Осенняя сюита. По следам гения...

                Мы рождены для вдохновенья,
                Для звуков сладких и молитв.
                А. С. Пушкин


Наше время.  Хотя может ли время быть нашим?

Дух, облаченный в современные одежды. Ему хотелось заглянуть в будущее. И вот теперь он здесь: прогуливается по тенистой аллее в парке.

 Скамейка. На ней сидит хорошенькая девушка Сашенька, не только ее молодость и красота направили его к ней, но и не по годам трогательная осенняя грусть в ее чистых васильковых глазах. Он любил осень. Как старый знакомый он присаживается рядом с ней.

- Почему Вы решили мне помочь? – недоверчиво спросила она.
- А всегда должна быть причина? – улыбнулся он.
- Я когда-то обожглась …

Он ждал, но она молчала, ему хотелось в ответ пошутить, спросив ее: «Сильно?», но он придержал удила, боясь спугнуть ее, он ведь целую вечность ни с кем не разговаривал.

- Вы - моя тезка, - его слова прозвучали так тепло, и она поверила ему.

Ему было очень легко с ней, потому что о его жизни она ничего не знала, даже, если и в школе бегло читала его стихи, не пришло время, а может, и не придёт вовсе. Она была так юна и не могла забыть свою первую любовь, горечь расставания. Он же чувствовал, что их встреча в парке не случайна, и он, как никто другой, сможет ей сейчас помочь, ведь ему не надо было уже никуда спешить.   

Самой лучшей подругой может быть только подушка, и то, если это твоя собственная, но какой же длинный путь должен быть пройден Сашенькой, чтобы понять эту простую истину. Сейчас же она поделилась событиями этого вечера с подругой, которая, как и подобает настоящей подруге, очень внимательно выслушала ее.
 
Одним словом – молодость! Какая же ты наивная, Сашка, разве можно делиться радостью, даже ее зыбкостью с подругой, которая сейчас находится в активном поиске! 

- Какой он? – спросила Алиса.
- Не знаю, - растерянно ответила Саша.
- Опиши его, - не отставала от нее подруга.

А Сашка действительно была наивна: одержимость подруги она приняла за искреннее участие в своей судьбе.

- Я постеснялась рассматривать незнакомого мужчину, но я запомнила его мелодичный голос.

- Голос, - фыркнула Алиса, - но он хоть красивый, а деньги водятся у него?

- А ты как хочешь? – неожиданно для самой себя огрызнулась Саша, уловив в голосе подруги недоброжелательные нотки. 

- Прости, Саша, не знаю, что на меня нашло, - жалеть Сашку было приятнее, чем …. Так тяжело признаться себе, что завидуешь своей лучшей подруге.

Шестым чувством Саша уловила, как тяжело сейчас Алисе, и она крепко обняла ее, и они расплакались. Ах, этот подростковый возраст, к нему бы добавить еще мозги, хотя в любом возрасте мозги не помешали бы.

 На встречу с таинственным незнакомцем они теперь отправились вместе. У Алисы были свои вопросы практического толка, которые ей очень хотелось задать незнакомцу. Саша же неожиданно для Алисы первая проявила инициативу в разговоре с незнакомцем, так как ее сердечная рана продолжала кровоточить: «Почему иногда так трудно отличить правду ото лжи?».

Незнакомцу хотелось подойти к этому вопросу философски, ведь очень часто любовную горячку принимают за любовь: «Необходимо иметь чуткий слух и смелость посмотреть правде в глаза, но не судите строго мужскую братию, ведь в то самое мгновение, когда он шепчет ей слова о любви, он, может быть, как никогда искренен с ней. Простил бы он себя, если бы на волне своей нежности к ней он вдруг почувствовал угрызения совести и сошел бы с дистанции. Да и его возлюбленная не поняла бы его, у нее мог развиться комплекс неполноценности, - с трогательной грустью пошутил он, стараясь достучаться до юных сердец. И для более детального изучения этого вопроса молодыми девушками решил отправить их к более авторитетному источнику – к Публию Овидию Назону, к его метаморфозам любви.

- Мазон? – переспросила Алиса.
- Нет, но зато в рифму, - улыбнулся он.

- Он фармазон, он пьет одно стаканом красное вино, - Сашенька игриво улыбнулась ему.

Незнакомец оживился, он не ожидал, что судьба подарит ему такой упоительный вечер. И как в игре на фортепьяно в четыре руки, бегло полетели музыкальные летучие строчки от сердца к сердцу …

- Но уж темнеет вечер синий,
Пора нам в оперу скорей, - приглашал он ее в свою ложу.

- Там упоительный Россини, - ответила она ему.

- Он звуки льет – они кипят, - продолжил он.

- Они текут, они горят, - вернула она ему его же собственные строчки.

- Как поцелуи молодые … - продолжал он увлекать ее в свой мир.

Сашенька почувствовав, что начинает влюбляться в незнакомца, грустно произнесла: «Так и начинаются все прекрасные истории о любви, но не сама любовь, потому как история направляется в одну сторону, а любовь в другую».

- Как вы поняли, что им не по пути? – спросил он.
- Я ведь ваша тезка, - улыбнулась она.

- А можно сделать так, чтобы этих счастливых мгновений было как можно больше, чтобы они длились подольше? – Алисе вдруг захотелось стать прилежной ученицей науки страсти нежной.

- Не готов сразу ответить на этот животрепещущий вопрос, я ведь не Алиса, - улыбнулся гений, он быстро учился современным премудростям.

- Кто вы? – Алиса решительно была настроена, без наводящих вопросов она ничего не понимала.

- Я - ваше все, - пошутил в ответ незнакомец.

- Может, вы нам что-нибудь прочтете? – стараясь все внимание незнакомца обратить на себя, кокетливо  произнесла Алиса.

- Дни поздней осени бранят обыкновенно, - неспешно произнес он.

Алисе же хотелось чего-нибудь повеселей.

Но незнакомец думал иначе, и, обволакивая слова сердечностью своего чувства, он, как музыкант, из их хрупкой оболочки извлекал чистоту звука и ясность мысли.  И они, растворяясь в  прохладной ночной тишине, наполняли ее неповторимостью звучания прекрасного уходящего мгновения.

И девушки, боясь спугнуть прекрасное мгновение, в восхищении боялись пошелохнуться. Алиса же впервые в своей жизни почувствовала, что можно влюбиться не только в тугой кошелек, но и в приятный мужской голос.

 И вселенная ответила юности своей пронзительной живой нотой, что всё в этом подлунном мире неразделимо и имеют одну природу – неуловимую мелодию любви, и отправила легкий ветерок навстречу опавшей листве, ждущей своего часа, чтобы закружить ее в осеннем вальсе.

И Саше вдруг стал понятен смысл фразы, что «все гениальное просто», и, что за этим «просто» всегда стоит живое и выстраданное чувство. И она почувствовала, что ее мысли сейчас непроизвольно отделились от разговора, и она, как и его Татьяна, которая еще не написала его письмо Онегину, и его старушка в длинной телогрейке, и его ночная гостья луна, тоже стала частичкой его мироздания. И прояснился ее далекий сон, в котором ей протянул руку мальчишка с живыми глазами, в которых отражалось небо.  Он звал ее в свой удивительный мир, где «Тростник был оживлен божественным дыханьем // И сердце наполнял святым очарованьем».

И ей захотелось смахнуть со своей прикроватной тумбочки все горькие пилюли и  ответить ему словами его героини: «Так это были вы!»