оказывалась поражена в грудь (67 раз), в голову (31) и шею (13). В случае ранений чаще всего опять же встречаются раны, нанесённые в грудь (9), ранения рук (7) и ног (7). Среди оружия нападения наиболее грозным является копьё, которым нанесено 106 ударов, на втором месте меч (17), третье делят стрелы (12) и камни (12).
https://warspot.ru/13805-poedinki-troyanskoy-voyny


ЕДИНОБОРСТВО ПАРИСА И МЕНЕЛАЯ
Потряс шлемоблещущий Гектор великий
Жребии, глядя назад. И выскочил жребий Париса.
Все после этого сели рядами, где каждый оставил
Быстрых своих лошадей и доспехи свои боевые.
Богоподобный Парис же, супруг пышнокудрой Елены,
Стал между тем облекать себе плечи доспехом прекрасным.
Прежде всего по блестящей поноже на каждую голень
Он наложил, прикрепляя поножу серебряной пряжкой;
Следом за этим и грудь защитил себе панцырем крепким
Брата Ликаона,[28] точно ему приходившимся впору.
Сверху на плечи набросил сначала свой меч среброгвоздный
С медным клинком, а потом и огромнейший щит некрушимый;
Мощную голову шлемом покрыл, сработанным прочно,
С гривою конскою; страшно над шлемом она волновалась.
Крепкое взял и копье, по руке его тщательно выбрав.
Так же совсем и герой Менелай снаряжался на битву.
После того как в толпе средь своих они к бою оделись,
На середину меж ратей враждебных противники вышли,
Взглядами грозно сверкая. Охватывал ужас смотрящих
Конников храбрых троян и красивопоножных ахейцев.
Близко друг к другу они подошли на измеренном поле,
Копья в руках сотрясая и злобясь один на другого.
Первым Парис боговидный послал длиннотенную пику
В щит, во все стороны равный, ударивши ею Атрида;
Но не смогла она меди прорвать, и согнулося жало
В твердом щите Менелая. Вторым Менелай русокудрый
Медную пику занес и взмолился к родителю Зевсу:
Дай отомстить человеку, кто первый худое мне сделал,
Дай, о владыка, чтоб мною сражен был Парис боговидный,
Чтоб ужасался и каждый из позже родившихся смертных
Гостеприимному злом воздавать за радушье и дружбу!"
Так он сказал и, взмахнувши, послал длиннотенную пику,
В щит, во все стороны равный, ударивши ею Париса;
Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика,
Быстро пронзила искусно сработанный панцырь блестящий
И против самого паха хитон у Париса рассекла.
Тот увернулся и этим избегнул погибели черной.
Сын же Атрея, извлекши стремительно меч среброгвоздный,
Грянул с размаху по гребню на шлеме: но меч, от удара
В три иль четыре распавшись куска, из руки его выпал.
И возопил Менелай, на широкое небо взглянувши:
"Нет никого средь бессмертных зловредней тебя, о Кронион!
Я уже думал отмстить Александру за низость, – и что же?
Меч у меня разломался в руках на куски, и без пользы
Пика моя излетела из рук. И его не убил я!"
Ринулся он на Париса, за шлем ухватил коневласый
И потащил, повернувшись, к красивопоножным ахейцам.
Стиснул узорный ремень Александрову нежную шею,
Под подбородком его проходивший от шлема, как подвязь.
И дотащил бы его Менелай, и покрылся бы славой,
Если б остро не следила за всем Афродита богиня:
Подвязь из кожи быка, убитого силой, порвала,
Шлем лишь один очутился в могучей руке Менелая.
В воздухе шлем Менелай закружил и швырнул его быстро
К пышнопоножным ахейцам; и шлем тот друзья подобрали.
Бросился вновь он вперед, поразить Александра желая
Медным копьем. Но нежданно его унесла Афродита,
Очень легко, как богиня, сокрывши под облаком темным.
***
И, отвечая Елене, такие слова он промолвил:
"Не отягчай мне, жена, оскорбленьями тяжкими душу!
Нынче меня победил Менелай при поддержке Афины,
Завтра же я его: есть и у нас покровители боги!
Ну, а теперь мы с тобой на постели любви предадимся!
Страстью такой у меня никогда еще ум не мутился,
Даже тогда как впервые на быстрых судах мореходных
Лакедемон мы прелестный покинули и на скалистом
Острове соединились с тобою любовью и ложем.
Нет, и в то время со страстью такою тебя не любил я!"
Так он сказал и к постели пошел, а за ним и супруга.
ЕДИНОБОРСТВО ГЕКТОРА И АЯКСА








Гомер. Илиада. Л., «Наука», 1990.
Перевод Н. И. Гнедича.
Издание подготовил А. И. Зайцев.
С вариантами правки текста перевода, внесенными Гнедичем в его экземпляр издания 1829 г. (ГПБ, 197, Гнедич, 25, 26), вынесенными нами в данной электронной публикации на правое поле с пометкой ;.
Греческий текст: Homer. Homeri Opera in five volumes. Oxford, Oxford University Press. 1920.
Сканы тойбнеровского издания 1901 г.
Нача¬ли бит¬ву: Парис пора¬зил Арей¬фо¬е¬ва сына,
Жите¬ля Арны Менес¬фия, кое¬го Пали¬це¬нос¬ный
Царь поро¬дил Арей¬фой с чер¬но¬окою Фило¬меду¬зой.
Гек¬тор вождя Эио;нея ост¬рою пикой уда¬рил
В выю, под круг креп¬ко¬мед¬но¬го шле¬ма, и кре¬пость раз¬ру¬шил.
Главк, Гип¬по¬ло¬хо¬ва отрасль, ликий¬ских мужей вое¬во¬да,
Дексия сына, Ифи¬ноя, в бур¬ном сра¬же¬нии пикой
В рамо прон¬зил, кобы¬лиц на него напус¬кав¬ше¬го быст¬рых;
В прах с колес¬ни¬цы он пал, и его сокру¬ши¬ли¬ся чле¬ны.
