Дайте миру шанс Часть 3 Восьмой образец гл. 2

Быть человеком. А как это – быть человеком? Кто это – человек? Знаем ли мы его на самом деле, или просто по случаю себя им называем? 

Если разобраться, мы то о человеке и не знаем ничего. Кости, мышцы, кожа, кровь, внешний вид. Изучили, измерили, посчитали, взвесили. А вот внутренний мир – тайна за семью замками. Каждый разный. Не от того ли, что каждый сам в себе по-разному понимает, кто такой человек?

С рождения объясняй человеку, как быть человеком, но будет миллионы случаев, когда он ведет себя не по-человечески. Мысль, что ты – человек, закладывают нам еще с пеленок. Эта мысль вошла в нас, сформулировалась в нас, и, если бы пришлось бы ее из себя вытягивать, мы бы не выдержали, мы бы не смогли существовать вне понятия – человек, вне понятия - цивилизация, просто наша личность бы разрушилась.

 Мысль, что ты – человек, облекает нас важным смыслом, из которого мы все и состоим, поэтому нам не нужны доказательства. Тот, кто сотворил нас человеком, не дал нам доказательств, это не его дело, а дело таких, как мы, дело каждого — доказывать, что ты - человек. Каждый – на своем месте, в своей профессии. По мере сил и возможностей.

Тот незнакомый ей Шон, гибрид, дал понять ей, что порой право быть человеком надо заслужить. И не просто заслужить, как правило, за это право надо сражаться. Даже со своими сородичами. Он делал это не сознательно, на каком-то подсознательном уровне. И чем больше таких, заслуживших это право, тем ценнее и богаче все человечество.

Почему она так боится гибели цивилизации? Если она погибнет от гибридов, то эта цивилизация сама и породила этих монстров. Кроме того, вместо того, чтобы рассказать людям правду, правительство скрывает и причины и последствия. Если человечество потеряет время в суете и неведении, вместо того, чтобы объединить усилия, чтобы противостоять опасности, и на найдутся те, кто сможет открыть людям глаза, это тоже будет вина цивилизации.

Получается, если человечество существует, значит, мы еще остаемся людьми, а если погибнет – то потому, что уже людьми называться не имеем права.

Отношения с Джефом и так были испорчены, ко всему прочему добавилось то, что, придя к себе в комнату, она не нашла ничего, что они с таким трудом вытащили из ее квартиры. Мало того, что исчезли бумаги и блокнот, даже рюкзак пропал. И если в начале она и без того решила, что все выкинет, то сейчас ее охватило раздражение, и даже злость, что Джеф так фривольно распоряжается ее вещами.

Несмотря на то, что он так много для нее сделал, с ним никак не получалось подружиться. Очередной конфликт был неизбежен. Она больше не хотела сегодня с ним встречаться, но от внезапного и полнейшего избытка раздражения, резко развернулась и пошла его искать. Ну где еще, если не в лаборатории с пробирками.

 Ее взгляд задержался сначала на белом халате, потом на одноразовых перчатках и наконец скользнул на предмет, над которым он склонился. Это был блокнот и те самые мятые листки с баржи.

- Почему ты роешься в моих вещах? – с ходу набросилась она на него.
 
- Ты роешься в моих вещах, я роюсь в твоих, все по-честному, - посмотрел он на нее через плечо.

 - Изучаешь? – усмехнулась она, - их надо просто сжечь, там одни каракули.

Машинально он развернул один из клочков бумаги, и вдруг тыкнул ей  лицо:
- Каракули, говоришь?

Не веря глазам, она разобрала слово. Коряво и криво было выведено слово компетентность.

- Если просто царапать по бумаге, рано или поздно можно получить слово, - небрежно отмахнулась она.

 Джеф повернулся к ней, негромко и вкрадчиво произнес:
- Даже у обезьяны такого никогда не получалось. Кроме того, это научный термин - способность генов к трансформации.

- Научные труды Шона, – сумрачно усмехнулась Лорейн.

- Ты напрасно ерничаешь. Весь день я потратил, пока ты спала, но думаю, разобрался. Да, для человека, далекого от генетики, это набор бессмысленных символов. Но если отбросить предубеждения и допустить, что записывал человек, знающий науку, как таковую, но разучившийся писать, я бы предположил, что это немного исковерканные формулы аминокислот. Причем некоторые – еще не синтезированы наукой. Второй листок – дневник каких-то инъекций ДНК рыбы-парусника, а вот третий – это вообще уникальный документ. Оказывается, они не просто нападают. Тут на основе формул доказано, что они нами пытаются снять боль.  Даже малейшая человеческая частица – чешуйка кожи, пучок волос – для них как анальгетик, не говоря уже о куске плоти.

