ПАРА

      Это был День Рождения Комсомольской организации.

   Лара вошла в принаряженную заводскую столовую. Здесь по инициативе администрации собирались чествовать и награждать лучших комсомольцев-активистов предприятия. Столы были накрыты немудрено: бутылка шампанского, лимонад, фрукты.

Девушка замешкалась, пытаясь выбрать себе место, чтобы впоследствии можно было бы исчезнуть по-английски.
Сзади, на ее плечо мягко приземлился подбородок Георгия.
-Привет. И где же наш столик? Ты уже определилась?-обыденно, по-свойски забросил рыбак удочку.
   Тембр голоса был фантастическим! Рыбка клюнула.

   А то! Красавчик. Умница. Балагур. Старший мастер. Комсорг цеха.

   Один недостаток - женат.

   Георгий и Лара на комсомольских собраниях часто сиживали рядом. Искрили блестящими глазами. Обменивались остротами. Впечатляли друг друга. Вместе сочиняли протоколы символически проведенных мероприятий. Много смеялись, нанизывая поочередно  свои шутки одна на другую.  Получались радужные бусы.
Эти бусы, как четки медленно перебирали по ночам в своих воспоминаниях. Глупо улыбались.
 
   Им было весело и безопасно среди людей. Сегодня, впервые: ОН и ОНА  среди людей, но отдельно от всех!

   Незаметно для них одних прошли все торжественные речи, награждения, концертные номера, застолье.

   Впервые Георгий пошел провожать Лару. Да что там говорить! Звезды сияли ярче!
В музыке сверчков слышалось: "Целуй ее! Целуй ее!"

   И он целовал. Губы были пухлые и нежные. Поцелуи были осторожные, даже деликатные. Ноги подкашивались, становились ватными. Сердце бухало от страха и восторга. Они находились словно на вершине скалы : столько щемящей красоты, но так легко оступиться и полететь в бездну...

  Чувства захватили обоих целиком и полностью. Как в песне:
" Ночью и днем
  Только о нем.
  Где же ты радость бывалая?..."

   На работе приходилось встречаться часто. Очень хотелось от всех скрыть. Но разве скроешь?

   Георгий  забегал к ней в «техбюро» по надуманным поводам и сиял, как вымытые окна, как блики на поверхности играющего моря, как весеннее солнце! Очень неприлично сиял. Хотелось это сияние прикрыть чем-нибудь. Стыдно же.

   Он приносил для Лары  какие-то сверточки, подарочки. Буднично выгружал дары на  стол и убегал, успевая «незаметно» сунуть в руки красавицы бумажное послание.

   «Ну, зачем же он так светится? Все же поймут", - переживала Лара.

   И все коллеги понимали. Сидели в первом ряду и наблюдали за назревающей драмой с не скрываемым любопытством. Каков же будет финал?

   Лара прилагала усилия, погружаясь в рабочие документы. Ее длинные стройные ноги были повернуты к выходу, уже готовые бежать дальше по важным делам, а все остальное тело все еще сидело за столом. Тонкие пальцы продолжали набирать нужный текст.

   Дверь  отворилась и в бюро вошла Зоя.  А вернее - Зося. Ее называли именно так. Эта была старая дева – очень тощая и вечно ноющая.
 
 -Ой, - театрально схватилась за сердце Зося, закатив глаза, - не могу. Что за ножки! Даже мне, женщине, невозможно остаться равнодушной. Представляю, что будет, когда явится твой воздыхатель…

-Да они-с уже являлись. Еще и след не простыл, - откликнулась другая сотрудница рыжая толстушка-хохотушка Жанна.

-А по мне - так уж лучше пусть смотрит на  коротенькие ножки своей жены, -недовольно вставила свое мнение третья особа. Она была женой прокурора и на своей заводской работе чувствовала себя примерно в том же ранге, что и супруг на своей.
- «Бачилы очи, шо купувалы – ижтэ, хочь повылазьтэ»!- таков был ее окончательный вердикт.

   Лара была глухой и непробиваемой, как скала. В дискуссиях участия не принимала. Это все не о них.

-Лариска, ты чего молчишь. Слышали, что Георгий в отпуск по путевке в Крым едет. Один. Без жены. Путевка на одного человека. Не знаешь, случайно, он один едет или с кем-то ?  Вы же с ним вроде бы «дружите»,- съехидничала Жана.

- Со мной он едет, -  спокойно сказала Лара.

  Жанна охнула. Глаза вспыхнули  то ли притворным  ужасом, то ли  ужасным интересом. Она попыталась сделать жест - «молчи», но все уже было сказано. Все технологи затихли, уткнувшись  носами в свои скучные  бумаги.  Пытались переварить услышанное.

  В отпуск наши влюбленные, действительно, собирались вместе, но, по понятным причинам -  разными рейсами. Оттуда наш Ромео и собирался сделать свой прощальный звонок жене.

  Потому, что страшно: лоб в лоб.

  Потому, что тихо не получится. Потому, что будет семейный суд и настоящий подсудимый.  Присяжные, посовещавшись - не позволят. " Отклонить!" – будет их окончательный вердикт.

   Даже в мыслях от предстоящего суда Георгию становилось плохо, сердце холодело и сжималось.

  Приехав на море, Лара сняла стандартную комнату для рядовых курортников, а Георгий заселился в пансионат. Номер был на двоих и туда  вот-вот должны были подселить соседа.  Но пока соседа не было – можно было не разлучаться.

  Георгий, как и обещал, собрался с силами и позвонил жене:
-Да, долетел нормально.  Да, поселился. Подожди. Послушай меня. Я хочу сказать, что ухожу из семьи, прости меня. Прости.

  Сердце выскакивало из груди от страха и вины. От того, что он сейчас вколачивает, как гвозди эти ужасные слова в сознание близкого человека.

  Его жена Виктория, как не странно, совсем не удивилась и спокойно ответила:
-Это мы еще посмотрим. Ты пока отдыхай.

  На следующий день  прилетели родственники и нарушили   и без того хрупкую идиллию.

  Это была жена  Георгия в сопровождении свекрови. Собственно говоря, Людмила Андреевна была одновременно  инициатором, сценаристом и актером данного мероприятия. Это был ее конек - планировать и устраивать  подобные шоу. Она и на работе, бывало,  соберет о ком-нибудь из сотрудников неприятные сведения, именуемые в народе сплетнями, столкнет всех вовлеченных в этот процесс лбами, а сама отойдет в сторонку и наслаждается скандалом, дышит им, любуется, как художник своим собственным творением.

  Невестку она не любила. Сделать единственного сына папашей в 19 лет!  Мало, кто способен такому раскладу обрадоваться. И ей (как и многим другим на предприятии) было даже весело наблюдать за  развивающейся  у всех на глазах интригой. Людмила Андреевна привечала Лару. Частенько обращалась  к ней якобы за помощью и неоправданно щедро одаривала в ответ на выполненный пустяк.

 -Ой, Лариса, у тебя так много вязаных вещей. Ты такая рукодельница, не смогла бы ты мне немного переделать ворот на джемпере?-  лисичкой втиралась Людмила в доверительные отношения с возлюбленной сына.

  Лара не могла отказать.  Просьбы удовлетворяла. В ответ слышала такие дифирамбы, что ей становилось даже неловко. В руки ей всучивали пакет  с «благодарностью». Это были дорогущие французские духи, шикарный кофе и т.д.

  Когда роман сыночка расправил крылья , а брак затрещал по швам -  Людмила Андреевна забеспокоилась. Она взвесила все «за» и «против». Как бы ей не хотелось досадить невестке, но быт в нынешней семье был налажен. Сын жил у тестя. Родители жены помогали смотреть за внуком.  Готовился проект по получению  двух квартир. Для этого был оформлен фиктивный развод  Георгия и его жены Виктории. Все должно идти по плану. Ничего не должно сорваться! А эта Лара, хоть и интересная барышня, но живет в общаге. Крепкого тыла не имеет.  Не стоит рисковать.  Решение было принято. Людмила Андреевна взяла все в свои руки и разработала план борьбы за возвращение блудного сына.