***
Сно¬ва богине ответ¬ст¬во¬вал царь Апол¬лон среб¬ро¬лу¬кий:
«Гек¬то¬ра мы, укро¬ти¬те¬ля коней, отваж¬ность воз¬вы¬сим.
Пусть При¬а¬мид вызы¬ва¬ет храб¬рей¬ших геро¬ев данай¬ских
Вый¬ти один на один и сра¬зить¬ся реши¬тель¬ной бит¬вой;
Сим оскорб¬лен¬ные мед¬но¬по¬нож¬ные мужи данаи
Сами воз¬бу;дят бой¬ца одно¬бор¬ст¬во¬вать с Гек¬то¬ром слав¬ным».
Так гово¬рил, — и скло¬ни¬лася дочь свет¬ло¬окая Зев¬са.
Сын При¬а¬мов, Гелен про¬ри¬ца¬тель, почув¬ст¬во¬вал духом
Оный совет, обои;м боже¬ствам сове¬щав¬шим при¬ят¬ный,
К Гек¬то¬ру бра¬ту пред¬стал и так гово¬рил вое¬во¬де:
«Гек¬тор, пас¬тырь наро¬да, сове¬та¬ми рав¬ный Кро¬ниду!
Будешь ли мне ты послу¬шен, усерд¬но¬со¬вет¬но¬му бра¬ту?
Дай пове¬ле¬ние сесть и тро¬я¬нам и всем арги¬вя¬нам;
Сам же меж воинств на бой вызы¬вай, да храб¬рей¬ший дана¬ец
Вый¬дет один на тебя и сра¬зит¬ся реши¬тель¬ным боем.
Ныне тебе не судь¬ба уме¬реть и пре¬де¬ла достиг¬нуть;
Слы¬шал я голос такой небо¬жи¬те¬лей веч¬но живу¬щих».

Так про¬из¬нес, — и вос¬хи¬тил¬ся Гек¬тор услы¬шан¬ной речью,
Вышел один на сре¬ди¬ну и, взяв¬ши копье посредине,
Спнул фалан¬ги тро¬ян¬ские; все, успо¬ко¬ясь, вос¬се¬ли.
Царь Ага¬мем¬нон рав¬но удер¬жал мед¬но¬брон¬ных дана¬ев.
Тою порой Афи¬на Пал¬ла¬да и Феб среб¬ро¬лу¬кий,
Оба воз¬нес¬ши¬ся, слов¬но как яст¬ре¬бы, хищ¬ные пти¬цы,
Сели на дубе высо¬ком отца мол¬не¬нос¬но¬го Зев¬са,
Ратя¬ми вме¬сте любу¬ясь: ряды их сиде¬ли густые,
Гроз¬но щиты, и шело¬мы, и ост¬рые копья взды¬мая,
Слов¬но как Зе;фир поры¬ви¬стый по морю зыбь раз¬ли¬ва¬ет,
Если он вдруг поды¬ма¬ет¬ся: море чер¬не¬ет под нею, —
Ратей ряды тако¬вы и тро¬ян, и бес¬страш¬ных дана¬ев
В поле сиде¬ли, и Гек¬тор вещал, меж¬ду ратя¬ми стоя:
«Трои сыны и ахе¬яне храб¬рые, слух пре¬кло¬ни¬те;
Я вам поведаю, что мне велит бла¬го¬род¬ное серд¬це:
Наших усло¬вий высо¬ко¬ца¬ря¬щий Кро¬нид не испол¬нил,
Но, беды сове¬щаю¬щий, нам обо¬юд¬но гото¬вит
Бит¬вы, покуда иль вы креп¬ко¬ба¬шен¬ный град наш возь¬ме¬те
Или паде¬те от нас при сво¬их кораб¬лях море¬ход¬ных.
Здесь, о ахе¬яне, с вами храб¬рей¬шие ваши герои;
Тот, у кото¬ро¬го серд¬це со мною сра¬зить¬ся пыла¬ет,
Пусть изой¬дет и с боже¬ст¬вен¬ным Гек¬то¬ром станет на бит¬ву.
Так гово¬рю я, и Зевс уго¬во¬ра свиде¬тель нам будет.
Если про¬тив¬ник меня пора¬зит сокру¬ши¬тель¬ной медью,
Сняв он ору¬жия, пусть отне¬сет к кораб¬лям море¬ход¬ным;
Тело же пусть воз¬вра¬тит, чтоб тро¬яне меня и тро¬ян¬ки,
Честь возда¬вая послед¬нюю, в доме огню при¬об¬щи¬ли.
Если же я пора¬жу и меня луко¬но¬сец про¬сла¬вит, —
Взяв¬ши доспе¬хи его, вне¬су в Или¬он их свя¬щен¬ный
И пове¬шу во хра¬ме мета¬те¬ля стрел Апол¬ло¬на;
Тело ж назад воз¬вра¬щу к кораб¬лям обо¬юду¬ве¬сель¬ным.
Пусть похо¬ро¬нят его куд¬ре¬гла¬вые мужи ахей¬цы
И на бре¬гу Гел¬лес¬пон¬та широ¬ко¬го холм да насып¬лют.
Неко¬гда, видя его, кто-нибудь и от позд¬них потом¬ков
Ска¬жет, плы¬вя в кораб¬ле мно¬го¬веслом по чер¬но¬му пон¬ту:
— Вот рато¬бор¬ца моги¬ла, умер¬ше¬го в древ¬ние веки:
В бра¬нях его зна¬ме¬ни¬то¬го сверг¬нул боже¬ст¬вен¬ный Гек¬тор! —
Так нерож¬ден¬ные ска¬жут, и сла¬ва моя не погибнет».
Рек, — и мол¬ча¬нье глу¬бо¬кое все арги¬вяне хра¬ни¬ли:
Вызов сты¬ди¬лись отверг¬нуть, рав¬но и при¬нять ужа¬са¬лись.
