Колдун и его гостья. Глава 13

Ну, останавливаться нельзя, в любом случае, просто теперь результат несколько не очевиден, можно потерять вообще все. Махнул рукой и пополз вперёд, столбы над головой сшибались грохотом, из пола ещё и колья выскакивали, грозя наколоть, но защитный барьер от них уберегал благополучно. Просто появился страх, какого в жизни не испытывал, такой липкий, как пот, струившийся по спине. Перед глазами так и стояла картина гибели хитреца. Вот он распрямляется, начинает радостно орать и бум, все его планы и мечты остаются в прошлом навсегда. Вот вечно так у людей, кто-то воображает себя избранным, великим и незаменимым, типа, ну, такого судьба непременно хранить будет, не зря же столь колоссальными силами наделили и такие надежды возлагают, а потом раз и конец.


И, оказывается, что ты сам, на ровном месте, растоптал все мечты и перечеркнул собственное будущее, а то и всего мира. Потому-то, обязан теперь быть осторожным, как никогда прежде, пробираться с оглядкой коли уцелею, больше уже никуда не лезть, пока демон не явится, тем более, особо никто не настаивает. А для врагов приготовим тварюшку, со стертой памятью они особенно и не навредят. Ну, а те, кто попытаются разум защитить, можно и лично поколотить. С подобными мыслями полз дальше, пока не обнаружил, что участок закончился, а в конце, на полу, катался какой-то мужчина в латах, держась за голову, из носа, рта, ушей и даже глаз кровь текла. Рядом с ним лежали полностью стальные топоры. Интересно, это ловушка такая или последствия воздействия моего спутника? Он мог как специально обезвредить стражу, перед тем как принялся орать, или перед смертью нанести удар непроизвольно. Меня-то шлем спас от подобного. Но, осторожность не помешает, вдруг притворяется раненым, сейчас как вскочит, да топор в спину вонзит. Дабы предотвратить такой вариант, я своим мечом оружие недруга подальше отбросил в коридор, пока добежит за ним, уже и скроюсь благополучно. Постоял, колеблясь. В теории, раненого должны забрать, если есть кому.


Коли только он не гомункул, потому как искусственные создания никого не интересуют. Что могу сделать я? Просто пройти мимо, наплевав, в конце концов, своих дел навалом. Второе, на всякий случай, добить пострадавшего. Ну, чтобы не стал проблемой после серьёзной. Третье, вылечить его. И вот тут возникает несколько вариантов. Или поблагодарит и позволит пройти, рискуя своей работой, или нападет, но не слишком рьяно, тем более, другого оружия не видно, разве ножи где-то припрятаны, или попытается прикончить любой ценой. Типа, помог, ну и глупец, нечего лечить врагов. Особенно, если передо мной не настоящий человек, он просто будет делать то, чего изначально приказали, не испытывая чувств. И ведь даже повернулся, сделал пару шагов прочь, притормозил и сплюнул. Нет, не могу так, даже если придётся драться. Всегда надо поступать правильно и другим давать шанс. Коли противник им не воспользуется, ну, тогда извини, ничего личного, получай свой меч в живот или удар по горлу. В общем взялся за дело, и вот воин успокоился, выпрямился, пусть и был очень бледен. Наконец, заговорил.


— Это ведь не ты удар ментальный нанёс? — уточнил он.

— Очевидно, что нет, — кивнул я, — другой претендент на обладание вашим чудовищем, но он не выжил в ловушках, не повезло совсем.


— И зачем тебе чудовище нужно? — спросил собеседник. — Понимаешь же, насколько оно опасно и вредоносно, не зря заточили.


— А это как использовать, — я откашлялся, — память можно потенциальным рабам стирать, или девушек соблазнять, но, лично мне нужна расправляться со злыми магами, так вышло, что весьма большая и влиятельная группа покушается на мою жизнь, вот и намерен обезвредить, а там и перевоспитать. А поскольку плохих ребят в мире очень много, думаю, корма тварюшке хватит на всю жизнь. Начнёт же плохо себя вести, могу и вернуть назад или прикончить. Или шлем ей на голову надену, как у меня, и вообще не сможет вредить никому и никогда.


— Ох, как бы тебе не пожалеть о своей наивности, помнишь же, что добрыми намерениями выложена дорога в ад, — воин поднял указательный палец вверх.


— Ну, тут такое дело, скоро в наш мир явится очень злой и опасный демон, — я почесал затылок, — и мне с ним, вроде как, драться предстоит, проиграю и миру конец. Потому, не так важно, будет ли ваша подопечная тут или у меня в поместье. А вот если погибну от рук врагов, а вероятность велика, года выживших не останется, понимаешь?


— Правда, что ли? — страж нахмурился.


— Готов поклясться, чем угодно и на чем угодно, — кивнул я.


— В таком случае пошли, помоги только встать, — попросил собеседник, — когда все вокруг обречены, нет смысла защищать чудовище.


Я протянул руку, помог приподняться бойцу, но тот нож из рукава вытряхнул, второй руки, свободной, попытался ударить, но лезвие от защитного барьера отскочило, не причинив вреда, а я сразу коленом в лицо поприветствовал, отбросив обманщика. Тот снова начал вставать и теперь схлопотал каблуком в лоб, пару раз ткнул его в бок окованным сапогом, пока тот руку в мою сторону не вытянул с раскрытой ладонью, умоляя остановиться.


— Все-все, прости, хотел проверить, не наивный ли ты глупец, — прохрипел побитый, — заодно, выполнил бы я долг свой в случае, коли встретил как полагается. Кажется, проиграл, в любом случае. И ещё, вижу, но о-в почти ко всему, просто так нашу пленницу не упустишь. Но, приготовься, чего бы не ожидал, но точно не такого. Узнаешь, почему столько средств затратили, вместо того, чтобы монстра просто прикончить и избавить мир от опасности. Не трогай, сам встану, вряд ли второй раз поверишь. Ну, и удар у тебя, а на вид, мелкий совсем, да тощий. Меня, скажу по секрету, не так-то просто свалить. Наверное, долго тренировался.


И вот страж встал, дохромал до стены, тронул какую-то панель, так что отъехала в сторону потайная каменная дверь, открывая проход. Тут же на воителя упал чей-то труп, похожие латы, такие же топоры. Но, этот несчастный атаки моего хитреца не пережил. Уже начинал растекаться слизью. Гомункул, значит, а нам предстояло миновать оставшиеся две трети схорона. Некий параллельный коридор как раз для стражей и ловушки обслуживать, стоило сообразить, что такие должны быть непременно. Опасно, разумеется, но не больше, чем в е остальное. Отправился следом за провожатым, однако держал ухо востро. И не зря, несколько раз спрятанные ловушки срабатывали, приходилось уклоняться от метательных стрелок, а арбалетный болт от защитного барьера отскакивал. Периодически, поскальзывались на слизи, оставшейся от трупов двойников.


— Получается, что ты как раз живой человек, раз выжил? — спросил я у воина.


— Нет, — тот покачал головой, — просто я вроде как, старший страж, из тех, кого, периодически, приставляют охранять саму пленницу, потому, наш разум дополнительно защищён от ментального воздействия. Хотя, она и так для коротко живущих не опасна, потому как у нас и воспоминаний почти нет. Для неё угощение так себе. Если и стирает память, то скорее от скуки. Балуется. И вернуть их проще простого. Вот если разозлить, как следует, тогда заставит забыть, как надо двигаться, есть и дышать, после такого, смерть гарантирована. Но, я подобное видел лишь пару раз, в основном, памятью закусывает. Просто, если не кормить, начинает слабеть, потому, подкармливаем приговорёнными к смерти преступниками, или теми, кому хочется о чем-то забыть, но это дорого. Проще найти другого кого, дабы вернуть мир в душу.


Шли мы так часа два или даже три, наконец, спутник открыл ещё какую-то дверь, послышались удары кнута и жалобные стоны, да всхлипывания.


— О, нет, только не это, — воин топнул ногой, — все же воспользовался ситуацией, поспешим, пока не стало слишком поздно.


Мы прибавили шаг, почти бежали, очередной коридор быстро кончился, распахнули двери и увидели какую-то комнату, точно тюремную камеру, судя по голым стенам, в центре которой располагалась клетка. В ней, цепями была растянута девочка, лет пяти, беленькая, с огромными голубыми глазами. И какой-то мужчина в полном доспехе, разве без шлема, с чёрными волосами, хлестал бедняжку кнутом.


— А ну прекрати немедленно, — крикнул проводник.


Незнакомец развернулся, вытянул руку, из которой ударила, струя пламени. Мой путник вспыхнул живым костром, изогнулся и тут же растаял, но убийца не остановился и решил на мне испробовать чары. Я привычно энергию поглотил, вытащил меч и ринулся в бой. Злодей вскрикнул, попробовал молнией остановить, потом струей леденящего холода, как раз переполнил меня, можно отвечать. Под ногами поганца вырос вулкан, струя лавы врезалась в его плоть, разогревая доспехи, теперь использовать любимый приём, лишая силы полностью, пока не помер от боли. И вот кнут упал на землю, а следом и подправленные доспехи. Значит, конкретно этот тип был живым, в отличии от остальных. Я приблизился к плачущему ребёнку и сразу начал лечить. Очевидно, что передо мной как раз упомянутая тварюшка и понятно, отчего не уничтожили, выглядит милой и невинной, да у кого рука поднимется, кроме изверга бездушного? Потому-то на только и опасна, особенно, когда не знаешь, кто перед тобой.


— Ну, разве так можно с маленькой? — я скрипнул зубами и начал отбирать тельце от крови, потом снял свой плащ и накинул сверху.


— Я так голодна, — начала кроха, поднимая на меня полные слез глаза, — почему ты прячешь голову и не даёшь покушать, ну, сними же плохой шлем.


— О, обещаю, угощения у тебя будет столько, что объешься, — успокоил я, — но, чтобы отвести к пиршественному столу, я должен помнить дорогу. Может, договоримся, освобожу, уведу с собой, стану кормить, время от времени, но, при одном условии, без разрешения никого не трогать, разве подъедать плохие воспоминания, договорились?


— И играться мной? — уточнила малышка.


— Разумеется, — подтвердил я, — много-много, и дарить красивые платья, и причесывать, и все, чего захочешь, в обмен на послушание и умеренность.


— Ну, ты меня спас от плохого человека, с очень невкусными воспоминаниями, да и тут довольно скучно, ладно, — девочка улыбнулась, — только смотри, не обмани, мне нужны самые вкусные воспоминания.


— А что, по-твоему вкусно? — уточнил я, расплавляя цепи, одну за другой.


— Ну, когда человек много где бывает, делает разное, сражается, влюбляется, у него приятные воспоминания, — кроха облизнулась, — а коли сидит все время дома или занят однообразной работой, то пресные, как хлебцы из муки с водой. Вот тот колдун с кнутом, когда мы в первый раз встретились, мог похвастаться очень аппетитной памятью, но был неосторожен, и я все скушала, с тех пор и возненавидел, и стал таким безвкусным, ничего, кроме тюрьмы и проверок ловушек, да стражей, и сие его страшно раздражало. Особенно, мои жалобы на голод. Просто с ума сходил от злости.


— Ну, его можно понять, отчасти, — я взял девочку на руки, — забыть прошлую жизнь это ужасно, но, думаю, он вовсе не из неосторожности позволил тебе его отведать, по сути, сам садился в тюрьму и не желал, чтобы яркие воспоминания усугубляли муки. Однако, даже ненависть не извиняет действий. Бить того, кто не в состоянии защититься, даже закрыться, это мерзко. Даже гомункулы и то к тебе лучше относились, как я понял.


— Ну, его и посадили ко мне за некие преступления, по людским меркам, — собеседница вздохнула, — немало мерзостей совершил, но сумел откупиться от плахи и обычного заточения, купил должность начальника этой тюрьмы.


— Ты можешь найти выход отсюда? — спросил я. — Так вышло, что тот, кто мог подсказать, только что сгорел. Не через ловушки же прорываться, честное слово.


— Ну, цепи с меня ты снял, больше ничего не мешает, так и быть, съем что-то невкусное, — спутница вздохнула и прикрыла глаза, — да, как раз ещё три временных дяди выжили, сейчас узнаем, куда иди. Ага, нажми вон ту панель на стене, пожалуйста.


— И на каком же расстоянии ты можешь похищать память? — я облизал пересохшие губы.


— Где-то на милю от себя, — малышка хихикнула, — небось, хочешь спросить, как поймали, коли опасная такая?


— Это довольно очевидно, — я поморщился, — любой вампир способен поглотить лишь определённое количество энергии или ещё чего-то, потом переедает. Наверняка, собрали толпу преступников и послали вперёд, ты их всех памяти лишила, а после уже оказалась беззащитна. Решили разом две проблемы.


