Судьба - игра

              «Я всегда твердил, что судьба — игра».(Иосиф Бродский Л.В. Лифшицу)

 (Воспоминания Сергея Малютина – шефа небольшой медицинской фирмы в Филадельфии.)

В 1987 году в СССР, действительно, был разгул демократии. И додумались тогда до того, что на предприятиях, на фоне ухудшающейся общей экономической обстановки, работники стали выбирать сами себе директора. Но прежде, чем выбрать нового, устраивались собрания, где обсуждалась деятельность действующего директора.

Такое собрание проходило и на нашем ленинградском заводе - «Медтехника».
Зал полон. Собрание ведёт председатель профкома. Рядом с ним, на сцене, за столом, покрытым зелёным сукном, наш директор – Орлов Олег Петрович.

Активные выступающие, те, кто обычно высказывался на всех собраниях, в основном, осуждали действия директора. И понятно было, что чаша весов доверия к нему уже сильно склонилось в сторону замены. Нужно было «добавить на ту чашу лишь махонькую гирьку», чтобы "свалить" Олега Петровича. И поэтому, когда я попросил слово, лицо директора, человека обычно властного, исказилось гримасой полнейшей растерянности. Он был уверен, что после всех, выступающих негативно, я, острый на язык, сейчас его «добью».

Но прежде, чем рассказать о главном, я должен перебить себя, сделав экскурсию в прошлое.
Мы с Орловым не любили друг друга, у каждого из нас была на то причина. И если я его терпел по необходимости, то он меня, скорее всего, из великодушия. Что я и оценил в полной мере.

Откуда же идёт история нашей нелюбви, спросите Вы, читатель? Было это лет за пять до события, ради которого, собственно, и затевался этот рассказ.
Попал я на этот завод по протекции дяди моей жены, главного бухгалтера управления, которому принадлежал наш завод. Вернувшись из армии, я не хотел возвращаться на старое место работы старшим техником конструктором в очень секретное бюро. Вот этот хороший человек и предложил мне живую работу техника по ремонту медицинских приборов в больницах нашего Ленинграда.
О том, что я блатной, знал лишь тогдашний директор завода, очень приятный человек, по стечению обстоятельств, имевший любовницу в моём кооперативном доме. Так что он хранил мою тайну, я - его.

Мой обычный рабочий день складывался так: с утра приезжал на завод, получал задание и исчезал до следующего дня. В принципе я был на самоконтроле. Главной задачей моей было не получить нареканий от медперсонала больниц, где я обслуживал аппаратуру. Так жизнь шла и шла. Я был доволен условиями труда, единственное - зарплата небольшая, но была перспектива сдавать на следующие разряды, что давало прибавку к окладу. Но тут к нам пришёл новый мастер - Орлов Олег Петрович. И начал тот Орлов «закручивать гайки», пытаясь контролировать время нашего нахождения на работе.

Вызывает меня как-то директор к себе в кабинет и даёт прочесть докладную нашего мастера. А там говориться, что он, Орлов Олег Петрович, встретил меня в 11 часов дня в центре города, на Невском проспекте, что в часе езды от той больницы, где я должен бы был находиться в то время.
Директор дал мне лист бумаги, попросил написать объяснительную на предъявленное обвинение.
Я написал следующее: что, да, это правда, что мы в 11 часов дня, такого-то числа, встретились с товарищем Орловым. Но это было не на улице, а в кинотеатре «Октябрь». Я смотрел кинофильм, а через три ряда впереди, действительно, видел сидящего там товарища Орлова. Под чем и подписываюсь.

Директор рассмеялся и пригласил Олега Петровича, дав ему прочитать мою объяснительную записку. При этом, сказав, что если Орлов настаивает на моём наказании, то он, как директор завода, вынужден будет наказать нас обоих. Инцидент был исчерпан, обе бумаги разорваны, «топор войны зарыт». Во всяком случае, до удобных времён.

Прошло ещё несколько лет, тот директор пошёл на повышение, а Орлов, к тому времени окончивший высшую партийную школу, вернулся к нам уже директором завода.

Если Вы помните, дорогой читатель, что я прервал свой рассказ на фразах...
«И поэтому, когда я попросил слово, лицо директора, человека обычно властного, исказилось гримасой, если не ужаса, то полнейшей растерянности. Он был уверен, что после всех, выступающих негативно, я, острый на язык, «добью» его сейчас» .

Моя же короткая речь свелась к тому, что не следует искать добра от добра. Директор, какие бы на наш не очень объективный, взгляд, просчёты не совершал, он наш, родной. Орлов знает все ходы и ловушки в этой системе, и главное, знает, как выйти из них. Олег Петрович уже заполнил свои закрома, занимается теперь и заводом. А придёт новый директор, прежде начнёт работать на себя. Да, я уверен, что Олег Петрович уже имеет не одну отличную идею, чтобы вытащить наше предприятие из этой задницы. И, обращаясь к директору, спросил:
- Правда же, Олег Петрович? У Вас же есть такие идеи?
Орлов, обалдевший от моих слов, лишь смог выдавить из себя: «Даааа».

После этого в зале раздались одобрительные выкрики в поддержку директора и осуждения ораторов, выступающих до меня. Их называли лентяями и бездельниками. По результатам голосования, директор был оставлен на своём месте.

Прошло около месяца, опять собирают общее собрание. Теперь на повестке дня два вопроса. Первый - выдвижение нашего сотрудника на работу в обком профсоюзов. Второй - о наказании сотрудника завода, задержанного милицией в центре города за пьяный дебош. Тут нужно сказать, что накануне этого собрания меня вызвали к директору. Орлов, в присутствии председателя профкома завода, сообщил мне, что хотят выдвинуть меня в центральный профсоюз города, в отдел по распространению профсоюзных путёвок. Директор добавил, что место это хлебное. Подмигнув при этом. Его подмиг мог означать, что, мол, это мне в благодарность за то, что я так красиво выступил на прошлом собрании.

На семейном совете голоса разделились поровну: я был против моего ухода в бюрократы, жена – за. При повторном голосовании я не поменял своё мнение, жена же изменила своё, сказав: «Делай, как хочешь, и судьба знает, что для нас лучше».

И так, вернёмся ко второму собранию. На сцене, за столом, председатель профкома. Перед ним много разных бумажек. Он сообщил, что мы должны сегодня выбрать из нашей среды... Тут я не мог смолчать, дополнив из зала слова председателя профкома: «Одного Пятницу».
Зал засмеялся, ведущий, чуть смутившись, схватил со стола бумажку с именем. Но бумажка-то оказалась не та, и он озвучивает имя дебошира, которого мы должны бы были осудить. Сидящий тут же, директор шипит ему, мол, ты идиот? Мы же другого выбирали.
Председатель, понимая свою оплошность, извиняется и называет моё имя. Но, как говорится, «слово не воробей - вылетит, не вырубишь топором».
И тут тааакое началось в зале. Кто-то орёт, правильно, пусть этот, другие орут, а почему не тот? И длится такая катавасия, грозящая перерасти в общую драку, уже минут пять. Тут, сидящие со мной рядом коллеги, просят меня, мол, Серёга, надо бы закончить эту историю. Скажи что-нибудь, так, как ты умеешь.
Я встаю и, перекрикивая зал, ору: - У меня самоотвод! Считаю второго претендента ещё более достойным, чем сам я!
На том и порешили. А мне, за причинённое неудобство, директор выписал премию в размере оклада.
Тот алкаш уволился и ушел в обком профсоюзов, который вскоре и прикрыли. Обратно на завод его не взяли, и он не мог долго найти работу и спился. Так что, не та бумажка, помогла мне стать тем, кем я и стал. Жить там, где я живу!
И вот, не верь в судьбу и в ангелов хранителей.

На фото завод "Медтехника", занимающий здание "Семенцов" - казарм XVIII века  Лейб-гвардии Семёновского полка.