Жажда записки из госпиталя

Подъехал боец на каталке (так забинтован, что видимо сломана и ключица), спрашивает нет ли воды в бутылке, что б взять с собой в палату. Сказала, что, конечно, есть, принесла упаковку, а он «можно взять две бутылки?», странно вроде не жарко, зачем две, ну две, так две, раз надо, то бери. На следующий день мою у него палату, а под кроватью еще бутылки с водой, ну это уже перебор, зачем спрашиваю столько воды натаскал? Ему как-то неловко стало, помялся и ответил, что боится, что вдруг кончится. Я, говорит, как вижу воду, не могу удержаться, что б с собой не взять. Потом встретила его на другом этаже в палате с тяжелыми, парни лежали под капельницами, по разговору поняла, что он санитар, а тут раненый с его роты. Немного позже мы с ним «зацепились языками» и я поняла его болезненную страсть к воде. 
Он стаскивал раненых в ближайший погреб, т.к. штурм захлебнулся и шел массированный артобстрел наших наступавших, вот он и искал место пониже уровня земли – там поспокойнее. Наткнулись на бетонированный солидный такой погреб, с большими широкими стеллажами заполненными различными заготовками в количестве достаточном для небольшого магазинчика, смел он эти банки-склянки на пол с первых ярусов полок, расположил на них своих раненых, стали пережидать, когда сверху утихнет, а прилеты все ближе и ближе, случилось так, что в очередной раз попадание было где-то совсем близко, часть их потолка и дверной проем провалились внутрь (тогда-то его и придавило сломав ногу, ключицу он даже сразу и не заметил, хорошо, что не по голове), а сверху их еще чем-то засыпало, оставив им для жизни небольшой объём внутри и никакой возможности выбраться самостоятельно. Он смог потом подняться, проверил все ли его ребята живы – кто был на втором ярусе - им, можно сказать, повезло, т.к. толстые доски полок верхних ярусов послужили защитой. А дальше началась их эпопея жизни под землей. Один был тяжелый, он ни есть, ни пить не просил особо, а вот мой собеседник и второй раненый ночью, когда все стихло, прошел адреналин от боя очень, даже захотели что-нибудь пожевать, т к вокруг был запах соленых огурцов, от которых еще больше разгорался аппетит. В общем так они и жили несколько дней в серой зоне на соленых огурцах и помидорах, запивая терпким концентрированно-сладким компотом. Очень хотелось пить. Пару раз рядом проезжала техника, но было непонятно наши куда-то едут или это передвижения «немцев». Опять звуки боя, где-то неподалеку расположился орудийный расчет и опять непонятно – можно выдавать свое присутствие, или рядом враги. Он - санитар, практически без оружия, у них на всех один автомат и пара гранат, что были у раненых, так что дать бой у них никаких шансов. Потерпели еще день, но потом поняли, что или умрут тут от жажды под завалом, или нужно кого-то звать, а если придут не те, кого звали, то решили использовать гранаты, решили вдвоем, т.к. третий уже почти не подавал признаков жизни. Выдернули чеки из гранат , дали очередь в щель, которая была в потолке и стали ждать кто же их откапывает, т.к. речь и с той и с этой стороны звучит часто русская и сразу не понять. 
Наши - откопали, приняли, как полагается, эвакуировали. А он теперь все не может напиться, все жажда его одолевает, говорит, наверное, так себя чувствовали люди из блокадного Ленинграда, когда их на большую землю вывозили, а они хлеб под подушку прятали.