Вдруг вос¬стал Мене¬лай и вещал меж¬ду сон¬ма ахе¬ян,
Всех упре¬кая жесто¬ко и горест¬но серд¬цем сте¬ная:
«Горе мне! о само¬хва¬лы! ахе¬ян¬ки вы — не ахей¬цы!
Срам для ахей¬ских мужей из ужас¬ных ужас¬ней¬ший будет,
Если от них ни один не посме¬ет на Гек¬то¬ра вый¬ти:
Но погиб¬ни¬те вы, и рас¬сыпь¬тесь водою и пра¬хом,
Вы, сидя¬щие здесь, как народ без души и без чести!
Я опол¬чу¬ся и вый¬ду на Гек¬то¬ра! знаю, что свы¬ше
Жре¬бий победы нахо¬дит¬ся, в воле богов все¬мо¬гу¬щих».
Так гово¬ря, покры¬вал¬ся поспеш¬но ору¬жи¬ем пыш¬ным;
И тогда, Мене¬лай, ты рас¬стал¬ся бы с слад¬кою жиз¬нью
В мощ¬ных руках При¬а¬мида, дале¬ко силь¬ней¬ше¬го мужа,
Если б тебя удер¬жать не воз¬двиг¬лись цари и герои:
Сам пове¬ли¬тель мужей, Ага¬мем¬нон про¬стран¬но¬дер¬жав¬ный,
За руку бра¬та схва¬тил, назы¬вал и вещал, убеж¬дая:
«Ты исступ¬лен, Мене¬лай бла¬го¬род¬ный! такое безум¬ство
Вовсе тебя не достой¬но: сми¬ри огор¬чен¬ное серд¬це;
В рев¬но¬сти гор¬дой с силь¬ней¬шим тебя не дер¬зай состя¬зать¬ся,
С Гек¬то¬ром, сыном При¬а¬ма: его и дру¬гие тре¬пе¬щут!
С ним и Пелид быст¬ро¬но¬гий на слав¬ных мужам рато¬бор¬ствах
С стра¬хом встре¬ча¬ет¬ся, — воин, тебя несрав¬нен¬но храб¬рей¬ший
Сядь при дру¬жине сво¬ей, успо¬кой¬ся, пито¬мец Зеве¬са;
Мы от ахе¬ян ему одно¬бор¬ца дру¬го¬го воз¬будим;
Сколь он ни будет бес¬стра¬шен и боя кро¬ва¬во¬го жаден,
С радо¬стью, вер¬но, коле¬на пре¬кло¬нит, когда лишь без¬вреден
Вый¬дет из пла¬мен¬ной бит¬вы и страш¬но¬го еди¬но¬бор¬ства!»
Так гово¬ря¬щий герой отвра¬тил помыш¬ле¬ние бра¬та,
Прав¬ду ему гово¬ря: поко¬рил¬ся Атрид, и кле¬вре¬ты
Весе¬ло с плеч Мене¬лая ору¬жия свет¬лые сня¬ли.
Нестор от сон¬ма ахе¬ян вос¬стал и вещал им печаль¬ный:
«Боги! вели¬кая скорбь на ахей¬скую зем¬лю при¬хо¬дит
Истин¬но горь¬ко вос¬пла¬чет Пелей, седой коне¬бо¬рец,
Слав¬ный мужей мир¬мидон¬ских вития и муд¬рый совет¬ник.
Он вос¬хи¬щал¬ся, когда вопро¬шая меня в сво¬ем доме,
Каж¬до¬го порознь ахей¬ца раз¬веды¬вал род и потом¬ство;
Ныне ж, когда он услы¬шит, что всех ужа¬са¬ет их Гек¬тор,
Вер¬но, не раз к небо¬жи¬те¬лям руки про¬стрет, да ско¬рее
Дух сокру¬шен¬ный его погру¬зит¬ся в оби¬тель Аида!
Если бы ныне, о Зевс, Апол¬лон и Пал¬ла¬да Афи¬на!
Молод я был, как в те годы, когда у гре¬му¬че¬го бре¬га
Била¬ся рать пили¬ян и арка¬дян, копей¬щи¬ков слав¬ных,
Око¬ло фей¬ских твер¬дынь, неда¬ле¬ко от струй Иар¬да¬на,
В воин¬стве их впе¬ре¬ди Эрев¬фа¬ли¬он, богу подоб¬ный,
Пер¬вый сто¬ял, опол¬чен¬ный ору¬жи¬ем Арей¬фо¬оя,
Слав¬но¬го Арей¬фо¬оя, про¬зва¬ни¬ем пали¬це¬нос¬ца,
Дан¬ным ему от мужей и от жен, опо¬я¬са¬ньем крас¬ных:
Мощ¬ный, не луком тугим, не копьем длин¬но¬тен¬ным сра¬жал¬ся,
Он була¬вою желез¬ной ряды раз¬ры¬вал сопро¬тив¬ных.
Оно¬го храб¬рый Ликург одо¬лел, но не силой — ковар¬ст¬вом,
В тес¬ном про¬хо¬де; не мог он себя була¬вой и желез¬ной
Спасть от смер¬ти: Ликург, на доро¬ге его упредив¬ши,
В чре¬во копьем пора¬зил, и об дол он уда¬рил¬ся тылом.
Снял победи¬тель ору¬жия, дар душе¬губ¬ца Арея;
После и сам их носил, выхо¬дя на Аре¬евы спо¬ры.
Но когда обес¬си¬лел герой, соста¬рев¬ший¬ся в доме,
Отдал тяже¬лый доспех Эрев¬фа¬льо¬ну, рат¬но¬му дру¬гу
Сими доспе¬ха¬ми гор¬дый, выкри¬ки¬вал всех он храб¬рей¬ших;
Все тре¬пе¬та¬ли, стра¬ши¬лись, никто не отва¬жил¬ся вый¬ти.
