Парковочная поэма

Все события вымышлены,
любые совпадения случайны

Если театр начинается с вешалки,
то министерство начинается с парковки.

Стасик задумчиво, но вместе с тем и с надеждой наблюдал, как старенькая «Газель» шлифует на некрутом подъёме летней резиной. Это была пятая попытка. Наконец, вильнув несколько раз задом, наконец добралась до открытого предварительно шлагбаума и водитель, приветственно махнув рукой, поддал газа и вырулил на проезжую часть. Конец марта не баловал солнечными деньками и асфальт был покрыт тонким слоем льда. Министерские иномарки без труда запархивали и выпархивали со стоянки, но заднеприводные газельки просто не рождены для подъёмов в гололедицу.
Стасик работал парковщиком, а кроме того он был поэт. Или он так себя считал, окончив филфак университета. Устроился всего месяц назад от острой нехватки денег. То есть их не было совсем, как, впрочем, у большинства поэтов. Но это был особый случай. Когда тебе шестьдесят, и ты уже не нужен никому кроме собаки, нужно было что-то решать. Вспомнив биографии знаменитостей, не чуравшихся любой работы, если дело касалось смерти от голода, он принял это судьбоносное решение. Выбор профессии был ускорен объявлением о приёме на работу на столбе у озера, куда он пришел топиться. В нём было сказано, что требуются люди любого возраста без образования, стажа и вредных привычек в охранное предприятие «Смауг». Это слово и заставило отвязать от шеи верёвку с кирпичом. Толкина он любил, и, посчитав, что такие творческие люди дерьма не подсунут, направился по адресу.
Конечно, никто в охране не знал о его творческой профессии, но смутные догадки терзали голову начальника. На его жизненном пути начальника охранного предприятия встречались разные люди. Преимущественно пожилые, чаще всего алкоголики или люди со сломанной местами заключения или воинской службой судьбой, но седовласые интеллигенты-очкарики, с шевелюрой и что ещё бросалось в глаза, нелепым цветным шарфом, обмотанным как у художников, несколько раз вокруг тощей шеи – ни разу. Но, деваться было некуда. Одна из сотрудниц, предшественница Стасика, умерла на рабочем месте от старости в 82 года. А министерство ждать не любит.

- Хорошо, Станислав Николаевич, заступайте. Только на работу придёте в форме, которую выдадут. Ботинки чёрные, есть? – посмотрел внимательно начальник прищуренным взглядом, не терпящим возражений.
- Найду – с сомнением ответил Стасик. И тут же вспомнил, что вроде с последней свадьбы должны были остаться, если супруга не выкинула – можно идти?
- И постригитесь, покороче. С такой шевелюрой у нас запрещено по положению.
Начальник, с сомнением о принятом решении, попрощался и подумал – «Пару месяцев протянет, а потом разберёмся. По виду вроде непьющий».

А между тем рабочий день вступал в свои права. Министерство просыпалось. Первыми появилась кавалерия. Это дежурные машины, развозящие сотрудников по делам туда-сюда. Затем плавно и незаметно появился БМВ министра. И сразу же после него начали запархивать машины начальников отделов. Видимо секретарша, или как сейчас принято, помощник министра Светка предупредила, что планёрка будет в восемь. Стасик деловито помогал парковаться в трудное для парковщиков время, когда разметка на асфальте ещё не видна, а сосульки угрожающе свисали ракетами с крыши, заставляя водителей ставить машины подальше от стены. Наконец, все штатные места были заполнены. Оставалось опустить шлагбаум и идти в помещение охраны для убивания часов до конца дежурства, но не тут-то было. На парковку прилетела красная Хонда Солярис. Дверца открылась и из неё показалась кудрявая блондинка, которая безапелляционным приказным тоном сообщила – куда поставить? Стасик хотел было ответить, что мест нет, мол, ставьте на обочину у министерства, но почему-то сказал – ставьте на свободное место у дежурных машин. А там действительно одно было незанято. – Только они будут недовольны.

- Пускай матерят, так им и скажите. Я опаздываю на планёрку – и, хлопнув дверцей, припарковалась, уходя одарив Стасика загадочной улыбкой.
Курившие на углу дежурные водители переглянулись. Стасик подошёл к ним поинтересоваться, что это за особа.