  Первым делом мамаша получила за сына его зарплату и отпускные. Все друг друга знали. Доверяли.

-Без денег то у него уверенности  поубавиться!- так рассуждала любящая мать.- Да и любовнице вряд ли он нужен будет без всего. Вещи мы ему тоже не отдадим! Собирайся,- скомандовала она своей невестке. - Мы едем в пансионат!

    Влюбленные от  гостей не прятались. Ждали их, сидя в номере. Все равно - разговор неизбежен. Готовились к  трагическим слезам,  увещеваниям, обвинениям. Хотелось поскорее выслушать все обвинения , покаяться, объяснить  невозможность отката в прошлую жизнь, попросить прощения . Этот процесс и  должен быть болезненным. И нет смысла откладывать вскрытие абсцесса на потом.  Но такие цивилизованные расставания  очень маловероятны. Они возможны, когда информация  о прекращении существовании семьи становится свежевыжатым шоком, как фрэш. Выпил информацию и впал в ступор. Защитная реакция организма. А когда все давно известно, все принято к сведенью - рождается план борьбы.

  Растерянность  у жены Георгия  давно прошла. Появились ненависть к Ларке и желание борьбы без реверансов. Тут еще, как нельзя, кстати, неожиданно поддержала свекровь. Обнадежила. Мол, доверься специалисту. Мой муж тоже когда-то хотел уйти. И что? Были задействованы все способы и все инстанции. Муж был сломлен и навсегда потерял интерес что-либо менять в своей жизни.

   Но Лару нужно было знать. Методы насилия к ней применять было нельзя.
Если бы Вика стала плакать и просить  у новой возлюбленной мужа оставить их семью в покое - Лариса бы наверняка сдалась. Рассчиталась бы с работы, уехала бы подальше на край земли, наступила бы на горло своим чувствам.

   «От тебя всем горе - уходи»,- звучало бы в ее сердце.

   Но все произошло по-другому.

   Дверь в номер открылась и первой, предвкушая забавное зрелище, крадучись и толкая впереди себя сумки, вползла  Андреевна. Следом за ней (тоже с сумками) – жена.
-Вот это да-а! Неплохо вы тут устроились, -  протянула с присвистом  мамаша, оглядывая номер.

   Не заметив испуга в глазах сына и его любовницы - рассердилась.

-Я вижу все на месте. Никого искать не нужно. Никто не прячется. Так вот.

  Голос крепчал и нарастал в наигранном гневе. Она повернулась к Ларе:

-Немедленно выметайся отсюда раз и навсегда, а законная жена останется отдыхать со своим мужем. 

  Андреевна повернула свою  широкую с холкой шею  к невестке и ласковым тоном неожиданно нахлынувшего восторга  пропела:

-Викуся, милая раздевайся, разбирай сумки. Сейчас на море пойдем. Солнце, солнце -то какое! Воздух!

 В комнату постучали, Вошел новый жилец с чемоданом:
-Я не ошибся?

-Нет. Нет. Что вы?-  закудахтала Людмила Андреевна, обрадовавшись новому  зрителю  своей авторской постановки.

-Мы вам сейчас все расскажем. Это мой сын. Это его любовница.  А это его законная жена. Мы….

-Мне это не интересно. Разбирайтесь.  Я приду через час, - оборвал мужчина разочарованную актрису. Оставив вещи, он вышел из номера.

  Георгий хорошо знал свою мать и примерно так   и представлял предстоящее действо. Поэтому  и не придумал ничего лучшего, как решить вопрос дистанционно. Но кто же позволит?

  Лара поднялась со стула  и взглянула на своего любимого мужчину. Вернее, на его тень. Он страдал. Искренне.

-Я пойду к себе. А вы поговорите. Я приму любое твое решение.

  Лара подошла к шкафу и смахнула с полки  в пакет пару своих футболок и купальник.

-Посмотрите ка на нее,- включилась Людмила Андреевна, - у нее и вещички здесь имеются. Ну чем не семья?