Вспых¬ну¬ло серд¬це во мне, на свою упо¬вая отва¬гу,
С гор¬дым сра¬зить¬ся, хотя меж¬ду сверст¬ни¬ков был и я млад¬ший.
Я с ним сра¬зил¬ся, — и мне тор¬же¬ство даро¬ва¬ла Афи¬на!
Боль¬ше¬го всех и силь¬ней¬ше¬го всех я убил чело¬ве¬ка!
В пра¬хе лежал он, огром¬ный, сюда и туда рас¬про¬стер¬тый.
Если бы так я был млад и не чув¬ст¬во¬вал немо¬щи в силах,
Ско¬ро про¬тив¬ни¬ка встре¬тил бы шле¬мом свер¬каю¬щий Гек¬тор!
В вашем же воин¬стве сколь¬ко ни есть храб¬рей¬ших дана¬ев
Серд¬цем никто не пыла¬ет про¬тив¬ни¬ком Гек¬то¬ру вый¬ти!»
Так их ста¬рец сты¬дил, — и мгно¬вен¬но вос¬пря¬ну¬ли девять:
Пер¬вый воз¬двиг¬ся Атрид, пове¬ли¬тель мужей Ага¬мем¬нон;
После вос¬пря¬нул Тидид Дио¬мед, вое¬ва¬тель могу¬чий;
Оба Аяк¬са вожди, обле¬чен¬ные бур¬ною силой;
Дер¬зост¬ный Идо¬ме¬ней и его сово¬ин¬ст¬вен¬ник гроз¬ный,
Вождь Мери¬он, чело¬ве¬ков губи¬те¬лю рав¬ный, Арею;
После герой Эври¬пил, бли¬ста¬тель¬ный сын Эве¬мо¬на;
Вслед Анд¬ре¬мо¬нид Фоас и за ним Одис¬сей зна¬ме¬ни¬тый.
Столь¬ко вос¬ста¬ло их, жаж¬ду¬щих с Гек¬то¬ром слав¬ным сра¬зить¬ся
Сло¬во опять обра¬тил к ним Нестор, кон¬ник герен¬ский:
«Жре¬бии бро¬сим, дру¬зья, и кото¬ро¬го жре¬бий назна¬чит,
Тот несо¬мнен¬но, я верю, воз¬ра¬ду¬ет души ахе¬ян
И не менее радо¬стен будет и сам, коль спа¬сен¬ный
Вый¬дет из пла¬мен¬ной бит¬вы и страш¬но¬го еди¬но¬бор¬ства».
Так про¬из¬нес он, — и каж¬дый, наме¬тив¬ши соб¬ст¬вен¬ный жре¬бий,
Бро¬сил в мед¬ный шелом Ага¬мем¬но¬на, сына Атрея.
Рати моли¬лись и дла¬ни к бес¬смерт¬ным горе; возде¬ва¬ли;
Так не один гово¬рил, на про¬стран¬ное небо взи¬рая:
«Даруй, о Зевс! да падет на Аяк¬са, или; Дио¬меда,
Иль на царя само¬го мно¬гоз¬ла¬той Мике¬ны, Атрида».
Так гово¬ри¬ли, — а Нестор шелом сотря¬сал пред собра¬ньем;
Выле¬тел жре¬бий из шле¬ма, дана¬я¬ми все¬ми желан¬ный,
Жре¬бий Аяк¬са; и вест¬ник, понес¬ши кру¬гом по собра¬нью,
Всем, от дес¬ной сто¬ро¬ны, пока¬зал вое¬во¬дам ахей¬ским
Зна¬ка никто не при¬знал, отре¬кал¬ся от жре¬бия каж¬дый.
Вест¬ник пред¬стал и к тому, по собра¬нию окрест нося¬щий,
Кто и озна¬чил и в шлем поло¬жил; Тела¬мо¬нид вели¬кий
К вест¬ни¬ку руку про¬стер, и вест¬ник, при¬бли¬жа¬ся, подал;
Жре¬бий увидев¬ши, знак свой узнал и в вос¬тор¬ге сер¬деч¬ном
На зем¬лю бро¬сил его и к ахе¬ям вскри¬чал Тела¬мо¬нид:
«Жре¬бий, ахе¬яне, мой! весе¬лю¬ся и сам я сер¬деч¬но!
Так над боже¬ст¬вен¬ным Гек¬то¬ром льщусь одер¬жать я победу.
Дру¬ги, пока я в рядах бое¬вые доспе¬хи наде¬ну,
Вы моли¬те¬ся Зев¬су, могу¬ще¬му Кро¬но¬ву сыну,
Меж¬ду собою, без¬молв¬но, да вас не услы¬шат тро¬яне.
Или моли¬те¬ся гром¬ко: мы нико¬го не стра¬шим¬ся!
Кто б ни желал, про¬тив воли меня не подвигнет он с поля
Силой, ни рат¬ным искус¬ст¬вом; и я не невеж¬дой, наде¬юсь,
Сам у отца мое¬го в Сала¬мине рож¬ден и вос¬пи¬тан!»
Так гово¬рил, а данаи моли¬ли могу¬ще¬го Зев¬са.
Так не один воз¬гла¬шал, на про¬стран¬ное небо взи¬рая:
«Зевс отец, обла¬даю¬щий с Иды, пре¬слав¬ный, вели¬кий,
Дай ты Аяк¬су обресть и победу и свет¬лую сла¬ву!
Если ж и Гек¬то¬ра любишь, когда и об нем про¬мыш¬ля¬ешь, —
Рав¬ные им обои;м и могу¬ще¬ство даруй, и сла¬ву!»
