Мой побег на волю

После первого курса московской консерватории, который я совсем не сразу довела до победного конца. Но тем не менее, моя дорога была предельно яркой, и со знаковыми событиями на всем ее пути. Я честно отлежала целый месяц в лечебном заведении на территории столицы, где меня не кололи аминазином или галоперидолом. Но честно мне давали таблетки и микстуры  для здоровья моего. А, главное, именно там меня научили важному для всей жизни, мастерству. Я смогла хорошо усвоить  на всю жизнь. Что из вафельных полотенец следует ногтями выдергивать нитки по концам, превращая эти края в лохматую бахрому, но их совсем ничем не подшивая. С этими новыми умениями меня и выпустили в мир.  Вот только. Голова моя болеть так и не перестала. Знать бы мне уже тогда... Причину этой боли. Кто это может знать теперь? Вдруг бы и обнаружился в мире некий лекарь, который бы смог меня спасти от нынешней беды?

Короче, я оказалась в мире, который мог меня принять, только не замечая моих терзаний с головой. Но я успела. Съездить в Ленинград,где  смогла погулять на свадьбе друга моего будущего мужа. В консерватории в начале  сентября я удачно
досдала долги по всем предметам. И стала нормальной второкурсницей совсем.  Да вот только. У меня болела голова, почти не преставая.

И мама вновь схватила телефон. Поехали мы на  консультацию к какой-то умной тетке. Она вскоре объявила приговор. Что это  не ее болезнь. Но есть у нее знакомый ученик, который в этом понимает.  Он прямо тут и принимает, рядом с ней. Речь обо всем об этом. Происходила недалеко от метро "Сокольники".  В институте  судебной психиатрии имени  товарища Сербского. Простите, но имени его я не помню и теперь.

Так я и познакомилась с Андреем Генриховичем Врублевским. Он не положил  меня в больницу. И не велел мне из полотенец нитки драть. Он  мне прописал таблетки. Немножко утром.  Побольше на ночь. И дал мне указание приезжать на осмотр  к нему каждые три дня. Иногда через 4. И начали мы с мамой регулярно добираться до метро "Сокольники". А оттуда прилично так на трамвае еще.

А днями я уже все больше дома лежала с книжкой, до которой рукой дотянуться могла.А поскольку один из книжных шкафов стоял у меня в изголовье, хоть и второй был тоже близко. Но в ногах. То и ассортимент для чтения был чаще всего из изголовья. А там как  раз стояла подборка Джека Лондона из 14 томов. Так я их и таскала в кровать по одному за раз. Так и глотала романы его. Кстати, шкаф с Толстым и Достоевским стоял в ногах у меня. Но я книги глотала из изголовья  все больше.

И однажды. На одном из визитов. Этот Врублевский  мне вдруг заявляет. А расскажи-ка мне. О чем ты читаешь сейчас? Это меня и подкосило. Как за одно посещение ему пересказать содержание 14 томов Дж.Лондона? Я призадумалась, выбирая, с какого романа мне лучше начать пересказ? А он и слушать не стал.

- Подожди в коридоре, - раздался приказ.

Я выкатилась, а он стал о чем-то с мамой советоваться. В  коридоре меня осенило. Меня же снова в больницу кладут. Нитки из полотенец выдергивать. И стало мне ясно. Что надо срочно бежать. И чем дальше, тем будет надежней. Я вскочила в трамвай почти на ходу. Дотрюхала до самых "Сокольников". Там соображаю. Что погоня ворвется в мой дом. И Скорые помощи тоже меня там и захватят.
 - Лучше в центре спасаться от всех.

Доехала до Площади Свердлова.  Выскочила. А там. Рядом с гостиницей "Метрополь" и кинотеатр в то время стоял.  Я срочно купила билет. И в зал ворвалась.  Журнал я уже пропустила. А кино посмотрела. Хоть так и почти и не смогла осознать, что это мне "Осенний  марафон"  показали. Потом я еще походила по улицам города. А вечером. Я вошла в Бирюлево. В нашу квартиру.Если честно, то мне все одно идти было некуда больше. А для себя я тихонько решила, что Скорая Помощь уже приезжала пораньше. А меня  не застав. Она просто уехала прочь. Не оставив засады для поимки меня.

А маме дома я твердо сказала. Что я решительно прекращаю лечиться. А начинаю дальше жить, как все люди вокруг.