Штирлиц и сепараторные переговоры

Штирлиц шел по коридору. Под ногами у него что-то скрипело, чего не мог понять оберштурмбанфюрер СС: паркет? Сапоги? "Суставы" - догадался Штирлиц.  Его пригласил Мюллер. Зайдя в кабинет, Штирлиц увидел, как Мюллер пытается открыть письменный стол, нервно дергая за рукоятку шуфляды. Стол никогда не запирался, но Мюллер этого никогда не помнил.  Наконец, он открыл ящик, и выудил газетный сверток.
- Штирлиц, садитесь. Скажите, дружище, вы можете пояснить, как ваши пальчики оказались на чемодане русской пианистки?- при этом Мюллер развернул газету, и вывалил на стол пять человеческих пальцев.
Это были его пальчики, Штирлица! Он сразу же узнал их! Еще бы: он знал их как свои пять пальцев. Мизинец, большой палец, указательный, средний -сомнений не было,  это был набор с его правой руки.
- Дружище, как вы это объясните? Покажите свою правую руку, -попросил Мюллер.
Штирлиц показал правую культю, на которой уже начинали расти новые пальцы. Они были еще совсем маленькие, неокрепшие, прозрачные, с мягкими хрящами вместо косточек. Отрастать новые конечности красноармейца Исаева научили в разведшколе Нижнего Тагила, где он изучал зоологию, и на лабораторных работах отрывая у ящериц хвосты, наблюдая за быстрым отрастанием новых, запоминал как делали это рептилии.
- Я все объясню! - сказал Штирлиц, быстро соображая, что говорить, - по дороге на работу, я решил купить шаурму, а пошел в пельменную. Но, почему-то оказался в  немецкой чебуречной! Выйдя из этой блинной, я увидел разрушенный взрывом газового баллона шашлычной дом, который еще дымился. Пять часов я  тушил пожар своей шинелью, а пожарные помогали мне гасить очаги возгорания на моей шинели. Потом я  обратил внимание на большое количество зрителей, то есть, уцелевших покупателей шаурмы, которые стояли с шаурмой и делали селфи. Я решил помочь какой-то женщине сделать снимок на фоне сгоревшей чебуречной, помог доесть чебурек, а потом перенес  неправдоподобно огромный чемодан на безопасную сторону улицы. Когда я взялся за ручку чемодана, и стал его поднимать, у меня порвалось  галифе по шву - от копчика до лобка, а самое обидное -оторвались пальцы! Таким тяжелым был чемодан. "Теперь я не смогу больше печь картошку в камине на ежегодный праздник 8 мая" - подумал я. Пальцы остались лежать на чемодане, они были мне уже ни к чему.  Что было в чемодане? Я подумал, что чемодан нагружен свинцовыми балластными поясами для водолазов, или золото зубного врача, которое не успели вывезти в Палестину.  Или, даже, и то и другое вместе! 
Штирлиц всегда страдал от сеансов радиосвязи. Во-первых, он всегда неожиданно засыпал во время приема шифровок, и просыпался через два-три часа, и ему тут же хотелось в туалет по-большому. Цифры всегда утомляли его, от них у него расстраивался желудок.  Во-вторых, радиостанция была сделана из свинца, и ее приходилось выносить из дома радистки ночью, чтобы люди не смеялись над громоздкой русской аппаратурой.  Штирлицу, радистке Кэт, и ее мужу Эрвину было не по силам спустить из окна на связанных полотенцах радиостанцию с четвертого этажа без посторонней помощи, поэтому перед каждым сеансом из Центра присылали двух-трех качков-чекистов из Москвы и новые полотенца на помощь. Пять советских разведчиков сильно шумели, ругались, спуская агрегат из окна, будили жильцов громкой морзянкой, которая давала сигналы сама по себе, вне зависимости от воли радиста. Такая была модель 40-х годов.
Радистка Кэт была в положении, но только Штирлиц знал, что в животе у нее нет ребенка, а хранится запасная щелочная батарея к радиостанции.  Этого не знал даже Эрвин, потому что не знал, сколько месяцев вынашивает женщина ребенка. Кэт ходила с большим животом уже пятнадцать месяцев, и соседи стали уже перешептываться, поглядывая на Эрвина. Пора было рожать, но Штирлиц боялся отправлять Катю в роддом. Боялся не того, что немецкие акушеры вынут аккумулятор с предательской надписью "Сделано в СССР", а что при родах Катя будет кричать "мама!" по-русски. Несмотря на то, что Штирлиц жил в Германии уже тридцать лет, он все еще плохо говорил по-немецки, и не знал, что "мама" по-немецки, тоже "мама". И по-китайски "мама" тоже "мама".  И на всех языках мира мама будет "мама".
- Девочка, -говорил Штирлиц, - Ты засветишь нас всех, когда будешь кричать на весь роддом "мама" по-русски!
- Но, товарищ полковник, по-немецки "мама" тоже "мама"!
- Ты что, девочка, хочешь сказать, что ты знаешь немецкий лучше меня?!  Тебе что, показать сертификат об окончании трехмесячных курсов немецкого языка в Бугуруслане?! - бесился полковник Исаев, - ты думаешь, устроился бы я в штаб СС без этого сертификата?! Да кто бы меня взял! Работа в СС предусматривает знание немецкого языка на уровне, позволяющем говорить на бытовые темы! Когда мне делали тест при приеме на работу к Шелленбергу, я запутался в артиклях и падежах, это правда. Я писал многие буквы кириллицы, вместо немецких. Но Шелленберг все равно принял меня на работу, потому что русские не берут больничных, не требуют оплаты сверхурочных, многие месяцы могут работать без зарплаты, а бензин покупают для служебных поездок за свой счет! Я не трачу рейхсмарки  в казино, в карты играю только на рубли, а в публичный дом хожу лишь три раза в неделю! Еще я позволяю себе иногда в течение каждого дня зайти в кафе "Элефант" и выпить там маленькую кружечку "Жигулевского". Да, я приношу с собой и распиваю в "Элефанте" спиртные напитки! Но когда меня пытается оштрафовать кельнер, показывая на табличку "Es ist verboten, alkoholische Getr;nke mitzubringen und zu trinken",  я говорю, что плохо понял смысл объявления, так как мой немецкий хромает!
- Откуда в "Элефанте" "Жигулевское"? - удивился как-то Эрвин.
- Каждый раз, когда на выходные привозят мою жену, чтобы я не забыл ее лицо, и устраивают с ней визуальную встречу, товарищи из Москвы привозят также ящик "Жигулевского", и оставляют у кельнера, который  держит пиво только для меня. Кельнеру дарят фирменную открывашку в виде Кремля.  Жена приезжает каждый раз налегке, без пальто, без чемодана, даже зимой, чтобы из-за ящика пива перевеса в Шереметьево-2 не было!
Из воспоминаний  Штирлица вывел голос Мюллера:
- Штирлиц, проснитесь! Может, мы передадим, для раскрутки, русскую пианистку вам? Как хорошо вы знаете русский язык?
- Русский язык - мой родной, - скромно сообщил Штирлиц, - я владею также кавказским и среднеазиатским языками на уровне общения в советской пивной.  Немного учил мордовский, могу читать и писать по-мордовски со словарем. Мен мектепте мордов тилин ;йр;нд;м, - сказал, почему-то, по-киргизски Штирлиц, краснея.
- Якутский я знал,- продолжал Штирлиц, - но постепенно он у меня деградировался из-за отсутствия практики. Но я могу общаться по-якутски жестами, или при помощи лыжных палок! По-якутски я разговариваю только с Холтуфом, и только жестами, он тоже учил якутский язык жестов в школе Абвера,- Штирлиц последние слова невнятно пробормотал и опять уснул. Штирлиц знал, что будет спать ровно столько, сколько позволит ему Мюллер. Штирлиц не рассказал самого главного: когда он был на стажировке в разведшколе Самарканда, его научили свистеть сусликом, делая предупреждения об опасности, и кричать верблюдом. Крик верблюда получался не у всех курсанов самаркандской разведшколы. Можно даже сказать, не получался ни у кого, кроме курсанта Исаева. Исаев кричал верблюдом так громко, что верблюды переставали жевать колючки во всем Самарканде. Никто не знал, где может пригодиться крик одногорбого верблюда, но других животных в программе разведшколы не было. Только суслики и верблюды. Блеять овцами мог каждый троечник, и это считалось не особо важным.  Исаеву посчастливилось: на выпускном экзамене ему выпал билет с криком верблюда, за который он получил хорошую оценку. Живя в Берлине, Штирлиц не забывал тренировки по крику верблюда - он частенько спускался в пыточные подвалы гестапо и там от души совершенствовал крик верблюда.         
Штирлиц узнал, где лежит Кэт! Это была удача! Теперь Штирлиц мог забрать  Катю из больницы и довезти ее до ближайшей станции метро. Дальше везти Катю было рискованно: мог кончиться бензин, а Штирлиц за него платил из собственного кармана! Так не напасешься всех возить!   "Дальше дорогу она найдет сама. Главное, запасной аккумулятор завернуть в пеленки, замаскировать под грудного ребенка!" 
Штирлиц пробрался в родильное отделение больницы и спросил врача: "Случайно роженица Кэт не кричала "мама" по-русски? Это могло бы ее выдать!" Врач-акушер отрицательно покачал головой. Штирлиц  забрал Кэт из больницы, и посадил ее в свою машину. Кэт держала в руках запеленутый в виде  грудничка запасной аккумулятор к радиостанции.
- Слушай меня внимательно, девочка, и запоминай: сейчас я довезу тебя до ближайшей станции метро, а ты сама сядешь на электричку, и доедешь до железнодорожного вокзала. Там ты должна купить билет на поезд "Берлин-Москва". Садись во второй поезд, пропустив первый! В Москве нужно передать в мой московский бутик мешки с одеждой "Секонд Хэнд", запчасти к "Ауди" и следующую информацию.., - Штирлиц задумался, нахмурил брови, что-то вспоминая.
-Слушай меня внимательно девочка, и запоминай: дважды два - четыре, дважды три- шесть, дважды четыре - семь...
- Дважды четыре - восемь, товарищ полковник!
- Не перебивай меня! Ведешь себя как проститутка из кинофильма "Кубанские казаки"! Все может быть. Не буду с тобой спорить. Дважды пять - десять! Запомнила, девочка? Эту информацию я нашел в тетрадке Мюллера. Запомнил только первую страницу. А их там девять или десять. Сообщи в Центр, девочка, что это таблица умножения, которой пользуется лично Мюллер. Возможно, в гестапо тоже пользуются аналогичной таблицей. Я ухитрился подсмотреть это в тетради на столе Мюллера, и запомнить первую страницу! У меня хорошо натренированна память: запоминать большие объемы информации меня обучили в разведшколе Сыктывкара.   
Штирлиц отмечал праздник 9 мая. Он делал это два раза в год последние шесть лет. Обычно он пил шнапс, испекал картошку в камине, шепотом пел песню про русскую степь. Мазал себе щеки горелой кожурой картошки, чтобы на какое-то время выйти из плена невыносимой немецкой чистоты и опрятности. Штирлиц смотрел в зеркало на свои испачканные картошкой щеки, и мечтал о грядущих временах, когда он сможет, наконец, перестать принимать ежедневно душ,  менять  носки и рубашки! "Эх, ты степь моя, степь широкая..."
Однажды, когда Штирлиц измазал себе щеки картошкой, к нему пришел Холтуф. Они выпили, и Штирлиц, по пьяне, рассказал о своей службе в десанте Красной Армии. Он гордо рассказывал Холтуфу, как крепкие десантники разбивали о голову бутылки из-под водки, или рвали грелки из-под самогона  одной рукой, зажав грелку под мышкой.
- И вы, Штирлиц, тоже умеете разбивать бутылку о голову?
- Конечно! Сказал Штирлиц и разбил бутылку о голову Холтуфа. Затем он приволок еле живого Холтуфа в кабинет Мюллера, и рассказал, что Холтуф употребляет спиртные напитки в рабочее время. Мюллер на очередном партийном собрании объявил Холтуфу служебной несоответствие, а Штирлица попросил рассказать о деле физика Рунге.
Физик Рунге работал над созданием сепаратора для  молока трансгендеров. Чертежи  сепаратора хотели заполучить американцы и русские. По этому поводу велись сепараторные переговоры. По поручению Шелленберга, Штирлиц занялся темой сепаратора. Он собрал всех знакомых пацанов из ЛГБТ-сообщества на районе: пастора Шлага, стукача Клауса, ученого Плейшнера. Он сказал им поехать куда-нибудь, чтобы узнать, кто ведет сепараторные переговоры. Тянули на спичках. Плейшнеру выпало ехать в Швейцарию, в Берн, где он должен был обязательно посетить зоопарк, после чего, если будет желание, прийти по указанному адресу. Адрес должен был быть указан на заднице слона. Указан химическим карандашом. Если адрес явочной квартиры на заднице слона будет написан губной помадой, то это означает адрес борделя, а не явочной квартиры. Но в любом случае необходимо было обязательно проконтролировать, есть ли цветок на подоконнике указанного адреса, или нет. Плейшнер все перепутал, потому что на всех подоконниках дома стояли цветы. Он решил прыгнуть из окна подъезда, чтобы привлечь внимание продавца магазина с канарейкой, но сильно ударился о брусчатку спиной,  и встать уже не смог. Воздух свободы вскружил ему мозги. С пастором Шлагом вообще случилась лажа: Штирлиц перепутал, и дал ему водные лыжи, а пастор плохо ходил на водных лыжах по горным перевалам.    
Штирлиц сидел в машине и наблюдал за застывшим в сугробе пастором Шлагом до заката солнца. В вечернем сумеречном свете пастор походил на огромного самаркандского суслика. Штирлиц даже захотел свистнуть как суслик. "Хорошо, что я научил старика стоять на лыжах", - подумал Штирлиц, - "Нужно было, все же, научить на них еще и ходить!"  Штирлиц свистнул пастору сусликом, но свист больше походил на крик верблюда! Пастор тоже ответил свистом, но продолжал стоять. "Старик свистнул, но не как суслик! Он не помнит сигнальных свистов самаркандских сусликов,"-догадался Штирлиц. Он только что ознакомил пастора Шлага с таблицей секретных свистов, всю дорогу свистел и пояснял, какой свист что означает. Например, длинный тонкий свисток - можно есть траву, два коротких - в небе беркут, один короткий - чабан с отарой овец, или просто чабан. И так далее."
- Странно, мне показалось, что вы не слушаете мой свист!" - с укором произнес Штирлиц, - "Нет, я слушаю вас очень внимательно!" - сказал пастор.
Штирлиц хотел было крикнуть как одногорбый верблюд, чтобы пастор Шлаг начал идти в Швейцарию, но передумал: старик мог обделаться от страшного крика, а ему предстоял еще проход через перевал в Альпах. Штирлиц  поехал домой. Он ехал быстро, и крепко спал. Он знал, что через одну-две минуты проснется, когда слетит с обочины, и врежется в дерево. Но другого времени спать, кроме как на автобане, у Штирлица не было. Спать по две-три минуты за рулем его научили в разведшколе Воронежа, где он разбил шестнадцать автомобилей,  повалил шесть берез, пять телеграфных столбов, сбил одного мотоциклиста, двух велосипедистов-почтальонов, и две гужевые повозки. Учеба в разведшколе дорого обходилась в финансовом плане, и Исаев это знал. Чтобы сэкономить училищные деньги, курсант Исаев часто притворялся за рулем спящим, а на самом деле поглядывал за дорогой через щелочки глаз.   
Штирлиц знал, что скоро война закончится, потому что ему уже прислали медали за взятие Берлина.  Он готовился к этому. Назначил встречу Борману, и, с фальшивыми бровями (сделанными из зубных щеток) усами (сделанными из высушенного ягеля) и в черных очках (чтобы не распознали), подсунул Борману десять вещевых накладных на подпись. По накладным Штирлиц получил со склада: три плаща черной кожи, пять пар хромовых сапог, шелковых кальсон десять пар, телогрейки Вермахта - четыре штуки, ремни разные, перчатки кожаные и вязаные, и много еще чего. Все добро Штирлиц пересыпал нафталином, и тщательно упаковывал в мешки из-под картофеля ( который он съел у камина).  Кроме того, Штирлиц  на железный крест обменял в гараже запасные колеса к своему "Мерседесу", а в буфете затарился банками с кофе. Душа полковника Исаева пела в предвкушении возвращения на Родину. Как Исаев соскучился по вольной жизни, когда не нужно каждый день чистить зубы, принимать душ, менять рубашки! Он мечтал надеть, наконец, русскую, пахнущую потом, расшитую рубаху, и не снимать ее никогда! Пока совсем не станет дырявой, конечно. Двадцать лет Штирлиц ходил в носках, его босые ступни наверняка отвыкли от речной гальки, степных колючек, битого стекла на колхозных рынках. Чтобы его ступни опять загрубели,Штирлиц сделал дома тренировочный уголок, куда насыпал битое стекло (от бутылки, которой он ударил Холтуфа), мелких камушков, а степные колючки заменил кусками колючей проволоки. По вечерам Штирлиц прыгал босичком в тренировочном уголке по стеклу и колючей проволоке, закаляя ступни. Он готовился к возвращению...