Так гово¬ри¬ли. Аякс покры¬вал¬ся бли¬ста¬тель¬ной медью
И, как ско¬ро оде¬ял¬ся весь в бое¬вые доспе¬хи,
Начал впе¬ред высту¬пать, как Арей высту¬па¬ет огром¬ный,
Если он шест¬ву¬ет к бра¬ни наро¬дов, кото¬рых Кро¬ни¬он
Духом враж¬ды серд¬цег¬ло¬жу¬щей свел на кро¬ва¬вую бит¬ву:
Вышел таков Тела¬мо¬нид огром¬ный, твер¬ды¬ня дана¬ев,
Гроз¬ным лицом осклаб¬ля¬ясь; и звуч¬ны¬ми силь¬ный сто¬па¬ми
Шел, широ¬ко высту¬пая, копьем длин¬но¬тен¬ным колеб¬ля.
Все арги¬вяне, смот¬ря на него, вос¬хи¬ща¬ли¬ся духом;
Но тро¬я¬ни¬ну каж¬до¬му тре¬пет всту¬пил в его чле¬ны;
Даже у Гек¬то¬ра серд¬це в могу¬чей груди содро¬га¬лось;
Но ни вра¬га избе¬жать, ни в тол¬пы опол¬че¬ний укрыть¬ся
Не было боле воз¬мож¬но¬сти: сам на сра¬же¬ние вызвал.
Быст¬ро Аякс под¬хо¬дил, пред собою несу¬щий, как баш¬ню,
Медя¬ный щит семи¬кож¬ный, кото¬рый худож¬ник соста¬вил,
Тихий, усмарь зна¬ме¬ни¬тей¬ший, в Гиле оби¬те¬лью жив¬ший;
Он сей щит сотво¬рил лег¬ко¬дви¬жи¬мый, семь соче¬тав¬ши
Кож из туч¬ней¬ших волов и вось¬мую из меди поверх¬ность.
Щит сей неся перед гру¬дью, Аякс Тела¬мо¬нид могу¬чий
Стал про¬тив Гек¬то¬ра близ¬ко и голо¬сом гроз¬ным вос¬клик¬нул:
«Гек¬тор, теперь ты узна¬ешь, один на один под¬ви¬за¬ясь,
В рати ахей¬ской зем¬ли како¬вы и дру¬гие герои
Есть, без Пелида, фаланг раз¬ры¬ва¬те¬ля, с льви¬ной душою!
Он у сво¬их кораб¬лей, при дру¬жи¬нах сво¬их мир¬мидон¬ских
Празден лежит, на царя Ага¬мем¬но¬на зло¬бу питая.
Нас же, ахе¬ян, кото¬рые вый¬ти с тобою гото¬вы,
Мно¬го таких! Начи¬най, При¬а¬мид, поеди¬нок и бит¬ву!»
Но ему отве¬чал шле¬мо¬бле¬щу¬щий Гек¬тор вели¬кий:
«Сын Тела¬мо¬нов, Аякс бла¬го¬род¬ный, вла¬сти¬тель наро¬да,
Тщет¬но меня ты, как буд¬то ребен¬ка, испы¬ты¬вать хочешь
Или как деву, кото¬рая дел рато¬бор¬ных не зна¬ет.
Знаю доволь¬но я брань и кро¬ва¬вое муже¬убий¬ство!
Щит мой умею напра¬во, умею нале¬во метать я, —
Жест¬кую тяжесть, — и с нею могу неуста¬лый сра¬жать¬ся;
Пеший, умею ходить я под гроз¬ные зву¬ки Арея;
Кон¬ный, умею, ска¬ча, с кобы¬лиц быст¬ро¬но¬гих сра¬жать¬ся.
Но не хочу напа¬дать на тако¬го, как ты, рато¬бор¬ца,
Скрыт¬но высмат¬ри¬вая, но откры¬то, когда лишь уме¬чу».
Рек он — и, мощ¬но сотряс¬ши, поверг длин¬но¬тен¬ную пику
И пора¬зил Тела¬мо¬нида в выпук¬лый щит семи¬кож¬ный,
В яркую поло¬су меди, что свер¬ху вось¬мая лежа¬ла:
Шесть в нем полос про¬бе¬жа¬ла, рас¬сек¬ши, бур¬ная пика,
В коже седь¬мой увяз¬ла. Тогда Тела¬мо¬нид вели¬кий,
Мощ¬ный Аякс, раз¬мах¬нув¬ши, послал длин¬но¬тен¬ную пику
И вогнал При¬а¬миду ору¬жие в щит кру¬го¬вид¬ный:
Щит све¬то¬зар¬ный насквозь про¬ле¬те¬ла могу¬чая пика,
Бро¬ню насквозь, укра¬ше¬ньем изящ¬ную, быст¬ро прон¬зи¬ла
И на чре¬ве, под реб¬ра¬ми, самый хитон рас¬тер¬за¬ла,
Бур¬ная. Гек¬тор отпря¬нул и гибе¬ли чер¬ной избег¬нул
Оба исторг¬ну¬ли вновь длин¬но¬тен¬ные копья и разом
Сшиб¬ли¬ся вновь, как сви¬ре¬пые львы, пожи¬ра¬те¬ли кро¬ви,
Или как зве¬ри лесов, нелег¬ко одо¬ли¬мые веп¬ри.
Гек¬тор копьем в середи¬ну щита Тела¬мо¬нида гря¬нул,
Но щита не про¬рвал: на меди; изо¬гну¬ло¬ся жало.
В щит, нале¬тев¬ши, уда¬рил Аякс, и насквозь совер¬шен¬но
Вышло копье, напи¬рав¬ше¬го Гек¬то¬ра вспять отра¬зи¬ло,
Вскользь про¬бе¬жа¬ло по вые, — и чер¬ная кровь застру¬и¬лась.
Боя герой не пре¬рвал, шле¬мо¬бле¬щу¬щий пла¬мен¬ный Гек¬тор,
Но, назад он подав¬ши¬ся, камень рукою могу¬чей
Сорвал, средь поля лежав¬ший, чер¬ный, жесто¬кий, огром¬ный;
Махом поверг, и Аяк¬сов бли¬ста¬тель¬ный щит семи¬кож¬ный
Глы¬бой в сре¬ди¬ну уда¬рил; взре¬ве¬ла вся медь щито¬вая.