Он замолчал, дав время Лорейн осмыслить услышанное:
- Гибриды же неуязвимы. Они не чувствуют боль, – ее пытливый взгляд задержался на обрывках бумаги, которые она так неосмотрительно могла сжечь.

- Оказывается, чувствуют. Я лишь предполагал, но Шон представил доказательства. Человечество всегда хотело создать человека со сверхспособностями. Более сильного и выносливого. И вот они появились – гибриды. Прорыв в генетике. А благое ли мы дело сделали? Болевой шок  - порог боли, который организм не выдерживает, и умирает, а мы создали существ, которые выдерживают и продолжают жить. Никто не задумался, какие чудовищные боли они испытывают, нужна ли им такая жизнь. Нужно ли нам такое будущее?

- Я вспомнила! – воскликнула Лорейн, - он срезал пучок моих волос и ел. Так он не утолял свой извращенный аппетит, а снимал боль?

Лорейн успокоилась. Теперь она по крайне мере знала, что это была вынужденная мера.

- На время. Полагаю, на очень короткое время. Кератин – сложно разлагаемый белок.

- Выходит, что я была права. Он занимался какими-то разработками? - задала вопрос Лорейн, понизив голос.

- Если брать глобально, то вычисленные в окончательной формуле четыре структуры мутаций сами по себе ничего не изучают, - Джеф потер ладони, будто приготовившись сам взяться за новое исследование, -  для изучения не хватает пятой, но чтоб ее построить, нужен незараженный индивид.

- Я же незараженный индивид. Разве не так?
 
Их взгляды встретились, но Джеф усмехнулся:
- Сам процесс очень длительный и болезненный. Процесс в несколько переходных этапов. Его нельзя контролировать на себе, нужно несколько подопытных организмов, которые на переходных этапах неизменно будут гибнуть, или один организм, но с полной регенерацией тканей.

Только сейчас она поняла значение мнимых смертей Шона:
- А если такой гибрид существует?

- Испытать действие всех мутогенов? Какая иммунная  система способна это выдержать?  - развел руками Джеф, - кроме того, если гибрид и сможет перестроить свою решетку ДНК на исходную, его сразу же пожрут остальные сородичи.

- Если….., - Лорейн было захлопнула рот, но решилась продолжить, - если в наличии будут все пять структур мутаций?

Джеф присвистнул, но поймав ее недовольный взгляд, объяснил:
- С ними можно воссоздать полную цепочку связей и получить антидот, который бы обратил мутации. Уровень мировых исследований даже нам пока этого не позволяет.
Воцарилась тишина, показавшаяся даже гнетущей.

- Ведь в процессе обмена генами может образоваться и структура, схожая с человеческой. Они же тогда станут снова людьми. В природе же бывают повторения? – с надеждой поинтересовалась Лорейн.

- Абсолютно идентичных образцов нет, - Джеф аккуратно сложил листы в папку, -  я, конечно, тоже надеюсь, что творец учел и этот вариант. Но когда и как заработает его программа регенерации, не может сказать никто. Самого механизма мутаций мы не знаем. Да, мы спихнули за стену своих же сородичей, как прокаженных, но жить с ними рядом нет никакой возможности. Природа сама не торопиться это сделать, а пока мы не сможем вернуть  их структуры ДНК в первоначальный вид, человечество их не примет.

- Столько лет ведутся исследования, а по сути ничего не сделано, - грустно заключила Лорейн.

- Эта цена, которую человечество будет платить еще очень долго. Все равно, как кто-то неумелый поиграл в кубик-рубик. Мы перепутали все цвета, а обратно собрать не можем, только перестраиваем порядок квадратов.

От вразумительного тона Джефа стало еще тоскливее:
- По-моему, ты слишком сгущаешь краски.

- Это не я сказал, это сказал Шон, - возразил он, и увидев его вспыхнувший взгляд, не смог скрыть усмешки.

- А что он еще говорил? – заинтересовалась Лорейн.

- Шон? – переспросил он, будто не понял о ком речь,  - жаль, я его не слушал.  Уже тогда он увлекался наукой. Пытался мне что-то объяснить про мутогены. Я был постарше и меня интересовало совсем другое. Выпивка, девочки, вечеринки – я был обычным мальчишкой своего возраста. Лучше ты мне расскажи про него. Каким он был?

Лорейн вспыхнула, взволнованно произнесла:
- Обычный. Как все гибриды.

- Я бы поспорил хотя бы потому, что ты им интересуешься, - с затаенной язвительностью заметил он.

- Он гибрид, я не забываю об этом, - вспылила Лорейн.

-  Вот именно. Шон пользовался успехом у девочек, но чтоб настолько, - ответил Джеф.

- Я слышу иронию в твоем голосе?

- Ирония?  - чуть слышно спросил Джеф и засмеялся, - это же чистая зависть.