Глава 10. Ну, здравствуй, сынок -1

   

Итак мы уже знаем что Татьяне пришлось снова после роддома вернуться в дом Алимовых.
Первое что она сказала распеленав ребёнка были слова:
-Ну здравствуй сынок!
Всё таки сожаление что они и сыном вынуждены жить в чужом доме не оставляли её, но нужно было жить дальше — теперь всё внимание Тани было сосредоточено на сыне, и проблемы семейством Алимовых должны были отступить на второй план, но к сожалению каждый день напоминали о себе с прежней силой.

С рождением сына Таня надеялась что их жизнь с Алексеем изменится - что он наконец поймёт, что его семья - это жена и сынишка Рафаэльчик и он перестанет лгать, начнёт относиться к ним с большим вниманием и будет делать всё для своей семьи, ведь теперь у него есть сын - его наследник, продолжатель его жизни.
Да Таня хотела надеяться что всё будет именно так ведь это по человечески - по мужски. Хотела надеяться ведь надежда как известно умирает последней а если её не станет то и надеяться уже будет не на что.
Но оказалось что желаемое с действительным не часто совпадает - в её случае это было именно так- не совпало.
Татьяна всё больше и больше понимала, что совсем не знает своего мужа Алексея.
Того года что они встречались ей не хватило понять, что это за человек. И сейчас Таня сожалела о том что в своё время не прислушалась к людской молве — не всегда она неправа.
Но так уж случилось: она даже сама не ожидала от себя, что может так безоглядно и так сильно влюбиться - как сейчас говорят: у неё просто башню снесло от любви - вот теперь она и расхлёбывала свою скоропалительность и безоглядность. А чем обернулись его слова о любви? Просто сотрясение воздуха — у Алексея даже желания наладить совместную жизнь не просматривалось.

Итак: Таня с сыном вернулась из роддома в дом Алимовых и начались  настоящие „хождения по мукам“.
Опыта обращения с младенцами у неё не было никакого и приходилось до всего доходить самой: и пеленать и кормить по часам как это делали в роддоме и купать самой, когда и поддерживать сына и купать приходилось самой без посторонней помощи — даже советом помочь было некому.
Это только в фильмах показывают, как учат будущих мам ухаживать за младенцами, а на деле этого нет. Как хочешь, так и обходись — сама, сама, всё сама — потому как оказалась сына ты родила только для себя и больше он никому не нужен.
-А что ты хотела? - мысленно издевалась сама над собой Таня.  - Что самовлюблённый красавчик будет помогать тебе пеленать младенца вставать ночью чтобы успокоить его? Много хочешь дорогая и как известно ничего не получишь! Делай всё сама и не жалуйся: и ночью не спи и качай коляску неустанно и так чтобы твой работяга муженёк мог выспаться, а то что не отдыхаешь ты — это твоя проблема.
Пелёнки — это вообще что то ужасающее:  стирать приходилось вручную — стиральная машинка, что подарила на свадьбу мать оказалась с браком — через месяц её руки были стёрты в кровь, и больше стирать она не могла. Попросила Алексея один раз постирать пелёнки сына в надежде, что руки хоть немного заживут: тот двумя пальцами пополоскал сразу несколько, отвернув в сторону нос, и побросал их на верёвку сушиться. Пришлось конечно через боль и кровь перестирывать да вдобавок выслушать скандал свекрови, которая налетела на неё из за того что бедный её сынок целый день на работе устаёт, а вместо отдыха она свою работу его заставляет делать.
Таня показала ей свои руки и поинтересовалась, как такими руками можно стирать?
-А кипятить не пробовала? - возразила та.
Таня начала кипятить, что облегчило несомненно её труд, но тут же опять скандал:
-Из-за тебя нам приходится в два раза больше платить за газовые баллоны, а от тебя нет никакой пользы — один вред и лишние расходы!
-Что же мне делать?! - удивилась Таня, руки которой наконец немного зажили и возвращаться к старому ей не хотелось.
-Да ты оказывается совсем тупая?! - возмутилась свекровь. - Сделай на улице очаг и кипяти хоть сутки напролёт!
Снова пришлось просить мужа сделать очаг, ожидая после этого очередной скандал его мамаши. С недовольным видом тот сделал что-то весьма примитивное, и Тане теперь приходилось везде, где только можно искать дрова, чтобы хоть как-то можно было прокипятить пелёнки сына.
А ведь ещё нужно было и купать сына и еду готовить — то что варила свекровь явно не подходило кормящей матери. Кроме того сын всё так же давился молоком и язычка его она так и не увидела - только спустя почти месяц вспомнила, что бабушка говорила про уздечку под язычком, которая и у неё была во младенчестве. Но медики почему то заявили, что её можно подрезать только тогда, когда ребёнку исполнится годик. А значит, до этого молоко так и будет попадать ему в лёгкие, и чем это закончится непонятно.
Закончилось всё неважно: вскоре Таня с сыном попали в областную детскую больницу где у сына признали бронхопневмонию и они прошли соответствующее лечение и потом регулярно ложились туда с тем же диагнозом пока болезнь не перешла в хроническую форму, но уздечку у сына под языком так и не подрезали пока ему не исполнилось годик, когда они в очередной раз лежали в детском отделении.

Но вернёмся к семье Алимовых — там ещё много чего произошло. В  начале марта случилось два важных происшествия — во-первых: дочь Алимовых наконец вышла замуж за музыканта их ансамбля Тургуна Сарымсакова и поначалу так гордилась этим ведь в совхозе бытовало мнение что ни один молодой человек её замуж не возьмёт из за её недостойного поведения а она вышла за человека которому многие завидовали потому как он умел поставить себя и умел зарабатывать деньги такие которые никому из завистников даже не снились.
А во-вторых: 10 марта умер старик Алимов — умер в больнице, где лежал последние два месяца. Елена наконец собралась проведать его в кои то веки, даже пельменей ему наготовила, чего от неё никто не ожидал. Да только долго собиралась: приехала, а бабай уже в морге — так и не дождался её пельменей. В общем поехала с пельменями а вернулась с трупом.
Соседка Алимовых справа, ненавидящая Елену за то, что та гуляла с её мужем Усманом пожалела Таню и забрала её вместе с сынишкой к себе домой справедливо заявив:
-Не дело кормящей матери наблюдать за таким  ритуалом — так и молоко можно потерять.

Потом она рассказывала „горевала“ соседка во время прощания с мужем: закрыв лицо пальцами хныкала, изображая плачь, и поглядывала сквозь пальцы на то, как реагируют на это те, кто пришёл прощаться с бабаем.
Таня была очень благодарна Зине — она так и не видела свёкра мёртвым и потому в дальнейшем не боялась одна оставаться в доме Алимовых.
После смерти бабушки когда смерть подействовала на неё настолько негативно они не могла бывать ни на одном прощании и прощание со свёкром не было исключением.