Быст¬ро Аякс под¬хва¬тил несрав¬нен¬но огром¬ней¬ший камень;
Ринул его, раз¬ма¬хав, и, напряг¬ши без¬мер¬ную силу,
В щит уго¬дил и насквозь про¬ло¬мил его кам¬нем жер¬нов¬ным,
Ранил коле¬на вра¬гу: на хре¬бет опро¬ки¬нул¬ся Гек¬тор,
Свер¬ху натис¬нут щитом; но незап¬но воз¬двиг При¬а¬мида
Феб; и тогда руко¬паш¬но меча¬ми б они изру¬би¬лись,
Если б к геро¬ям гла¬ша¬таи, вест¬ни¬ки бога и смерт¬ных
Вдруг не пред¬ста¬ли — один от тро¬ян, а дру¬гой от ахе¬ян,
Вест¬ник Идей и Тал¬фи¬бий, му;жи разум¬ные оба.
Меж¬ду геро¬я¬ми скип¬т¬ры они протя¬ну¬ли, и рек им
Вест¬ник тро¬ян¬ский, Идей, испол¬нен¬ный муд¬рых сове¬тов:
«Кон¬чи¬те, дети любез¬ные, кон¬чи¬те брань и сра¬же¬нье:
Оба рав¬но вы любез¬ны гони¬те¬лю обла¬ков Зев¬су;
Оба храб¬рей¬шие вои¬ны: в том убеди¬ли¬ся все мы.
Но при¬бли¬жа¬ет¬ся ночь; поко¬рить¬ся и ночи при¬ят¬но».
Быст¬ро к нему обра¬тясь, отве¬чал Тела¬мо¬нид вели¬кий:
«Вест¬ник, что ты про¬из¬нес, пове¬ли про¬из¬несть При¬а¬миду;
Он вызы¬вал на сра¬же¬ние наших храб¬рей¬ших геро¬ев;
Он и нач¬ни: поко¬рить¬ся готов я, коль он поже¬ла¬ет».
И ему отве¬чал шле¬мо¬бле¬щу¬щий Гек¬тор вели¬кий:
«Так, Тела¬мо¬нид, тебе и вели¬кость, и силу, и разум
Бог даро¬вал; меж ахе¬я¬ми ты копье¬бо¬рец слав¬ней¬ший.
Кон¬чим на нынеш¬ний день и борь¬бу и сра¬же¬ние наше!
После сой¬дем¬ся и будем сра¬жать¬ся, пока уже демон
Нас не раз¬лу¬чит, из двух одно¬му даро¬вав¬ши победу.
Ныне при¬бли¬жи¬лась ночь; поко¬рить¬ся и ночи при¬ят¬но.
Шест¬вуй — и пред кораб¬ля¬ми всех арги¬вян ты обра¬дуй
Более ж дру¬гов любез¬ных и ближ¬них, каких ты име¬ешь;
Я же в При¬а¬мо¬вом гра¬де вели¬ком обра¬дую, в Трое,
Серд¬це тро¬ян и длин¬ные ризы вла¬ча¬щих тро¬я¬нок,
Кои молить¬ся о мне собе¬рут¬ся в боже¬ст¬вен¬ном хра¬ме.
Сын Тела¬мо¬нов! почтим мы друг дру¬га дара¬ми на память
Неко¬гда пусть гово¬рят и Тро¬ады сыны и Элла¬ды:
Бились герои, пылая враж¬дой, пожи¬раю¬щей серд¬це;
Но раз¬лу¬чи¬лись они, при¬ми¬рен¬ные друж¬бой вза¬им¬ной».
Гек¬тор, сло¬во окон¬чив¬ши, меч пода¬ет среб¬ро¬гвозд¬ный
Вме¬сте с нож¬на¬ми его и кра¬си¬вым рем¬нем пере¬вес¬ным
Сын Тела¬мо¬на вру¬ча¬ет бли¬стаю¬щий пур¬пу¬ром пояс.
Так раз¬лу¬ча¬ся, герои — один к опол¬че¬ньям ахей¬ским
Шест¬во¬вал, к сон¬мам тро¬ян¬ским дру¬гой поспе¬шал; и тро¬яне,
Раду¬ясь серд¬цем, смот¬ре¬ли, что шест¬ву¬ет здрав и без¬вреден
Гек¬тор, Аяк¬со¬вой силы и рук необор¬ных избег¬ший;
В град пове¬ли При¬а¬мида не ждав¬шие видеть живо¬го.
Так и Аяк¬са кра¬си¬во¬по¬нож¬ные мужи данаи
К сыну Атрея вели, вос¬хи¬щен¬но¬го сла¬вой победы.
Им собрав¬шим¬ся в кущах вла¬ды¬ки наро¬дов Атрида,
Ради при¬шед¬ших тель¬ца пяти¬лет¬не¬го царь Ага¬мем¬нон
Туч¬но¬го жерт¬вой заклал все¬мо¬гу¬ще¬му Зев¬су Кро¬ниду.
Быст¬ро его оди¬ра¬ют, трудят¬ся, все¬го рас¬се¬ка¬ют,
Рубят искус¬но на мел¬кие части, прон¬за¬ют рож¬на¬ми,
Жарят на них осто¬рож¬но и, всё угото¬вив, сни¬ма¬ют.
Ско¬ро окон¬чил¬ся труд, и немед¬лен¬но пир угото¬ван:
Все пиро¬ва¬ли, никто не нуж¬дал¬ся на пир¬ше¬стве общем;
Но Аяк¬са героя осо¬бо хреб¬том бес¬ко¬неч¬ным
Сам Ага¬мем¬нон почтил, пове¬ли¬тель ахе¬ян дер¬жав¬ный.
И когда пити¬ем и пищею глад уто¬ли¬ли,
***
И пир уготов¬лен весе¬лый.
Целую ночь куд¬ре¬гла¬вые мужи ахей¬цы по ста¬ну
Вкруг пиро¬ва¬ли, а Трои сыны и союз¬ни¬ки — в гра¬де.
Целую ночь им беды сове¬щал олим¬пий¬ский про¬видец,
Гроз¬но гре¬мя¬щий, — и страх нахо¬дил на пиру¬ю¬щих блед¬ный:
Мужи вино про¬ли¬ва¬ли из куб¬ков; не смел ни еди¬ный
Пить, не воз¬лив напе¬ред все¬мо¬гу¬ще¬му Кро¬но¬ву сыну.
Все нако¬нец воз¬лег¬ли и дара¬ми сна насла¬ди¬лись

Гибель Патрокла
А Патрокл все гнал и гнал коней к стенам Трои. Соскочив с колесницы, он трижды взбирался на стены троянской твердыни, и трижды его отражал Аполлон, на четвертый же раз приказал:
– Отойди от стены! Не тебе предназначено сокрушить великую Трою!
И отошел Патрокл пристыженный, но не вспомнил, что пора возвращаться к кораблям. Упоенный успехом, он носился по полю, поражая троянцев, и вдруг у Скейских ворот увидел Гектора, направившего на него свою колесницу. Восторг охватил Патрокла при виде героя, с которым давно мечтал сразиться. Спрыгнув на землю, схватил он тяжелый камень и с силой кинул в противника. Но камень пронесся мимо Гектора и, попав в колесничего, сбил его на землю. Кинулся к упавшему Патрокл, но не дал Гектор тела друга в обиду. Соскочив с колесницы, он вступил в поединок с Патроклом. Подоспели другие троянцы. Отбиваясь, Патрокл поразил уже многих и, возможно, мог бы всех уничтожить, если бы в бой не вмешался сам Аполлон. Покрывшись мраком, он подобрался сзади к Патроклу и сорвал с него шлем. Немедленно воспользовались этим троянцы, и посыпались на героя удары. Но лишь удар, нанесенный Гектором, оказался смертельным.
Пал на землю Патрокл, но успел сказать, умирая:
– Не гордись победой, Гектор. Не тобой я сражен, а богами. И не радуйся моей гибели – смерть тебя ожидает от руки Ахилла.
Не досталось тело Патрокла врагам. Его отбил Менелай и увез в лагерь.

УБИЙСТВО ГЕКТОРА
После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,
Первым Пелиду сказал шлемоблещущий Гектор великий:
"Больше, Пелид, от тебя я не буду бежать, как доселе!
Трижды я город Приама кругом обежал, не дерзая
Встретить тебя в нападенье. Теперь же мой дух повелел мне
Стать и с тобою сразиться, – убью ли, иль буду убит я.
Но привлечем, предлагаю, богов во свидетели. Боги
Смогут лучше всего блюсти и хранить договор наш.
Тело твое не предам я бесчестью ужасному, если
Зевс мне победу пошлет и душу твою я исторгну.
Славные только доспехи с тебя, Ахиллес, совлеку я,
Тело ж ахейцам обратно верну. Поступить тебе так же".
Грозно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:
"Гектор, навек ненавистный, оставь говорить об условьях!
Как невозможны меж львов и людей нерушимые клятвы,
Как меж волков и ягнят никогда не бывает согласья,
Друг против друга всегда только злое они замышляют.
Так и меж нас невозможна любовь; никаких договоров
Быть между нами не может, покуда один, распростертый,
Кровью своей не насытит Ареса, бойца-щитоносца.
Все добродетели вспомни: ты нынче особенно должен
Быть копьеборцем искусным и воином с духом бесстрашным.
Бегства тебе уже нет. Мгновенно Паллада-Афина
Пикой моею тебя усмирит. Целиком ты заплатишь
Нынче за горе мое по друзьям, перебитым тобою!"
Так он сказал и, взмахнув, послал длиннотенную пику,
Но, уследивши ее, увернулся блистательный Гектор,
Быстро пригнулся к земле, и пика, над ним пролетевши,
В землю вонзилась. Афина, подняв ее, вмиг возвратила
Сыну Пелееву, тайно от Гектора, пастыря войска.
Гектор на это сказал безупречному сыну Пелея:
"Ты промахнулся! Как видно, Пелид, на бессмертных похожий,
Не через Зевса узнал ты мой жребий, о чем говорил мне.
Просто болтал ты, речами меня обмануть домогаясь,
Чтобы, тебя испугавшись, про силу и храбрость забыл я!
Не побегу от тебя, не в спину ты пику мне всадишь!
Прямо навстречу иду! Пронзай меня в грудь, если только
Даст тебе бог. А пока берегися и ты моей пики!
О, если б в тело свое ты всю целиком ее принял!
Легче бы стала со смертью твоею война для троянцев,
Ибо для всех их являешься ты величайшей бедою!"
Так он сказал и, взмахнув, метнул длиннотенную пику.
Не промахнулся, в средину щита Ахиллеса ударил,
Но далеко от щита отскочила она. Огорчился
Гектор, увидев, что пика без пользы из рук излетела.
Остановился, потупясь: копья не имел он другого.
Громко тогда белощитному он закричал Деифобу,
Чтобы копье ему дал. Но того уже не было подле.
Все тогда Гектор в уме своем понял и так себе молвил:
"Горе мне! К смерти, как вижу я, боги меня призывают!
Я полагал, что герой Деифоб близ меня находился,
Он же внутри, за стеной, а меня обманула Афина!
Близко теперь предо мною зловещая смерть, не далеко!
Не убежать от нее! Уж давно это стало угодней
Зевсу и сыну его Дальновержцу, которые раньше
Мне помогали всегда. Сегодня судьба настигает!
Не без борьбы я, однако, погибель приму, не без славы!
Сделаю дело большое, чтоб знали о нем и потомки!"
Так произнес он и, выхватив меч свой, остро отточенный,
Крепкий, огромный, который висел на бедре его мощном,
Ринулся, сжавшись в комок, как орел, на высотах парящий,
Если сквозь темные тучи он падает вдруг на равнину,
Нежного чтобы ягненка схватить иль трусливого зайца.