-А шорты у нее какие!- подключилась к игре законная супруга .- Это же трусы, а не шорты! Лариса у нас боксер! На ринг собираешься?

-Отстаньте от нее. Говорите со мной. Вы же ко мне приехали?

-Ты посмотри на него, «защитничек» нашелся. Нам, может быть и ее надо на место поставить, - завопила Андреевна.-  Птичка гнезда не разрушит, а эта устроилась тут!

Вика забросила ногу на ногу, и надменно подняв голову спросила:
-Думаешь, что красавица? Обезьяна ты, а не красавица. Знаешь ли ты, что на чужом несчастье счастья не построишь?

-Слышала,-  вздохнув, спокойно ответила Лара. -  До свидания.

И вышла из душной комнаты на свободу.

  В коридоре почти все двери были приоткрыты, из-за которых выглядывали заинтересованные лица. При виде девушки головы исчезли в комнатах, а
двери, как падающие камни домино поочередно захлопнулись. Хлоп-хлоп-хлоп.

   Ну что же? Шоу получилось. Зрители были. Андреевна не зря старалась.
Если бы знала, что зал полон – была бы довольна собой.

   Лара шла в свою курортную комнату, а ее иллюзорное спокойствие медленно вытекало из глаз, бежало по щекам, заворачивало в рот, угощало солью. На тебе твое море! На тебе твое счастье!

   После ухода Лары  Георгий спросил:
-Что вы хотите от меня услышать?

-Да ничего, мы и так все знаем, лениво ответила Вика.

-Кобыла твоя ускакала, а с тобой останется отдыхать твоя законная жена. Я вам не помешаю. Через пару дней уеду. Вот только ножки помочу в морской водичке. Давайте перекусим и на пляж.

Георгий молча достал дорожную сумку и стал собирать свои вещи.

-Ты куда это собрался? – в один голос взвыла бригада «спасателей».

-Домой.

-У тебя есть дом? Или ты в общежитие? - съехидничала  жена.

-Кстати, - вступила мать, - у тебя нет денег. Мы все за тебя получили. И зарплату, и отпускные, и премию.  Вещей у тебя уже нет. С работы тебя  тоже попрут. Уж я постараюсь. Думаешь, ты такой ей нужен будешь? Уж лучше оставайся и отдохни, как человек. В противном случае мы вас затравим. У нас просчитан  каждый ваш шаг.

-Тем более. Надо срочно возвращаться и решать все возникшие проблемы.
С работой. С жильем. Ну, хоть с разводом ничего решать не надо.

-Скотина,- взвизгнула жена,- ты же знаешь, что развод ненастоящий.

-Настоящий.  Прими это, Вика. Мы уже не вместе. Но я буду помогать.

  Георгий набросил на плечо спортивную сумку и со всех ног помчался к Ларе, по дороге едва не сбил с ног своего нового напарника по комнате.
-Держись, брат, удачи! - крикнул тот ему вслед.

  Лара  уже собралась в дорогу, как на пороге появился любимый.
Глаза встретились.  Выбор был сделан. Они обнялись и заплакали.

-Выдержим? – спросил  он, заглядывая ей в глаза.

- А что нам остается?

-Они ведь не отстанут.

-Что-нибудь придумаем. Главное, что вместе.

  С визитерами встретились на стации. Пришлось ехать до Симферополя в одном троллейбусе.

-Думали, что  ускользнете от нас?- проходя мимо мест, на которых расположилась парочка, спросила Вика.

-Мы теперь ваша тень, - добавила мать.

  Слава Богу, в транспорте  состоялся антракт. Артисты не шумели, готовились ко второму отделению.

  На железнодорожном вокзале концерт продолжился. В какую бы сторону не направилась  наша парочка – преследователи не отставали.

-Люди добрые! – завопила Людмила Андреевна, - посмотрите на нее! Подставила м…. женатому человеку! Разбила семью тварь!

 Мимо проходящая женщина в пляжной шляпе, приняв риторический клич за персональное обращение, лениво зевнула, повернулась к кликуше и уточнила:
-А что нужно было подставлять?