– Это новая начальница отдела продаж – ответил один из куривших – ты, конечно рискуешь. На наши места ставить чужие машины запрещено, сам знаешь, но эта дама по слухам немного того. И ещё она дочка какого-то начальника из соседнего министерства. Так что на первый раз прощаем, а потом сам думай, как быть с её транспортом. Иначе мы её заблокируем. На этом наш разговор был исчерпан.
Минуты дежурства в каптёрке кажутся часами, а часы вечностью. Остаётся телевизор, который в рабочее время смотреть запрещено или беседы с напарником, если он словоохотлив. Конечно, были и обязанности. Они заключались в наблюдении по монитору за видеокамерами, находящимися на стоянке. И в случае появления у шлагбаума машины, необходимо было нажать на кнопку, чтобы тот сработал. Конечно у некоторых служащих были пульты, но не у всех и даже если они и были, то они ими не пользовались из-за чувства собственной важности или утери. Стасик в первое время думал – «А что если бы все приобрели пульты, то и парковщик не нужен? Какая экономия». Потом эту мысль он решительно отринул, успокоив себя доводом – тогда где бы я работал? 

В эту смену на дежурство заступил неболтливый Толик. Вернее сказать, говорил он только на повышенных тонах приказным тоном и только когда дело касалось тонкостей охранного дела. Ему было глубоко за семьдесят и казалось, что в охране он из-за того, что семье надоел, и она его просто выгнала, чтобы не доставал. Охранником в министерстве он, казалось, работал всю жизнь, начиная со школы, но это впечатление было обманчивым. Скорее всего его выгнали из полиции и здесь чувствовал себя начальником. С сотрудниками министерства был услужлив до тошноты, но что касается нового напарника, решил устроить дедовщину, решив, что такой хлюпик будет достойной заменой семье и в первые дни учил как правильно нажимать на кнопку, крича при этом, что тот не выполняет свою работу. У Стасика было трудное детство, армия и первое впечатление Шурика из фильма «Кавказская пленница», как и в фильме, было обманчивым. Наконец терпение лопнуло и поздним вечером, когда сотрудники покинули рабочие места наш герой доступными попавшимися под руку средствами объяснил Толику его место, после чего тот при встречах только пыхтел. Но течения времени этот поступок не ускорил, так что Стасик решил, что пора заняться любимым делом, а именно стихотворчеством. В этот день тема напрашивалась сама собой – встреча с незнакомкой. Но пока выходили только частушки. Вот пример:

Заезжаю на парковку,
На парковке места нет,
Вместо пульта от шлагбаума,
Нужен просто пистолет.

На следующий день они дежурили с Серёгой. Этот был прямой противоположностью Толику. Тот был словоохотливым добряком, любившим пошутить, и они сразу нашли общий язык. С ним смены пролетали не так тоскливо. С ним-то Стасик и поделился инцидентом, не забыв упомянуть о внешних достоинствах хозяйки Хонды.

-  Её Асей зовут, если что. Она немножко странная – подтвердил он слова водителя – так ты решил с ней шуры-муры замутить – сразу поняв о чём идёт речь, пошутил Серёга – смотри, с начальством шутки плохи. Ты лучше к нашим уборщицам. присмотрись. Вон Зульфия на втором этаже убирается – кивнув на монитор – смотри какие формы. И ничего, что ей за шестьдесят и весит как мы с тобой вместе. Зато безотказный вариант. И что они всё ходют и ходют, ездют и ездют – вглядываясь в мониторы пробормотал Серёга, имея в виду бесконечную беготню чиновников. Это была его любимая фраза. Но она имела свой глубокий смысл. На первый взгляд обывателя работа министерства напоминает бесконечную череду совещаний, планёрок, командировок и, конечно, обеденных перерывов и всяческих праздников, но это конечно глубокое и поверхностное заблуждение. Но всякие уборщицы и охранники думают именно так, внося интригу. Кто как не они знают, что едят и пьют сотрудники, когда приходят и уходят, а главное, когда, с кем и с чем? За это их часто недолюбливают, хотя те, кто поумнее пытаются быть в хороших отношениях. Есть и такие чиновники, которые обслуживающий персонал вовсе за людей не считают, хотя при встречах улыбаются, но про себя именуют быдлом. Стасик конечно этого не знал. В душе он оставался престарелым ребёнком, верившим в доброту, справедливость и равенство.
 