Благодаря этим происшествиям для неё ставших хорошим предзнаменованием намного уменьшилось число ненавидящих её людей старавшихся как можно сильнее усложнить и ухудшить её жизнь — осталась только одна мать Алексея, которая видимо решила заменить тех кто ушёл из их дома, и старалась вовсю доводить Таню до белого, как говорится, каления.
Алексей делал как всегда вид что ничего плохого в их семье не происходит и снова верил в то что ему рассказывала его мамаша — слова Тани не просто принимались в штыки — или игнорировались или  объявлялись ложью.
Алексей как и раньше появлялся дома затемно с трудом доползая до крыльца. Но от Татьяны требовал постоянного повышенного внимания а предохраняться отказывался не собираясь обременять себя какими то рамками.
Поэтому в начале октября Таня поняла что она опять в положении — это было совсем ни к чему: Рафаэльчику не исполнилось и восьми месяцев а тут снова — страшная интоксикация отсутствие аппетита и отвращение почти полное к мужу который ничего даже понять не пытался. Кроме того ещё и свекровь с золовкой нападали с двух сторон обвиняя её в том что она специально снова забеременела чтобы привязать их Алёшеньку к себе детьми хотя скорее это он хотел привязать её.
Таня устала от всех этих обвинений равнодушного отношения и поехала в район в кабинет гинеколога с единственной целью — прервать беременность — ей даже думать было страшно о том, что она будет делать с двумя детьми погодками.
В результате этих поездок она стала ещё больше раздражительной и неспокойной: куча анализов постоянные придирки врача узбечки которая в пример приводила своих соплеменниц рожающих каждый год и радующихся что Аллах дал им столько детей.
Наконец врач ушла в отпуск, а пришедшая ей на смену заставила вновь проходить все анализы. Таня до такой степени устала от этих почти ежедневных поездок в район что в субботу не поехала решив отложить поездку до понедельника а в понедельник вернулась прежняя врач и заявила что не даст направления на аборт потому как плоду уже три месяца, а на таком сроке  оперативное прерывание беременности не разрешено.
-Езжай домой, русская! - нагло заявила узбечка. - И готовься к рождению ребёнка!
И Таня вернулась назад, представляя какие нападки ей предстоит переносить и сколько нервов ей это будет стоить.
А через несколько дней она снова попала с сыном в больницу и снова к ней никто не приходил. Соседки удивлялись тому что  за всё время лежания Тани с сыном в детском отделении ни муж, ни свекровь не пришли к ней ни разу и ничего не принесли, ведь больничное питание  нельзя назвать полноценным и Таня никогда не рассказывала какое питание на самом деле в этой семье, что оно даже с больничному очень проигрывает.
Лежали Таня в больнице почти до самого дня рождения сына: мальчику было почти годик, а он всё ещё не ходил — потому что всё время находился на руках матери Тане было жаль нагружать ребёнка и пытаться учить его ходить — ребёнок задыхался, и она носила его по коридору, стараясь успокоить, прижимая к своей груди, согласная даже свою жизнь отдать только бы перестал болеть её сынишка.
Выписали их только к концу февраля и Таня вернулась к Алимовым к уже привычной атмосфере, хотя врач знающая о её втором ребёнке и знающая о том что первого сына едва не задушила пуповина сказала, что это произошло лишь потому что она во время вынашивания сына была неспокойна: нервничает мать — нервничает и ребёнок, и не просто шевелит ножками и ручками — крутится  потому  пуповина ему и обвила шейку. Если ты будешь и сейчас нервничать, то и второй ребёнок будет неспокойным, и с ним может повториться то же, что и с первым.
А как можно быть спокойной в такой семейке для которой скандал — это развлечение?
В один из дней в гости к Елене пришла дочь и не одна — с дочкой Луизой которая родилась в начале декабря 1972 года. Внешний вид красотки оставлял желать лучшего: даже двойной слой грима не смог скрыть синяков на её лице.
По рассказам Ойнисы это началось буквально после первой свадьбы на которую они ездили со всем ансамблем: она как всякая актриса и танцовщица старалась крутиться возле стола за которым сидели мужчины ведь в узбекских семьях все деньги находятся в руках мужчины а не женщины. Она вела себя как всегда: где улыбнётся где подмигнёт где бросит надушенный кружевной платочек а в ответ мужчины кладут под тюбетейку танцовщицы деньги — от 10 до 25 рублей а иногда и больше — так что танцовщица за свадьбу зарабатывает порой больше чем все остальные музыканты группы а в конце свадьбы потом деньги делятся на всех поровну. Это знает любая танцовщица и старается заработать как можно больше. За это её и избил Тургун в первый раз считая её поведение непристойным. И это повторялось раз от разу, а ей потом приходилось накладывать на лицо несколько слоёв грима, чтобы скрыть следы ревности мужа. В конце концов тот понял, что слишком много приходиться тратить на грим, ведь ездить за ним каждый раз приходиться в Ташкент и тратить приличную сумму на  дорогу. Тургун понял что это не выгодно и перенёс место приложения своих сил ниже лица — там синяки были не так заметны.
Ойнисе все конечно посочувствовали а Таня сказала:
-Аня, стоит ли терпеть такое издевательство, ведь это будет повторятся вновь и вновь — он не успокоится пока или инвалидом тебя не сделает или вообще не убьёт. Не лучше ли развестись в таком случае?
-Ещё чего придумала? Мы за это время денег вдвоём заработали на хороший дом и уже купили его, но Тургун оформил его на мать и при разводе мне ничего не достанется, а я работала для того чтобы купить этот дом больше всех остальных музыкантов!
-Аня, жизнь и здоровье важнее любых денег — отреагировала Таня, но золовка посмотрела на неё, как на дуру, и отошла.
Оказывается она приехала попросить мать посидеть с внучкой — ей нужно было поехать в район к одной знакомой, с которой она договорилась о том, что та поможет ей достать аттестат за окончание десяти классов — она собиралась по знакомству поступать в ташкентский институт культуры, а у самой только восьмилетнее образование..
-Вот видишь, как быстро решаются любые проблемы, когда у тебя есть деньги?! - заявила она Тане. - А ты? Разводись!Я в отличие от тебя — не дура!
Таня видела, что убеждать этого человека бессмысленно — только время убедит её, и то, что это будет именно так, Таня не сомневалась, и золовке крупно повезёт, если этот брак закончится без смертоубийства, поэтому больше говорить золовке она не стала ничего.
Ойниса уехала, а Елена осталась с грудным ребёнком: девочка плакала, бабка пыталась успокоить ребёнка, трясла её, как тряпичную куклу — и всё напрасно. Тогда Елена бросила трёхмесячного ребёнка на кровать с расстояния двух метров. Хорошо попала куда надо и пружина кровати не отыграла, но Таня, увидевшая это, если честно, испугалась и подумала:
-Если она так бросает ребёнка родной дочери, то как она тогда бросит ребёнка ненавистной снохи?
После этого случая она больше никогда не оставляла сыны на попечение Елены: если нужно было сходить в магазин или куда то поблизости, укладывала сына в коляску и ходила с ним, а если нужно было поехать в город, то просила посмотреть за Рафаэльчиком соседку Зину — та в отличие от свекровки любила детей и ей можно было доверить ребёнка.

Ни дня без происшествий — девиз алимовского дома: не успела золовка забрать свою дочь и вернутся в дом Тургуна — новое приключение тут как тут.
Не стану описывать чем закончилось для золовки путешествие в район — это очевидно. Да нет — аттестат она всё таки привезла и потом с гордостью хвалилась им.
Корочки то купила, а вот где взять знания для поступления в институт — это её совсем не беспокоило.
-Куплю — можешь не волноваться! - заявила самоуверенно золовка и Таня поверила: такая купит всё, что хочет, ведь у неё ни стыда нет, ни совести, ни здравого смысла:
— А без этого проще жить! - заявила золовка. - Чего добились хорошего вы с вашим смыслом и совестью?! Ни-че-го!
Впрочем, что там с золовкой — Таня думать не хотела: своих проблем хватает
Зачем думать и переживать о человеке, которому нравится купаться в этом дерьме, как в тёплом, ласковом море?
Забегая вперёд скажу: Ойниса не только поступила в этот институт, но даже и закончила его — думаю нетрудно догадаться, что и сколько ей это стоило. И потом она с гордостью хвалилась дипломом о высшем образовании, неприминув упрекнуть Таню в том, что у неё даже техникумовского образования нет.
Но это её ехидство невольно подтолкнуло Татьяну к действию, и когда в Гулистане открылся строительный техникум она поступила туда на заочное отделение — Алексей обещал, что будет помогать Татьяне  - ведь технические предметы он знал  лучше многих своих однокурсников и даже почти все расчёты по такому невероятно трудному предмету, как сопромат — делал сам. А потом приспособился делать контрольные и курсовые студентам строительного техникума за деньги, что в дальнейшем стало его основным средством заработки денег, потому как работать на государство из за постоянной пьянки он уже не мог и не хотел.
О таких людях бабушка Тани говорила: - Умная голова, но дураку досталась.
В прямом смысле Алексей конечно дураком не был — тут было другое: безволие, бесхребетность и главное равнодушие к близким людям, и её это касалось в первую очередь.

Как часто мы произносим слова не задумываясь о том, что они значат.  И слова: -Я люблю тебя! - не исключение.
Поэтому прежде чем сказать:  Я люблю тебя — хорошо подумайте хватит ли у вас возможности оправдать эти высокие и  многообещающие слова. Потому как это не просто слова, а скорее клятва, которая означает, что ты берёшь на себя ответственность за этого человека что обещаешь заботиться о нём, обещаешь быть его опорой и надеждой на будущее.
Но если ты не способен на это — жить не только для себя, но и для того кому эти слова сказал, то тебе лучше не бросать слова на ветер.
Ты бездумно произнёс эти слова — человек тебе поверил, а ты его просто обманул.
Каково ему теперь жить с этим? А тебе самому каково? Хорошо? Счастливо?
Думаю что обоим от этого не сладко, но уже ничего не исправить. Недаром ведь люди говорят: -“ Слово не воробей — вылетит   не поймаешь.“
Слово на ветер — жизнь на ветер.
Вот и слово Алексея было таким же ветреным — бездумным — потому и жизнь не клеится и склеится ли в дальнейшем очень сомнительно, и даже рождение ребёнка тут ничем не поможет, и ничего не изменит. Это родственницы  Алексея думают, что мужа можно привязать к себе детьми, но видимо не такого, как их Алексей. И только спустя полтора года после знакомства с Алексеем Таня поняла это. Опять слова народа: - „Лучше позже, чем никогда?“ Но, если честно сказать, то всё таки лучше бы раньше. Но, увы, как оказалось, Таня, в отличие от бабушки, так и не научилась разбираться в людях — хочется верить — пока не научилась. Видимо пошла в свою мать — та до сих пор в людях путается  в людях, как в двух соснах, хотя уже гораздо за сорок лет.
Но это сейчас для Тани не столь важно — важнее что дальше делать: скоро будет второй ребёнок, а семейная жизнь, как не складывалась — так и не складывается.