  Отмахнувшись, свекровь бросилась к проходящему мимо милиционеру:
-Пожалуйста, лейтенант,  помогите. Срочно задержите эту заразу. Она пытается разбить семью моего сына.

  Мент усмехнулся и ответил:
-Это дело семейное. Сами разберутся.

  Георгий остановился возле никем не занятой скамейки и поставил свои  и Ларисины вещи на раскаленный, как их собственные  лбы асфальт.

-Я в кассы. Попытаюсь достать билеты домой.

-О нас не забудь! Ты обязан!  Ты заварил эту кашу!- крикнула вслед  жена.

  Людмила Андреевна сосредоточилась на своей жертве. Она тыкала  ее своими горбатыми пальцами  между ребер и приговаривала:
-Отцепись от него! Слышишь? Отцепись! Найдешь себе другого! Не дам вам жизни! Слышишь? Не  дам!

  Лара отстраняла от себя эти кинжалы, закипая изнутри. Очень хотелось треснуть этого монстра. В ушах звенело от жары, стресса и безумства Андреевны.

-Прекратите. Неужели вам не стыдно?

-Тебе ли о стыде говорить?- парировала Виктория.

 Подбежал  запыхавшийся Георгий:
-Так. Билетов в кассах нет. Я договорился с проводниками. Быстро за мной. Поезд отправляется через 10 минут.

-Возьми мамины вещи, - зарычала Андреевна.

-Я тебя сюда не приглашал. У меня только две руки.

-Тогда пусть твоя кобыла мои вещи несет!

  Но Георгий уже рванул к перронам. За ним побежала Ларка. За Ларкой  засеменила злобная Андреевна с вещами. За Андреевной  тащилась подуставшая Вика.

-Возьми мои вещи, кобыла, - прошипела в спину Ларисе обезумевшая мамаша.

-Я бы помогла. Если бы вы умели себя вести,- обернувшись на мгновение бросила девушка и только собралась ускорить шаг, как Андреевна бросила сумки наземь и вцепилась своими клешнями сзади в  красиво заплетенный на голове Ларкин колосок:
-Сучк-а-а-а!!!

  Девушка к нападению с тыла была не готова  и реакцию не обдумала. Резко обернулась и подарила этой надоевшей мухе внушительный хук и помчалась догонять любимого.

  Георгий  сражение пропустил и был не в курсе.

  Поверженные участники битвы поубавили прыть. Медленно подтянулись к вагонам. Сменили пластинку:
- Как же так, сыночек? Я тебя для этого растила? Меня, твою маму, избила собственная невестка. Скажи кому – не поверят.

  Она утирала фальшивые слезы, всхлипывала и изображала сердечный приступ.

  Георгий не мог понять,  о чем речь. Кого в данной ситуации родительница называет невесткой. Вика – не должна. Они в одном  воинском  подразделении.
 Лара - еще не невестка.

-Ты ее била?-  удивленно спросил Георгий, повернувшись к девушке.

-Она напала. Я отбилась. Всего один удар.

-Понятно. И как ты не устанешь?  - спросил он матери. Вы с Викой сядете в этот  вагон. Вот ваш проводник. Все оплачено. У нас с Ларой другой вагон. До свидания.

  Дорога была сложной. Стресс неописуемый.  Спали  на багажных полках. Ну как спали?  Таращили глаза в потолок. Мелькали огни, хлопали двери, свистел паровоз.

   Подъезжая ближе к родному городу, у парочки  созрел план: выпрыгнуть  из поезда, как только тот начнет трогаться с предпоследней станции. «Спецназ»  заметить их не успеет, а если заметит, то уж точно не успеет спрыгнуть вслед за ними. А они этим временем без сопровождения конвоя как-нибудь на попутках доберутся до пункта назначения.

   Так  и сделали.

  Добрались. Лара позвонила подруге. Договорилась о временном проживании. До тех пор, пока они не найдут свое жилье. Подруга приютила.

   Каково же было разочарование двух пассажиров  соседнего вагона, когда стоя на перроне  родного города и вглядываясь в толпу в поисках  опальных лиц, оные  были не обнаружены. Кого теперь преследовать? Кому делать представление? За это же  никто не заплатит своими нервами.

   Вика заплакала:
-Не нужно мне было с ним разводиться. Даже ради квартиры. Примета плохая. Так бы я ему хоть развод не дала. А теперь он ему и не нужен.

-Успокойся.  Мы еще не проиграли. Приедем домой. Помоемся. Отдохнем с дороги. Поедим. И будем дальше бороться. Война еще не окончена. Мы их найдем. И потушим пожар этой любви. Заедем к ней в общежитие. Если их там нет-поедем в гости к ее родителям и сделаем всем «праздник». Вперед!

  Поиски сбежавших  из-под стражи в зоне города - не увенчались успехом.
Комиссия по восстановлению справедливости отправилась  тревожить покой родителей Лары. Адресок они раздобыли. Родителей дома не застали. Присели на лавочку возле подъезда. 

   Людмила Андреевна решила время не терять  и принялась солировать:
-Люди добрые! Помогите!  Мне так плохо! Дайте же кто-нибудь воды!

   Соседи воды вынесли. Предложили  вызвать скорую помощь.
-Ой! Не поможет мне скорая помощь. Я вам сейчас все расскажу. В вашем доме живет шалава. Разбила семью моего сына.

-Кто?- удивились соседи.

-Лариска из третьей квартиры. Уж я - то ее родителям сейчас все выскажу,- обмахиваясь платком и держась за сердце, информировала окружающих  новая прима.

-Лариса?- удивлялись соседи, - никакая она не шалава. Очень хорошая девушка. И родители хорошие. Да вот они идут. Вы сейчас сами во всем убедитесь.

  После не слишком продолжительной беседы, где театральные постановки оказались не уместны,  незваные  гости получили довольно внятный ответ отца Лары:
-Нам ваши планы не интересны. Мы, в свою очередь, собираемся не вмешиваться. Ей 27 лет. Ему 29. Чай, не младенцы. Сами разберутся. И дочь  нашу, советую вам не трогать. Предупреждаю: у нее была операция на голове! Сами подумайте о возможных последствиях…

   Тем временем, наша парочка приходила в себя. Три дня они не выходили из дома гостеприимной подруги.  Залегли на дно. Боялись встретиться с призраками. Восстанавливались. Думали: с чего начать? На четвертый день Лариса решилась  позвонить родителям. Предупредить о возможных визитерах.

-Да были они уже. Не переживай. Плохо, что отдохнуть вам не дали. А так я их напугал.  Сказал, что с тобой связываться опасно. Что у тебя операция  была на голове.

-Какая еще операция, папа? Что ты выдумываешь?

-Ну, помнишь, у тебя в девятом классе гайморит был? А что? Нос – он на голове. Ничего не выдумал. Но, пусть опасаются.

-Ой, пап. Ты даже в такой ужасной ситуации умудрился меня развеселить.  Маме привет. Вы уж простите меня, что вам из-за меня пришлось во всем этом поваляться. Мы, если в ближайшее время не найдем подходящую квартиру, возможно у вас поживем недолго.

-Да хоть навсегда приезжайте. Держитесь там. Если помощь будет нужна…Короче – звоните!

   На работе никто никого увольнять не стал. Вышестоящее начальство не поддалось давлению Людмилы Андреевны:

-Прошли уже те времена, когда партком и комитет комсомола решали  такие вопросы. Взрослые люди. С работой справляются. Нам нечего им предъявить. Если следовать вашим правилам, так мы должны половину предприятия разогнать.

   Вещи и вправду Георгию не дали забрать. Да он и не настаивал. Забрал только свой мольберт и краски. Рисовать он любил. Так и шагнул в новую жизнь: без денег, в летней одежде с мольбертом и красками. Выбрал Любовь? Ну и рисуй себе теперь новую жизнь!

