Выживание

                дневниковые записи 1985г.

04.01.85г. Начинается новый отсчёт времени: конец учёбы в институте и начало творческого пути. Остаётся лишь пожелать себе удачи на этом тернистом пути, выбранном десять лет назад. Период получения знаний заканчивается. Впереди полугодовая дипломная запарка, и ты свободен. Всё, о чём ты так долго мечтал, выстраивая различные планы, свершилось. Теперь всё в твоих руках — поехали…

Но появляется достаточно много — «но». Первое: я далеко не проектант, а художник, построенный на эмоциях и порывах. И архитектура для меня — слишком прагматичное занятие. Я это всё знал, когда поступал на этот факультет, о чём совершенно не жалею.

Знать архитектуру, в которой будешь творить свои мурали, архиважно и всегда может пригодиться. Куда хуже быть художником и не чувствовать масштабности пространства, уничтожая его своей работой.

Ну и самое главное: архитектурой как таковой занимаются выпускники МАРХИ, они же интерьер могут предоставить, а мы просто придатки к этому. Вот только в советской архитектуре внутренние помещения стандартны и в каком-то дополнительном декоре не нуждаются. Они спроектированы раз и навсегда. На это заточены многочисленные архитектурные бюро.

16.01.85 г. Был в Третьяковке на Василии Перове. К сожалению, оставляет желать лучшего: что-то ниже среднего. Не пойму, от чего, но мне кажется, что в его портретах не хватает жизни, что не скажешь о жанровой живописи, хотя и она достаточно театральна. Не знаю, и чего я таким скептиком стал. Обучение в институте внесло свою лепту в моё мировоззрение, и это надо учесть. Увлечение импрессионистами не прошло мимо, и то, чем я восторгался ещё вчера, сегодня может пройти совсем незамеченным. И этот процесс вполне естественный. Он говорит лишь об одном: растёте, батенька! Туда вам и дорога!

23.01.85г. Сделал первый шаг в творческой карьере. Мой «Автопортрет» прошёл первый тур на 16-й молодёжной выставке. Удивительное дело, чтобы попасть на выставку, надо быть членом МОСХа. Чтобы им быть, нужно стать участником минимум пяти выставок. Замкнутый круг, придуманный чиновниками от искусства.

Задаёшься мыслью: зачем быть членом союза и участником выставок, при этом обязательно в каталоге светиться? Не разместят фото твоей работы, то хотя бы в список участников попадёшь. Интересно, Ван Гог об этом думал или Модильяни?

Разве ты не для себя работаешь? И живопись не тебе нужна? А вот и попался — тщеславие гложет. Хочешь стать известным, а зачем? Я понимаю — деньги?! Но деньги убивают творчество, и на его месте вырастает тупой и очень жадный рынок. Ты чего, «Портрет» Гоголя не читал? Надо выбирать: жить в творчестве или деньги делать, при этом душу продавать...

Время бежит неудержимо, отсчитывая день за днём. Не успеваешь за этим движением следить. Каким-то образом встраиваешься в него на уровне подсознания, а потом бежишь по его волнам. Вроде всё уже на своих местах, вроде всё есть, а сердце стучит в груди, но тревожится что-то, поди новое ищет, ещё неизведанное, или просто тоскует… Человеку всегда чего-то не хватает, чего бы он ни имел в жизни… Люди змейкой ползут на Эверест — это жизнь, а достигли вершины — восторг несколько минут, и всё, а потом пустота внутри, и тут же начинают мечтать о новой вершине.

12.02.85г. Был на Жилинском… Я не первый раз бываю на его выставках. И в нём я тоже разочаровался. Может, у меня состояние такое — отверженности. Вот только не меня отвергают, а я нападаю на бедных художников. Они об этом и не подозревают. Вот и в случае с Дмитрием Жилинским то же самое.

Сколько труда вложено в его работы, если учесть, что он сам полностью готовит доски, покрывает левкасом, делает резные рамки, а потом, ощущая себя бытовым летописцем, приступает к работе, напоминая усердного акына, сидящего на камне и поющего обо всём, что видит вокруг.

 Перед нами образы жены, дочери, потом появляется зять, а вот и мать художника. В его поле зрения попадают только близкие друзья и родные. И финал этого пиршества образов привстаёт сам мастер: обнажённый, в одних плавках, на фоне серо-зелёных кустов и тёмно-серого неба. В руках убитая собака… Апофеоз… Что ждать дальше? Оставим на совести автора.

А когда-то я его боготворил. Он создал портреты знаменитых людей, в том числе и спортсменов. Но сейчас, мне кажется, даже очень мастерски копировать действительность для нашего времени маловато будет. С этим и фотограф справится, а рамки такие, какие он делает, мастера по дереву выполнят в два счёта. Вот и получается, это как с женщиной: она, когда не знает, каким образом привлечь к себе внимание, волосы в рыжий красит...

Его искусство до того личное, что местами становится противно. С другой стороны, всё так сладко и красиво, что начинаешь ощущать привкус шоколадных конфет на языке.

13.03.85г. Десятого умер, надеюсь, последний «старый» генсек. Первая пятилетка восьмидесятых отличилась, как могла. Постоянно звучит адажио Альбиони. Третьи похороны за последние пять лет. Когда ты живёшь параллельно всем политическим перетасовкам в стране, ты этого как бы и не замечаешь: кто наверху? Что внизу? От этого никому ни горячо, ни холодно. Тянешь лямку среднестатистического советского обывателя, понимая, что большего ждать не приходится, ну а ниже уже и падать некуда. Мы живём в стране социализма, хоть какую-то черняшку свою, но иметь будешь. Умереть с голода точно не дадут. Новый генсек совсем молодой по сравнению с прежними, куда этот «Сусанин» приведёт страну, трудно предположить. Мне не до этого сейчас.

Каждый день, как на работу, к девяти утра в Строгановку. Нам выделили «кишку», так студенты прозвали эту узкую, достаточно вытянутую аудиторию. Но нас всего пятеро, отчего места всем вполне хватает.

Я, как всегда, отличился. Не стал участвовать в нервотрёпке по выбору дипломного проекта, когда я подошёл, оставался лишь детский сад в совхозе-миллионере. Я не расстроился. Взял. У меня сын ещё в детский сад ходит... Так чего горькие слёзы лить?

Это было месяц назад, а сейчас все в работе. Парни обрастают щетиной. Никто не бреется. Мы похожи на бродяг с большой дороги, чем на студентов-выпускников престижного художественного вуза.

26.03.85г. Ходил на открытие 16-й молодёжной выставки. Конечно, гложет обида. Я участник, но работа моя дома. Причина этому банальна: как правило, они не вешают те работы, которые не вписываются в общую композицию и колорит. Обидно. И что?..

Иди домой, прими мышьяк или открой на кухне газ, прыгни в окно в крайнем случае, но там можно чью-нибудь машину помять. Счёт жене выставят... Не будь дураком. У тебя есть справка участника выставки, которую ты потом представишь в МОСХе, а всякое там: висишь — не висишь, пустое, не требующее твоих нервных затрат.

И то, что тебя бесило там, на обсуждении выставки – это твоё ущемлённое самолюбие, побороть которое ты не можешь и не хочешь в добавок. Вот сиди и сопи в две дырочки, критики будут хвалить одних и тех же: Попову, Салахову, Бурганову и это те, которых ты знаешь по их папашам, а там ещё куча сынков и дочерей, с которыми ты не знаком.

Хорошо, но разве они виноваты, что их родители — художники. И всё, что они смогли сделать для своих детей, — пустить их по своим стопам? Тебя же отец устроил в мореходку, потому что у него там знакомства остались. Ты сам на блате вырос, вместо того чтобы на Курилы и Сахалин податься, тебе папочка в тёплый Новороссийск направление выбил... Помолчи лучше. Ты здесь пока никто, и будешь ли кем-нибудь — вопрос?!

Жалко, конечно, что нет возможности помериться силой вживую, здесь, на выставке. Вот висели бы вместе и посмотрели бы, кто есть, кто? Всё построено на связях и знакомствах. У тебя в этой сфере никого. Был дядя, но десять лет уже как его не стало. Да и кто ты, Александр Гудков? Мы тебя не знаем, и фамилия твоя производственная. С ней хорошо на транспорте работать. Ты же   моряком был. Вот и вали туда — станешь пар на гудки пароходные расходовать, а здесь тебе не место...

Здесь: «Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку». Здесь так принято, и они к этому привыкли. Для них это нормальный ход…

Был тут один со стороны. Решил высказаться, так его освистали. И со мной такое же могло быть, если бы полез со своим гонором… А всего-то: работать надо! А то раз мазнул — и уже с этого что-то поиметь хочешь?..

14.04.85г. Пасха. Не знаю, зачем попёрлись на Ваганьковское? Настроение гнетущее. Такие тяжёлые памятники, они же там покойников раздавят. Нашему тщеславию конца не видно. Наворачиваем подобные изваяния, чтобы кому-то пыль в глаза пустить, ибо покойнику эти тонны гранита навряд ли по вкусу придутся. Навалилось чувство безысходности. Сплошь тление материи под гнётом, как капуста в бочке на зиму засолена.

И зачем только человек живёт? Я вижу только один выход, это что-то делать, творить, создавать, а если этого не будет, то все эти тараканьи бега совершенно впустую пройдут. Но для кого создавать, если со временем мы все исчезнем? Здесь всё конечно. И всему свой век очерчен. Замкнутый круг получается. Неразрешимость какая-то...

За окном сгущаются сумерки. Прошёл ещё один день. Ещё один близнец, ничем не отличающийся от своих собратьев. Все стали на один день старше, и нам повезло, ведь кого-то сегодня вообще не стало...

Завтра мне тридцать два. Такое впечатление, что я только и делаю, что считаю прожитые годы. Не стоит говорить о том, хорошо или плохо ты прожил очередной год своей жизни. Ты прожил его, и случилось то, что случилось и уже успело стать историей. Самое главное, на мой взгляд, это успеть сделать выводы из всего происшедшего с тобой, а если не делать этого, то грабли жизни так и будут колотить тебе по пустой черепушке.

21.05.85 г. Время – это наш учитель. Только со временем мы набираемся жизненного опыта. Нельзя выучить жизнь по учебникам. Её нужно проживать, чтобы понять всё самому. Бывает обидно, что слишком поздно познал, что можно было намного раньше знать, а, следовательно, не допускать ошибок.

Время несётся вперёд, постоянно оставляя нас за бортом событий в полной растерянности перед происходящим.

Дипломный проект… Так одержимо я не работал над ним, как эти последние майские дни. Я уже сросся со своим «детским садом». Проектирую бассейн. Пусть совхозные ребятишки поплещутся в хлорке, живой реки им не хватает. Мне жалко будет расставаться с ним. До защиты ещё месяц, и его нужно прожить, разложив свои силы по полочкам оставшихся дней.

Я счастлив! Да, я счастлив, что могу мыслить, могу творить, жить, в конце концов! Я счастлив, что у меня есть мои любимые Галя и Сергей, которые неотделимы от меня, с которыми я был все эти годы учёбы. Выдержал я, вынесли они! За что — большое спасибо!

18.06.85 г. И так, свершилось, свершилось то, что я так долго и с таким нетерпением ждал. Ждал не только я. Прежде всего, самые близкие.  Дождались. Вопрос: что из этого вырастет и вырастет ли вообще чего-нибудь?

И это было вчера. Я не ошибся, именно было. А сегодня я в кровати больной. Температура и полный упадок сил, как будто тебя долго били, а потом еще и отжали... Вытерли об это, что от тебя осталось, ноги и выбросили за порог. Ты до того привык каждый день в течение последних пяти лет ходить в одно и то же место. Ездить на тот же «Сокол», что сейчас трудно представить, что тебе идти больше некуда и ты никому больше не нужен. Делай что хочешь. Придёшь последний раз получить диплом...

Этот день 17 июня теперь надолго войдёт в мою память. Первая и очень важная ступень пройдена. Сколько их ещё предстоит взять? Хотелось бы — вверх, не получится — то в бок, вот только вниз совершенно не хочется.

На душе пустота и полное бессилие. Это нужно было сделать, и я сделал. Только сейчас понимаю, сколько этому было отдано сил.

Всё, моя полоса официального обучения закончена. Продолжит моё обучение сама жизнь. Это ещё тот учитель. Об этом знаю совершенно точно. На своей шкуре испытал... А теперь хотя бы просто отдохнуть пару деньков...

12.07.85 г. Сейчас так тяжело и так пусто на душе. А как по-другому? Сколько мечтаний и надежд ютилось в голове. Казалось, ты только дотяни до победного конца и все двери тебе сразу откроются.

Да, так и есть, диплом Строгановки — шикарная визитная карточка. С ней можно любые двери открыть, войти, а потом и выйти несолоно хлебавши. При виде этой синей корочки тон начальников сразу меняется и переходит на уважительный, иногда на нарочито подобострастный, но толку никакого: «Извините, пока мы ничем не можем вам помочь. Попробуйте позвонить через месяц».

Хочется сесть, опустить руки и горько заплакать. Я бы так и сделал, если бы помогло. Если женщинам слёзы не всегда помогают, то мужику не пристало об этом думать даже.

Нужно быть проходимцем наподобие Остапа Бендера или умалишённым, чтобы занять деньги и отправится в Тмутаракань в какой-то там Кропоткин. Не знаю, это город или ещё что, но там есть химический завод. Именно там я решил найти большую работу, которую потом можно было бы провести через комбинат.

Мой вояж оказался бесполезным и убыточным. Деньги я спустил все, оставшись должником перед друзьями…

                )