Месть для дочери

— Мама? — удивилась Маша.

Она только закончила разбирать дела, как дверь в кабинет приоткрылась. С мамой они не разговаривали несколько лет точно, и если она сама пришла, значит, случилось что-то серьезное.

— Да, удивлена? — съязвила женщина. — Сама ведь никогда не придешь.

Женщина прошла в кабинет и тут же села на небольшой кожаный диванчик. Маша молча наблюдала за матерью, разговаривать с ней не было никакого желания, но не прогонять ведь.

— Молчишь? Ну-ну, молчи. Так и считаешь, что права была тогда?

— Да, — начала говорить Маша.

Вот он тот шанс высказать все, что так долго ее мучило, и, может, наконец доказать матери, что Маша в той ситуации была не виновата.

Но женщина не стала ее слушать, тут же перебила.

— Так и знала, что ты не изменилась, но я к тебе по другому вопросу.

— И по какому же?

— Мне нужны деньги.

— Мне тоже нужны. Не подскажешь, где просто так раздают?

— Не ерничай! Я пришла к тебе за деньгами. Все-таки ты мне должна.

— Я? И за что, интересно?

— За все. Или ты думаешь, так легко ребенка поднимать в одиночку?

— Ты меня поднимала не одна, отец платил алименты.

— Что эти алименты? Копейки, да и только. В общем, мне нужно полмиллиона. Когда сможешь дать?

— Никогда! — резко ответила Маша и встала из-за стола. — У меня никогда не было таких денег. Зря пришла, можешь уходить обратно.

— Я никуда не уйду. Мне нужно срочно! — не унималась мать.

Маша успокоилась и посмотрела на нее. Нисколько не изменилась, все такая же красивая, так же собой следит, так же одета модно, значит, деньги у нее явно есть. Это для Маши никогда не было, а для себя любимой она найдет всегда.

Молодая женщина выдохнула и открыла дверь в кабинет.

— Можешь уходить, — сухо ответил Маша.

— А я никуда не пойду. Мне некуда идти. И если ты мне не дашь денег, то я останусь тут.

— То есть как это тут?

— Я тебе еще раз повторю, мне больше некуда идти. Так что или ты мне даешь денег, или я живу с тобой.

— Но я не в кабинете живу.

— Ну я это прекрасно понимаю. Тогда идем к тебе домой. Откажешь, буду приходить сюда каждый день. Тебе это надо?

Маша занервничала, с одной стороны, она была жутко зла и обижена, но с другой стороны, это все-таки ее мать, и, возможно, у нее действительно случилось нечто ужасное.

— Ладно, идем. Надеюсь, я не сильно об этом пожалею.

Мама улыбнулась, Маша прекрасно знала эту улыбку, победная. Всегда, когда мать получала свое, она так улыбалась.

— Ну вот, узнаю свою дочку. Коля, ну ты его знаешь, — сказала мама и даже сделала грустный вид. — Он залез в долги, в карточные. В общем, долг полмиллиона. Дома лучше не появляться, там ждут. Идти мне больше некуда. Ты ведь не выгонишь мать?

Маша прекрасно знала Колю, это тот человек, из-за которого она ушла из дома.

— И что ты думаешь делать?

— В смысле? Я же только что сказала, что жить у тебя буду.

— Всегда жить у меня будешь?

— Нет, конечно. Продам квартиру, куплю новую и съеду.

Маша кивнула, такой ответ ее устраивал.

***

— Миша, знакомься, это моя мама, Валентина Николаевна, — сказала Маша, когда они с мамой приехали домой.

— Мама? — удивился мужчина.

Он раньше не слышал ни слова про родителей, жена была очень скрытной, если дело касалось родственников.

— Да, мама, а это мой муж Михаил.

Валентина Николаевна оценивающим взглядом скользнула по мужу дочери, потом обошла квартиру, словно она не в гости приехала, а в свое жилье.

— А у вас хорошо. Где моя комната будет?

Маша быстро ушла показывать матери комнату, давая понять мужу, что объяснит все чуть позже.

— И что это было? – муж заметно нервничал.

Маша за весь вечер так и не сказала ему ни слова.

— Да, это моя мама. Она меня вырастила, воспитала. Мы с ней долго не общались, и вот сегодня она пришла и попросила помощи.

— И?

— И вот она тут.

— И?

— Что и?

— Почему не общались, как жили? Маша, мы с тобой сколько вместе? Второй год? А ты мне так ни разу и не рассказала про себя. Я про твое детство совсем не знаю.

— Да там ничего интересного не было. Мама воспитывала меня одна, отец был, но я его не знаю. Он только алименты присылал лет до пятнадцати, а потом пропал. Ну так мама говорила. А у мамы был муж, отчим, дядя Коля. Вот мы с ним и не нашли общий язык, поэтому в восемнадцать я ушла из дома.

— И все?

— Ну да, а что еще ты хочешь услышать? — нервно проговорила Маша.

***

Следующие несколько дней Маша привыкала к матери в своем доме, Валентина Николаевна чувствовала себя здесь прекрасно, успела переставить мебель в гостиной, потом поменяла все на полках на кухне, а потом дошла и до спальни дочери.

— Мама, ты что делаешь? Это моя спальня, не надо тут ничего менять!

— По феншую хотела поставить, — оправдывалась мать.

— Ничего не трогай в моей комнате! И в квартире больше не меняй ничего, на кухне верни, как было.

— Но это неправильно, — сказала женщина.

— Мне так удобно! Не нравится, никто не держит!— рявкнула Маша.

— А ты изменилась, — пробормотала мать.

— Пришлось, — сухо ответила Маша.

Валентина Николаевна все поменяла обратно, поняла, что лучше не шутить с дочерью.

Прошло еще несколько дней, Маша задержалась на работе, пришла, а муж и мама сидят на кухне за столом.

— О, Машуня наша пришла, — сказала мама с какой-то неестественной улыбкой. — А мы уже ужинаем. Давай мой скорее руки и за стол.

Маша нехотя села рядом с мужем, отметив, что он сидел вполне довольный.

— О чем так весело разговаривали? — спросила она Мишу.

— Ой, Машуль, о тебе, конечно, — ответила мама, не давая возможности Михаилу вставить слово. — Я ему рассказала про то, как ты велосипед умудрилась в первый день сломать.

Миша и мама засмеялись, а Машу внутри что-то укололо, будто она была лишней за столом.

— Мне не нравится, что ты сидишь и откровенничаешь с моим мужем, — сказала Маша матери чуть позже.

***

— Что у вас с мамой случилось? — Миша спросил перед сном.

У него родителей не было, и он не понимал, как так можно не общаться с матерью много лет.

— А она тебе что сказала?

— Ничего, но я же видел, как тебе не понравилось.

— Да? А мне показалось, что тебе понравилось сидеть с мамой, и тебя все устраивало.

— Маш, ты чего? Она ведь твоя мама, что такого-то?

— Да ничего, спи уже.

Теперь вечерами дома было какое-то напряженное молчание. Миша старался не разговаривать с тещей, чтобы Маша не нервничала, а Валентина Николаевна просто не знала, о чем разговаривать.

Дома висело постоянное напряжение, Маше надоело присутствие матери.

— И когда ты собираешься решать свои дела? Прошло две недели, а ты даже из дома ни разу не вышла, — сказала Маша.

— Откуда ты знаешь? Следишь за мной?

— Только и занимаюсь этим, — грубо ответила Маша. — Мы договаривались на чуть-чуть, а прошло уже две недели, и мне кажется, что ты вообще ничего не делаешь.

— Делаю, Машуня. Сейчас ведь все через интернет. Вот я договорилась, квартиру продают. Только сказали, что это все не так быстро. Пожалуйста, дай мне еще время, мне больше некуда пойти. Ты ведь знаешь, никого у меня больше нет.

***

— Машка, ты чего все еще в пижаме, — Миша зашел в спальню. — У нас ведь гости сегодня.

— Какие? Никого не ждали вроде…

— Это сюрприз, давай скорее переодевайся, мы ждем тебя в гостиной.

Маша улыбнулась, может, подруга ее пришла? Маша переоделась, вышла в гостиную и замерла. В гостиной на диване сидел человек, которого она ненавидела каждой клеточкой своего тела.

— Ты специально это устроила, да? — Маша набросилась на мать. — Решила семью мою разрушить, жизнь? Думаешь, пожалела тебя, и теперь все можно?

Маша кричала и пыталась дотянуться до матери руками, Миша, ничего не понимая, держал жену и просил успокоиться.

Все, что видела Маша, это наглая ухмылка матери, перед глазами все поплыло, муж затащил ее обратно в спальню.

— Маш, ты чего? Успокойся! — ему пришлось встряхнуть ее за плечи, чтобы она пришла в себя.

— Уходите, все уходите, не надо мне никаких гостей! — визжала Мария.

Миша вышел и выпроводил гостя, а Валентина Николаевна заварила крепкий чай.

— Дай Маше, она перенервничала.

— Может быть, вы мне расскажете, что такое произошло, и почему Маша так себя ведет?

— Ой, история там давняя, не хотелось, конечно, говорить, но раз ты настаиваешь… — улыбаясь, проговорила теща.

Казалось, она только этого и ждала, рассказать правду о дочери…

— Коля был отчимом Маши, а она его любила сильно. Очень сильно. Знаешь ведь, первая любовь не забывается. Даже в постель к нему залезла, а потом объявила, что беременна от него.

Валентина Николаевна мило улыбнулась и продолжила:

— Я тогда разозлилась. Сейчас-то я понимаю, первая влюбленность и все такое. Коля то ее не любил, только меня, да и не было у них ничего. Но она почему-то решила испортить мою жизнь, даже в полицию ходила, заявление хотела написать.

— Написала?

— Нет, конечно, передумала. Вранье ведь все было, — еще раз для достоверности повторила мать, а потом добавила. — Видимо, до сих пор его сильно любит.

— Это неправда! — хриплый голос Маши заставил всех вздрогнуть. — Это неправда, и ты это прекрасно знаешь. Твой Коля взял меня силой, он постоянно ко мне приставал. А ты... Ты мне не поверила! Выгнала меня из дома, беременную... Одну… В никуда…

Машу душили слезы, она не могла говорить, постоянно спотыкалась в словах, но говорила и говорила.

— Из-за тебя я попала в больницу, у меня был выкидыш. Из-за тебя я чуть не покончила жить самоубийством. А ты даже ни разу не пришла ко мне в больницу! Ни разу. И твой Коля всегда смеялся надо мной, он приходил. В палате стоял и смеялся, просил вернуться, гладил по голове. А я мечтала его убить, — шипела Маша.

Впервые в жизни она была готова высказать все.

— Что так смотришь? — Маша переключилась на мужа. — Удивлен? Конечно, испорченная девка с таким прошлым.

Миша еще при знакомстве сказал, что не смог бы принять девушку, которая уже рожала.

— Уходите! — Маша снова перешла на крик. — Уходите все отсюда! Все вон из моей квартиры.

Мама с широкой юбкой ушла, не забыв шепнуть на прощание:

— Вот оно как, когда твою жизнь рушат. Почувствовала? Вот и мне тогда было плохо.

Миша не сказал ни слова, когда уходил.

Маша отходила несколько дней, снова записалась к психологу, чтобы не сойти с ума. Вышла на работу, стало немного лучше, хотя обида оттого, что муж ушел, не проходила.

— Миша? — Маша вернулась домой чуть раньше обычного. — Ты за вещами?

— Маш, прости меня, я такой дурак. Я люблю тебя, и мне не следовало уходить тогда и оставлять тебя одну.

— А как же мое прошлое?

— А мне неважно, что там было. Я помогу тебе забыть те ужасные дни.

Маша простила мужа, а он помог ей вернуть нормальное душевное состояние. Ту историю они больше не вспоминали, а когда у них родилась дочка, ей сказали честно, что бабушек и дедушек у нее нет. (Копирование и озвучивание всех рассказов Анны Медь без разрешения запрещены.Работаю с юристами по авторскому праву)