Часть I, глава 26 Б. Леший Карлик

  - Обитал когда-то, примерно в начале двадцатого века, в окрестностях Слюдянки некий то ли бродяга, то ли отшельник. Предполагали тоже почему-то, что это сошедший с ума беглый политический ссыльный, но бездоказательно. Никто его никогда не видел, только несколько  раз, да и то смутно, ночью, и говорили лишь, что он очень маленького роста. Пытались его и поймать, поскольку он постоянно у местных подворовывал, но без толку, очень был ловок, до того, что и из закрытой избы умыкнёт, и следов взлома никаких не оставит. Собаки ему помехой не были, они коротышку то ли не чуяли, то ли он умел их как-то заговаривать. За такие необыкновенные способности его стали считать чем-то вроде лешего, так и  прозвали - Леший Карлик. Воровал он, правда, по мелочи, всё больше еду или какую-нибудь бытовую дребедень, так что у слюдянцев вошло в обычай от его набегов откупаться - кто на изгородь пучок моркови повесит, кто возле калитки варёных картошек оставит. Наутро всё это исчезало, и уж он тогда в этот дом больше не лазил. Зимой он пропадал - то ли впадал в спячку, то ли откочёвывал на юг. Орудовал он так примерно до середины тридцатых годов, а потом набеги его прекратились. Про Лешего Карлика стали забывать, вспомнили о нём по рассказам самых древних старожилов, уже гораздо позже, когда открылись новые чрезвычайные обстоятельства, и за дело взялись соответствующие органы.

   - Спустя несколько десятилетий в окрестностях Байкала произошло землетрясение, и очень удачно произошло, если можно так сказать. Не будь его, не случился бы поворот в истории человечества. Только вот меня на этом повороте так тряхнуло, что до сих пор очнуться не могу. Сбило меня, как собаку на перекрёстке, - с неожиданной горечью закончил Найдёнов. Он схватил стакан с остывшим чаем, жадно выпил и продолжил: