Глава 16

     Эти первые свидания незабываемы и ценны тем, что мы, во всяком случае я, чувствовал себя так, будто я соблазняю ну если не школьницу, то ну не как не старше студентки первого курса, может быть она намеренно играла такую роль. Но я влюблялся в неё всё больше и больше с каждым свиданием. Поэтому в смысле техники и всякой там Кама-сутры, пока рассказывать нечего. Всё было очень целомудренно и романтично. Мне казалось, что у неё не было нормальной жизни с мужем. Она выглядела такой робкой и стеснительной, хотя ей было 28 лет и у неё был сын. Это совсем не вязалось с её образом неразбуженной девушки, ничего об этом ещё не знающей, этот образ очень вдохновлял меня, я чувствовал себя как мужчина, умудрённый опытом, на долю которого выпало счастье ввести молодую юную особу в удивительный мир сексуальных отношений и привить ей правильное восприятие этого, не травмировать её психику, а наоборот раскрепостить, помочь раскрыть ей самой её тело, чего оно хочет, чтобы она зажила счастливой полноценной жизнью. Это было с одной стороны, с моей.
 
     С другой стороны, похоже ей всё-таки нравилась роль неопытной провинциалки и нравилось мне подыгрывать, понимая какую роль я себе отвёл. Это была безупречная позиция во всех смыслах. Во-первых, полностью отдавая мне инициативу в интимных вопросах, она оставалась полностью закрыта от меня, закрыта, значит защищена и, если что всегда можно покапризничать или понаблюдать, дескать давай покажи, что умеешь, а я посмотрю понравиться ли мне это. Во-вторых, то что я уже сказал, она узнаёт меня, подхожу ли я ей, что я могу и как я могу ухаживать и доставлять удовольствие женщине, какой я любовник. А я воспринимался ею именно как любовник, поскольку ей всё было известно обо мне, и влекло её видимо только женское любопытство, также росла её самооценка от того, что взрослый, серьёзный мужчина при хорошей работе и должности, рискуя многим, теряет от неё голову. А это было именно так. Я просто сам не сразу осознал, что влюбился. Только её губы выдавали в ней некий нераскрытый или скрываемый потенциал. Она целовалась с наслаждением, от души, всю свою чувственность вкладывая в поцелуи, они были очень важная часть общения и волшебства, они сами были волшебство, целуясь, мы уже занимались любовью. Она призналась мне что ей нравиться то, что я люблю целоваться и умею это делать. Я сказал, что мне действительно очень нравится её целовать и я готов этим заниматься постоянно и уже одно только это доставляет мне огромное удовольствие. «Вот и хорошо!» - резюмировала она, с удовольствием отмечая про себя эту нашу общую любовь к поцелуям. Мы сближались. Узнавали друг друга и радовались, когда находили что нам нравиться одно и тоже. Проникали друг в друга невидимыми, но ощущаемыми нами энергетическими потоками. Мне легко было подстраиваться под неё, она всё одобряла, и иногда с восторгом, что было свойственно её темпераменту, выражала свои чувства на какие-то события, происходившие в наших отношениях. Мне это безумно нравилось и костёр любви разгорался всё сильнее и сильнее. Я тогда ни о чём не думал. Всё было для меня как сказка, как кино, а мы главные герои, я боялся только, чтобы кино не закончилось также неожиданно, как и началось.


     - Следующее свидание у нас будет уже в нашем гнёздышке!

     - Хорошо бы! Когда?

     - На следующей неделе.

     - Опять в пятницу?

     - Решим. А чем тебе не нравится пятница?

     - Просто в следующую пятницу я наверно не смогу.

     - Значит перенесём на другой день. Удобный для тебя.

     - А для Вас?

     - Это мои проблемы. Теперь у нас будет своё место куда мы сможем приехать в любое время, когда захотим. Правда здорово?

     - Да. Здорово!

     - Ну что? Едем Малыш? Времени уже много. С утра будут красные глаза.

     Не помню, когда я стал называть её Малышом. По-моему, почти сразу после первой близости. Потом это обращение закрепилось за ней, и я называл её Малышом гораздо чаще, чем другими ласкательными именами.