Так же ринулся Гектор, мечом отточенным махая.
И Ахиллес устремился, наполнивши бурною силой
Дух свой. Сработанным прочно щитом прикрывал себе грудь он, –
Дивным на вид. На его голове колебался блестящий
Четырехгребенный шлем, золотые над ним развевались
Волосы, в крепких гребнях укрепленные густо Гефестом.
Как между звезд остальных средь мрака ночного сияет
Геспер, которого в небе звезды не найдется прекрасней,
Так острие на пелидовой пике сияло. Ее он
Правой рукою качал и глядел, замышляя худое,
Не обнажится ли где прекрасное Гектора тело.
Все его тело однако скрывалось под медным доспехом,
Славным, который он добыл, убивши патроклову силу.
В том только месте, где шею от плеч отделяют ключицы,
Горло белело его; для души там быстрейшая гибель.
В это-то место копьем Ахиллес богоравный ударил,
И через нежную шею насквозь острие пробежало.
Ясень ему меднотяжкий гортани однако не пробил,
Чтобы с Пелидом он мог, говоря, обменяться словами.
В пыль опрокинулся он. И вскричал Ахиллес, торжествуя:
"Гектор! Убивши Патрокла, ты жить собирался остаться?
Ты и меня не страшился, когда я от битв удалялся!
Нет, глупец безрассудный! Товарищ намного сильнейший,
Сзади Патрокла вблизи кораблей оставался я быстрых, –
Я, колени твои сокрушивший! Собаки и птицы
Труп твой растащут с позором, его ж похоронят ахейцы!"
В изнеможенье ему отвечал шлемоблещущий Гектор:
"Ради души и колен твоих, ради родителей милых,
В пищу меня не бросай, умоляю, ахейским собакам!
Множество меди и золота в дар от меня ты получишь, –
Выкуп, который внесут мой отец и почтенная матерь,
Ты ж мое тело обратно домой возврати, чтобы в Трое
Труп мой огню приобщили троянцы и жены троянцев".
Мрачно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий:
"Пес, не моли меня ради колен и родителей милых!
Если бы гневу и сердцу свободу я дал, то сырым бы
Мясо срезал я с тебя и съедал его, – вот что ты сделал!
Нет, никому от собак не спасти головы твоей, Гектор!
Если бы выкуп несчетный, и в десять раз больше, и в двадцать
Мне от твоих привезли, и еще обещали бы больше,
Если б тебя самого приказал хоть на золото взвесить
Царь Приам Дарданид, – и тогда, положивши на ложе,
Мать не смогла бы оплакать тебя, рожденного ею.
Хищные птицы тебя и собаки всего растерзают!"
Дух испуская, ответил ему шлемоблещущий Гектор:
"Видя в лицо, хорошо я тебя познаю, и напрасно
Думал тебя убедить, ибо дух в твоем сердце железный!
Но берегись, чтобы гнева богов на тебя не навлек я
В день тот, в который Парис и Феб-Аполлон дальнострельный,
Как бы ты доблестен ни был, убьют тебя в Скейских воротах!"
Так он сказал, и покрыло его исполнение смерти.
Члены покинув его, душа отлетела к Аиду.
Плачась на участь свою, покидая и крепость, и юность.
Но и умершему все же сказал Ахиллес богоравный:
"Э, умирай! А уж я-то приму свою гибель, когда бы
Зевс мне ее ни послал и другие бессмертные боги!"
Так он сказал и, из трупа копье медножальное вырвав,
Прочь отложил, а доспехи, залитые черною кровью,
С плеч убитого снял. Сбежались другие ахейцы
И с изумленьем смотрели на рост и на образ прекрасный
Гектора. Каждый спешил удар нанести его телу.
Так не один говорил, поглядев на стоявшего рядом:
"На осязание Гектор, ну, право же, сделался мягче,
Нежели был, как бросал на суда пожирающий пламень!"
Так не один говорил, подходил и пронзал его пикой.
С трупа оружие снял между тем Ахиллес быстроногий,
Стал средь ахейцев и к ним обратился с крылатою речью:
"О дорогие друзья, вожди и советники войска!
Так как бессмертные дали повергнуть мне этого мужа,
Больше принесшего зла, чем все остальные совместно,
То попытаемся, город обложим с оружьем, узнаем,
Что теперь делать троянцы намерены, что замышляют:
Раз уже Гектор погиб, то покинут ли город высокий,
Или, хоть Гектора нет уж, желают еще оставаться?
Но для чего мое сердце волнуют подобные думы?
Мертвым лежит у судов, неоплаканный, непогребенный,
Милый Патрокл. Не забуду о нем, пока меж живыми
Я нахожусь и способен коленями двигать своими.
Если же мертвые в царстве Аида не помнят о мертвых,
Все же и там сохраню я о милом товарище память!
Нынче ж запевши пэан, ахейские юноши, все мы
К полым воротимся нашим судам, захвативши и тело!
Славы большой мы достигли: повержен божественный Гектор,
Он, на которого Трои сыны, как на бога, молились!"
Тут на Гектора он недостойное дело задумал:
Сзади ему на обеих ногах проколол сухожилья
Между лодыжкой и пяткой, продернул ремни, к колеснице
Тело его привязал, голове ж предоставил влачиться.
Поднял доспех знаменитый и, с ним в колесницу вошедши,
Коней ударил бичом. Не лениво они полетели.
Тучею пыль над влачимым взвилась, растрепались
Черные волосы, вся голова, столь прекрасная прежде,
Билась в пыли. В то время врагам громовержец Кронион
Дал над трупом его надругаться в его же отчизне.
Так его вся голова загрязнялася пылью. Терзала
Волосы мать. С головы покрывало блестящее сбросив,
Прочь отшвырнула его и завыла, на сына взирая.
Жалостно милый родитель рыдал.