— Почти, — кроха вздохнула, — просто у меня была мама, наверное, приемная, и она очень боялась, как бы я не стёрла воспоминания у кого-то важного и потому согласилась отдать волшебникам, просто пришла, обняла и держала так. А я не могла забрать у неё воспоминаний, ведь забудет меня и больше не будет любить, а как без этого? И драться не могла, чтобы не навредить ей. Потому, прислали преступников, а когда я перевела, забрали. Мама плакала и умоляла простить её, но я даже не обиделась. Так легко прощать, когда любишь. Наверное, она уже давно умерла, и на тот момент было лет восемьдесят.


— Страшно представить, сколько же тебе тогда лет, — я вздохнул.


— Если бы даже и пытались считать, нет такой цифры у людей, —  малышка обняла меня ручками за шею, — из тех, кто появился одновременно с этим миром. Просто, не меняюсь совсем. И ещё, если долго не похищаю чужих воспоминаний, сама начинаю терять память.


— И как тебя зовут? — уточнил я.


— Чистота, — представилась спутница, — потому что после меня у любого существа в голове чисто-чисто.


— «Мелкий Гнус», — представился я.


И снова мы достаточно долго шли по каким-то коридорам, поворачивали то туда, то сюда, пока не добрались до неких ворот. Вообще-то, странно, как до меня никто не смог забрать Чистоту, не могли миновать ловушек, не догадывались подружиться с воинами-гомункулами, не получалось одолеть колдуна, начальника узилища. И почему ещё кто-то, со стороны, не приглядывает? Лично я непременно кого-нибудь прислал,


— Кстати, если почувствуешь рядом с собой кого-нибудь злого и вредоносного, можешь поглощать его память, даже не спрашивая меня, — я убрал волосы с лица крохи.


— Да, мелкий папа, — кивнула Чистота, — спасибо, что разрешил, а то я жутко голодная. Вокруг много таких, почему-то прячутся. Им очень больно, тот плохой дядя, с которого ты шлем снял, навредил всем, кто крепость сторожил. Или просто обитал поблизости. Но, не бойся, людей тут нет, одни чудовища, но слабые, ни как я.


Я поспешно открыл портал и переместился к себе в поместье. Прежде чем отправляться на охоту за роднёй близнецов, надо отдохнуть, а также, одеть малышку в нормальную одежду, помыть и причесать. Не может же она явиться на бой растрепанной и голой? Это как-то неприлично даже. Конечно, стоило закончить с делами, как сразу в ворота постучали, оказалось, культисты, да не одни, а с Мари. Придётся встретиться и поболтать. Конечно же, взял с собой и Чистоту. Заодно, выясню, насколько злы сектанты.


— Как всегда, если берётесь за что, всегда добиваетесь успеха, — попробовал льстить культист, — мы возвращаем вам подругу, благо, после убийства очередного колдуна вами, у неё пробудилась лень и, наконец-то, замолкла и перестала досаждать. Теперь стремится лишь лежать на боку и дремать.


— Какая прелесть, такой мне подходит, — я потёр руки, — уж удобной постелью обеспечу. Наверное, накормить и напоить Проблема, ленится жевать и глотать? Ну, с этим разберёмся как-то. Чистота, познакомься, это твоя новая мама, просто у неё проблемы с головой небольшие. Разрешаю забрать все негативные воспоминания, они ей не нужны.



— Не так их и много, — малышка вздохнула, — в основном, появились, когда ты, мелкий папа, её выгнал, не так вкусно, но ладно.


— И если эти двое злодеи и лгуны, разрешаю их опустошить, — кивнул я.


— Совсем не злые, — девочка взяла Мери за руку, — и не врут, ну, или полностью уверены в своих словах. Да и не вкусные. Из интересного лишь встречи с тобой, да попытки успокоить мою новую маму, а до того, лишь молитвы, изучения древних текстов, тренировки. Можно я не буду их кушать, только животик заболит, а это неприятно.


— Не надо, чтобы чего-то болело, тем паче, не знаю, как лечить, таких необычных созданий, — кивнул я, — а вы, двое, нечего улыбаться, а то явлюсь в ваш храм, главарей проверять, так сказать, а у тех точно память куда ярче. Все, аудиенция закончена, я довольно занятой человек, враги вечно прятаться не станут, потому, надо первому ударить. Наверняка, и свой разум постараются защитить, но это не спасёт нисколечко.