Джоэл Брауэр. Пятна

Они появились у неё в Массачусетсе.
Фиолетовые и зелёные. И сразу же

головокружение набросилось на неё,
как разъяренный пёс на забор.

Она побледнела, упала в собственный
колодец и заплакала.

Поздно ночью, в мотелях, когда она
засыпала, я тоже плакал.

Я шептал проклятия в адрес громоздких
стопок белых полотенец.

Ненавидел все, что выводило из равновесия.
Ненавидел ее за её новую неудачу.

По утрам ко мне возвращался голос
из чековой книжки, низкий и нежный.

Для злой собаки, чей двор вы хотите
пересечь. Мы оба ненавидели моё равновесие,

ненавидели её неуравновешенность,
нуждались в каждом из них.

Судафед, иглоукалывание, аллерголог. Йога,
жевательная резинка, Золофт, китайский чай.

Она боялась ослепнуть. Она постоянно описывала
цвета и формы, как будто я ослеп.

Они стали оранжевыми. Они плыли. Они метались. Мы шли
рука об руку, бесстрастно, как пожилые французы.

Терапевт, невролог, офтальмолог.
Отоларинголог, невролог-психиатр.

Она не позволяла накрывать лицо теплым
полотенцем во время магнитно-резонансной томографии.

Медсестры кипели от негодования.
Она сжала челюсти и исчезла в сверкающей белой трубке.

Аппарат стучал, как молотки по корпусу затонувшего
корабля. Она слушала Бетховена в наушниках.

Магнетизм волнами пробегал по её разуму,
как ветер по каштановым деревьям, касаясь их.