- Там тебе подарок принесли – кивнул Серёга на мешок мусора, оставленный уборщицами. По договорённости Стасик выносил на парковку результаты их работы в мусорный контейнер, стоявший на парковке. Это было нетрудно и, вдобавок, те делились объедками с банкетов и фуршетов. Пока он возился с мешком, его окликнули – вы мне не поможете?
Стасик обернулся. Неподалёку стояла Ася. – Чем могу помочь? – поинтересовался он.
– Нам в отдел привезли канцелярию, а разгружать некому. У нас в отделе одни женщины, и я подумала попросить вас – и улыбнулась той же загадочной улыбкой – как закончите с мусором подходите к главному входу – добавила она тоном, не терпящим возражений.

После её ухода Стасик задумался и закурил. Не то, что не хотелось помочь, но отголоском в мозгу дала о себе знать спина, которую сорвал много лет назад. Врач тогда откровенно сказал, что тяжелее стакана поднимать ему противопоказано. Этот совет был веским аргументом, но такие отговорки вряд ли будут поняты адекватно и мужское начало перевесило старческую рациональность.
Предупредив Серёгу о просьбе начальства, на что тот только буркнул – оставляешь пост, смотри – направился к ожидающей грузовой газели. Внутри высились коробки с бумагой и что-то еще по мелочи. На разгрузку ушло около часа после чего Ася загадочно сообщила – я потом отблагодарю. Спина ответила иначе – я тебе напомню. Зато Серёга не скупился на слова, сначала пошутив – теперь она тебе точно даст – а затем – взрослый, уже пожилой человек и ведёшься на такое. Кекс она тебе купит или объедками с корпоратива угостит. В следующий раз я за парковкой следить не буду – сам отдувайся, Ромео. – Пожалуй ты прав – Славик откинулся в кресле – юность в задницу ударила. Весна на дворе. Но образ Аси с её улыбкой и сказанными словами его не покидал.

На следующее утро спина дала о себе знать. Да так, что пришлось вызывать скорую и брать больничный. Заботу о собаке взяли на себя дети, а ему ничего не оставалось, как предаваться размышлениям бесконечными часами, проводимыми в кровати. Это напоминало работу чем-то охранника, но, как ни странно, творчески более плодотворную. Спина потихоньку начала сдаваться. Начали приходить старые образы встреч с Асей. Через несколько дней ночью незаметно, но настойчиво постучалась Муза Ивановна. Пришлось взяться за перо. Утром на тумбочке лежал листок со следующими строками:

Нас жизнь свела случайно,
Чиновник и поэт,
Но если приглядеться,
Преград меж нами нет.

Машины на парковке,
Рябит от них в глазах,
Я слышу лишь твой голос,
Как компас в небесах.

Иду за ним, как странник,
В неведомую мглу,
Откуда нет возврата,
Начав свою игру.

Мы встретились случайно,
Я пламень, а ты лёд,
И лёд потушит пламень,
Иль всё наоборот.

Опущенный шлагбаум,
И сердце всё в крови,
Но нет на этом свете,
Преграды для любви.

Как ни странно, утром Стасик встал с кровати обновлённым. Спину отпустило. Погуляв с псом он решил заглянуть на работу. На парковку привычно залетали машины под открытый шлагбаум. Хозяева приветствовали его, делая знаки рукой, он отвечал им, прикладывая руку к козырьку форменной бейсболки. Наконец показалась знакомая Хонда Солярис. Сердце Стасика учащенно забилось. Подождав, пока хозяйка выйдет из машины, он подошел и торжественно зачитал ей ночное творение. Загадочно улыбнувшись, ни сказав ни слова, Ася быстро покинула парковку. В душе поэта пели птички и летали бабочки, а тяготившие всё это время мысли внезапно исчезли. Курившие неподалёку дежурные водители многозначительно переглянулись.
Перед входом в охрану его встретил Серёга – тебя уволили – хмуро оповестил он протягивая бумагу – за приставание к сотруднице. Она телегу накатала. Ознакомься. Объяснительную будешь писать?

- Нет, конечно.
- Ты что с ней делал? Просто интересно – поинтересовался напарник.
- Ничего. Стихи прочитал.
- Стихи? И всё? Я тебя предупреждал. Лучше бы нажрался. За это бы не уволили. Охранники все алкоголики, а вот за шуры-муры строго. Что делать будешь – уже более миролюбиво добавил он.
- Кирпич надо будет найти.
- Для дачи? Я тебе привезу.