     После первой и второй близости наше общение стало гораздо более тесным и частым. Особенно это выражалось в огромном количестве смс, которые мы писали друг другу. Я обязательно каждый день писал ей утром ласковые приветствия, а она отвечала мне. В течение дня мы могли переписываться в продолжении двух-трёх часов с перерывами, так как мы оба работали. А если она была выходная, а я работал, то переписки было ещё больше. Вечером после работы, я обязательно звонил ей, и мы болтали минут по сорок и больше, рассказывая друг другу что произошло за день, разумеется без скучных подробностей, связанных с работой. О чём мы говорили? Да собственно о нас, а о чём ещё могут говорить двое влюблённых – о своей любви. Думаю, она меня тогда ещё конечно не любила, но ей нравилось моё внимание, мои пылкие речи, мои комплименты ей, возможно тогда она тоже стала потихоньку привыкать к этому приятному для любой женщины и стала влюбляться в меня. Я чувствовал, что небезразличен ей и чувствовал, что делаю всё правильно и она довольна и счастлива и хотела бы продолжения отношений. Я был действительно влюблён сильно и страстно, необычно, впервые за очень много лет, и даже более того, я никогда не ощущал ничего подобного. Я тогда конечно этого всего не мог сказать, всё так быстро развивалось, ум был отключен, в части какого-либо анализа, потому что всё было вновь, не с чем было сравнивать. Я не мог это контролировать и просто жил этими новыми неизведанными отношениями. Однако тогда я пребывал в иллюзии, что я всё контролирую, что я явился инициатором наших отношений, что я постарался, проявил настойчивость и мужское обаяние и добился этих отношений. Да, это было отчасти так, но в тоже время я также считал и считаю, что это безусловно была судьбоносная встреча, нам суждено было встретиться и всё должно было произойти так как произошло. Мои слова, сказанные ей на вечере: «Если судьбе, будет угодно – всё равно вместе будем!», - оказались пророческими и произвели на неё сильное впечатление, когда всё так и произошло. Она мне как-то сказала: «Если бы мне кто-то сказал, что я буду с А.С., я плюнула бы тому в лицо! И вот мы вместе! Значит действительно судьба!»

     Она стала вести дневник и записывать туда всю нашу смс-переписку полностью, то есть каждую смску. Там было много интересного и конечно прочитав что-нибудь из этого дневника можно было понять атмосферу и эмоциональный градус наших тогдашних отношений, а также нашу адекватность. По-моему, мы оба были не в себе и это прекрасно, я ждал таких отношений, не верил в них, но в глубине души мечтал о них. Видимо кто-то могущественный меня услышал.
 
     Вечером перед сном я обязательно желал ей по смс спокойной ночи в ласковых выражениях, она обязательно отвечала. Однажды она не ответила. Это был кошмар, я не знал, что думать, мучили вопросы что я сделал не так, чем обидел, сон улетучился как не бывало. Через полчаса тщетных попыток получить ответ, я взмолился: «Наташа! Пожалуйста не молчи!» Ответ пришёл, она извинялась, сказала, что укладывала сына и поставила телефон на беззвучный режим и поэтому не слышала мои смски, что она в любом случае ответила бы, обещала быть более внимательней и по возможности сразу отвечать. Казалось бы, такая ерунда, подумаешь, ну не ответила, не пожелала спокойной ночи, ну может была не в настроении, или ещё что, мало ли у неё дома проблем, да кто я ей, чтобы на каждый мой вызов мчаться отвечать. Тем не менее для того периода отношений её молчание означало для меня только одно: «Не хочу с Тобой говорить! Не хочу Тебя видеть! Не звони мне больше!». Ничего другого мне в голову не приходило, «что не так», «за что», «почему». У влюблённого человека логика не работает. Я даже сейчас точно не помню какое было объяснение почему она сразу не ответила, помню только как я мучился, и главное позвонить нельзя. Как-то у неё деньги на телефоне кончились и тоже была целая подобная история, но я уже повторяюсь. Со временем такие ситуации уже не приносили столько страдания и были хоть как-то объяснимы, но осадок всё равно в душе оставался. Однако была и другая сторона медали, я мог ей звонить практически в любое время, когда оно у меня есть, звонить и писать, а вот она не могла мне запросто позвонить, когда ей этого, например, захотелось бы, она не могла звонить мне в выходные, только писать и то, не надеясь на скорый ответ. На работу мне звонить было бесполезно и бессмысленно, так как я всё время был занят. Это было неравенство, и оно её конечно не устраивало, у неё был «бунт в душе» как она говорила. Думаю, я много лестного о себе бы услышал если бы мог читать её мысли во время таких её размышлений. Однако я забегаю вперёд. Пока что наши отношения приносили нам обоим только радость и счастье и никакой обратной стороны пока на горизонте не видно.