  С сыном встречаться не давали. Издевались. Когда приезжал в бывший дом навестить сына – шоу продолжалось:
-Что это на тебе за "говеный" шарфик? Любимая связала? А летнюю курточку я смотрю, ты ватином  утеплил? Слабо сразу все новые вещички прикупить?
Я с таким голодранцем сына никуда не отпущу.

  Георгий , чтобы встретиться с сыном - стал ходить  к нему в школу. Без свидетелей. И снова скандал:
-Не смей к нему ходить! Он потом плачет на уроках из-за тебя!

Перестал ходить - опять двадцать пять:
-Ты почему к сыну не ходишь? Тебе что эта обезьяна весь мозг высосала?

   Андреевна еще с полгодика при встрече с жертвами на территории завода позанималась кликушеством и устала. Всем уже было не интересно.

   Парочка на первое время сняла себе жилье, а потом и вовсе въехали в новую квартиру. Георгий получил по льготной очереди, как ликвидатор аварии на ЧАЭС.

   В новую квартиру въезжали втроем. Георгий, Лариса и семимесячный сынок Даня.
Жили небогато, но дружно. Когда малышу исполнился год, свекровь решилась напомнить о себе. Взяла с собой старшую сестру из такого же теста. Группа поддержки, так сказать. По дороге  купила символический презент для внука. Явились - не запылились.

   Гостей встретили доброжелательно. Мало ли? Может быть,  раскаялась мамаша?  Хотя ее проклятия никто не забыл. И отречение от сына никто не забыл. Отец Георгия тогда тоже отрекся:
-Ты мне больше не сын.

   А при расставании трусливо шепнул Георгию на ухо:
-Я за тебя, поверь. Но так надо. С ней лучше не связываться.

  Сын позицию отца понял. Сломали человека. Совсем. Боится и слова сказать.
Пульсирующим в висках потоком промелькнули  неприятные воспоминания  в памяти Георгия. Потом он их отключил.
 
   Незваные гости попили чай, «посюсюкались»   с малышом, огляделись. Все  у молодых было: дом, мебель, ребенок, любовь. Опять рассердилась Андреевна:
-Значит так. Может здесь кто-то противится, но ты обязан общаться со старшим сыном.

  Голос крепчал. Андреевна переходила на крик, не слушая никаких объяснений.
Тетка подхватила новую песню со старыми словами. Две обезумевших возрастных женщины разрезали благодатную тишину счастливого дома. Лара взяла на руки испуганного малыша  с широко раскрытыми  глазенками и вышла в другую комнату.
Георгий поднял родственничков с дивана. Всучил им в руки троянские дары. И выпроводил вон. Жене сказал:

-Ты ей не верь, Ларчушка. Вообще никогда , ни при каких обстоятельствах. Это львица, которая все время готовится к прыжку.

  Разве же могла знать Людмила Андреевна, что пройдет совсем немного времени и весь ее пыл интриганки растворится и исчезнет? Будет сломлен неожиданной болезнью. Онкология. Страшное слово. Теперь можно много лежать и думать.
Разве же могла она знать, что прОклятый сын и непризнанная невестка будут ухаживать за ней до последнего дня?


  В хосписе Андреевна приняла крещение и причастие. Попросила прощение у Лары:
-Ты прости меня. Я тебя всегда обижала. Зря. Ничего теперь не вернешь.

  Умерла Людмила  Андреевна дома. Ей было шестьдесят два года. Лара и Георгий сами омыли ее тело. Сами нарядили и уложили в гроб. Читали   ночью псалтырь.
Отец нервничал и требовал все прекратить:

-Зачем все это? Когда вы уже закончите? Попугайчику пора спать.

  У папы был попугайчик. Он его любил.

  Отец Георгия прожил долгую жизнь. Восемьдесят пять лет. Последние годы жизни были отягощены деменцией и болезнью Альцгеймера. И ему, отрекшемуся  от сына, выпало в жизни доживать свой век в его доме. И он, будучи убежденным атеистом, принял незадолго до своей кончины, крещение, дважды причастился и отошел в иной мир.

    А пара наша выдержала все.  Время и скорби не смогли разрушить эту любовь.
   
     Они и сейчас держат друг друга за руки.