Свекровь продолжала свою излюбленную тактику: устраивала скандал и убегала из дома с надеждой что её любимый сынок наконец изобьёт эту ненавистную ей сноху чтобы она наконец поняла что ей тут не место и убралась куда подальше. Но нужно отдать должное Алексею он никогда не шёл на поводу у мамочки и она исходила на нет со злости — почему сын, который казалось так её любит, никак не хочет её понять? Что бы она не делала — всё бесполезно: сын продолжает жить с этой Танькой и даже второго ребёнка ей сделал. Зачем? Неужели не понимает что этим она хочет ещё крепче привязать его к себе?
Лена терялась в догадках, что делать чтобы наконец избавиться от ненавистной снохи — ну не убивать же её в конце концов? Ну убьёшь — так её выродок всё равно останется, и мучайся потом с ним всю оставшуюся жизнь. На днях правда дочь Ойниса предложила ей выход: поехать к бабке колдунье в посёлок Золотой и заплатить ей чтобы она извела это чудо посредством своей магии или хотя бы укоротила её — Ойниса хотела и сама туда поехать чтобы найти укорот на своего Тургуна, который совсем уже расходился. Они уже собирались поехать туда, как в дом Алимовых явилась мамаша Таньки Раиса — проведать доченьку и внука — чёрт её принёс — не иначе.
Раиса застала всё семейство Алимовых в сборе — на работу никто из них не ходит: Елену около недели назад культурно попросили с работы за то что она связалась с врачом моложе её почти на двадцать лет, Алексей переругался с мастером участка и подал заявление на расчёт, ну а Таня находилась, как мы уже знаем, в отпуске по уходу за ребёнком.
Раиса человек прямой — что видит то и говорит возьми и скажи:
-Безработная семейка!
И сразу же  Елена с Алексеем накинулись на неё, как два цепные пса — наговорили кучу „любезностей“.
Таня обиделась на мать за то что та её причислила к этой семейке и заступаться не стала, а мать обиделась на всех сразу — хлопнула дверью и ушла. И как потом Таня узнала не просто ушла, а уехала от этого семейства как можно дальше — в Ферганскую долину — город Наманган, который в своё время нахваливала её квартирная хозяйка тётя Клава Рулёва.
Таня узнала об этом почти два месяца спустя когда получила письмо от матери.
В нём она писала что устроилась бухгалтером материального стола в КЗУ- 15.
Учёта как оказалось там можно сказать никакого не было и начальник обещал если она наладит учёт дать однокомнатную квартиру — пришлось согласится. Но она даже понятия не имела что ей это будет стоить: работать приходилось не считаясь со временем сном и прочими потребностями человека — в результате давление у неё начало просто зашкаливать — за 180- 200 мм ртутного столба. Что будет дальше — непонятно: уже сейчас некоторые сотрудники ропщут по поводу того что она можно сказать работает без году неделя а начальник ей уже квартиру обещал…

Мать конечно жалко но она сама выбрала такой выход посчитав что ей будет легче бежать от нахлынувших трудностей здесь и совсем не подумала что возможно она больше нужна именно здесь — пусть даже не рядом — поблизости к дочери и внуку.
А У Тани  ничего не менялось в лучшую сторону — зато в худшую изменения были вполне ожидаемые.
А всё почему? - спросите вы. Да потому, что к таким событиям в жизни как брак нужно относится очень внимательно и серьёзно. Раньше девушка, понимая что это изменение — явление судьбоносное, проходила через многие испытания ещё до свадьбы — взять хотя бы венчание.
При венчании супруги пьют совместную чашу в знак того, что все радости и скорби будут делить поровну. Венцы, которые держат над главами новобрачных, - венцы мученические, коими они венчаются, чтобы до конца пройти вместе этот путь.
А сейчас зачастую всё делается скоропалительно как это произошло с Татьяной: её просто привели за руку к этому порогу и она беспрекословно подчинилась. А вот теперь душа её бунтует против этого, не находя себе места.




                Продолжение следует: