47. Смерть засланного казачка

Научно-фантастический роман «Кластер». Часть вторая

Источник изображений: images.yandex.ru
Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ


Глава 47. Смерть засланного казачка

Когда непонятно как перерождённый доцент осторожно спускался вниз, к своему промежному полуподвалу, к своему экспериментальному насесту в фешенебельном звёздном бомжатнике - а делал это он теперь по пожарной трубчатой и трескучей лестнице, путь-то вниз самый тяжёлый! - то он в самый полный рост поимел новый рецидив звёздной болезни. На какой-то миг ему почудился слишком унизительной и опасной вот такое букашечное сползание с небес на землю. Цепляясь мандибулами за каждый поручень. Показалось постыдно даже для его давно подорванного достоинства с трудом отрывать пальцы от одних перекладин, судорожно перехватывать другие. Непрерывно дрожать, страшась неизвестно что потерять. Тогда Серёгин сказал себе: «Да плевать на всё! Может действительно снова полететь?! Где моя не пропадала?! Но только действительно сам?!». Даже примерился распростать кое-что и прыгнуть. Но потом всё-таки передумал. Одно дело полёты во сне, другое - в прекрасной действительности, слишком известной своими бесконечными подлостями на каждому шагу. Не дай бог, упасть можно, да и насовсем разбиться. Такого подарка и без того чересчур прогрессивному человечеству допустить никак нельзя было. Хватит! Перебьётся! Однако в душе некий перелом от неожиданного взлёта всё же произошёл. Поэтому такое своё радикально иное состояние Фредди из самого себя больше не отпускал. Прижал к себе как новорождённого, хотя уже и полудохлого детёныша незнакомого самого себя. Даже воротца в полуподвал не рукой попытался открыть, как обычно, а ногой изо всех сил. Словно окончательно выпрастываясь наружу. Ша, пацаны! Хозяин пришёл! Не ждали?! Ха! А ну-ка, строимся! Пока я добрый.

Однако, как ни молотил, ни командовал в глухую дверь - всё безрезультатно. Вот, гады! Вход в полуподвал, в незабвенную ночлежку оказался наглухо запертым, притом изнутри. Трусливые бомжики наверняка побоялись, что их ограбят, помоют, дезодорантом попрыскают или, чего доброго, такой интим предложат, что отказаться просто никак. Может даже с сетевым маркетингом что-нибудь, есть такое особое сексуальное извращение наступившей эпохи. Накидывают сеть на человека и всё, пропал, таракашка, как и не было. Тогда доцент Фредди спокойно прикорнул у двери своего земного пристанища. Заснул, набираясь сил для теперь уж наверняка великих свершений. Словно во сне младенца - отключился, прижимая к себе крохи своей невероятной сущности, чтобы вскоре очнуться совсем-совсем другим. Пускай и не летать, что ранее лишь во снах дозволялось, но всё же и не как в прежней яви – каждый вечер унылым полутрупом лишь в яму беспросветного забвения валиться. Однажды и этому должен наступить конец. Или как?!


Когда сизым прохладным утречком доценту всё-таки открыли дверь и даже не спросили где был (и так ясно! растёт парнишка! во сне летал!), пучеглазенький пилот-инструктор из летающей тарелки, экскурсовод-карлсон оказался очень даже натурально мёртв. Вот такой пассаж внезапно обломился! Незаметно было, чтобы хитромудрый инопланетянин опять придурялся, хотя кто его знает, при его-то способностях. Но всё-таки, вроде не дышал нисколечки, не плакал, не писал, не писюнел, не свиристел, не дергал испытующе бомжомамку за всякие-разные части тела. Ровнёхонько лежал в оборванной кроватке, которая упала на ботинок комэска и теперь стояла накренившись, словно гибнущий на рифе фрегат. Засланный звёздный казачок чудился теперь слегка в положении полустоя, словно капитан Флинт в ахере и на карачках перед сундуком с исчезнувшими сокровищами. Словно бы и не прекращал неусыпно строгого наблюдения за подопечными бомжами из-под своих, явно не до конца сомкнутых век. Но одновременно умудрялся старательно изображать из себя смирненький детёныший трупик с приклеенной мертвенной улыбочкой до ушей. Впрочем, не исключено, что и полностью являлся таким сладеньким покойничком, то есть, глубоко законспирировавшимся живым.
Фредди как глянул, так всё в нём внутри и переворотилось. Словно бы оттуда, из зыбки пришельца, в него что-то быстро доползло, втекло, чего раньше ночью не успело, потом со всхлипом целиком втянулось, да и сразу затаилось, куда-то под печёнку или мочевой запряталось. Явно, что до поры до времени, пока никак не проявляясь.

Был теперь тот звёздный Мальчиш-Кибальчиш весь как надкушенный персик. Эксперимент и вправду закончился волшебно отшибающей мозги ознобной картинкой, описание которой тут же принялось поджидать себе новых апостолов, топовых промоутеров. Леди Кры с дохлым персиком - в стиле первичного исихазма, точнее, теперь конкретно загробного умиления. Класс! Такой вот получался месседж загибающейся планете. Лопнувшая-таки соска словно отжатая сиська валялась поодаль, на полу, посреди окурков. Никто её не поднимал, никто не облизывал, чтобы затем куда надо вставить. «Куда надо» оказалось никуда теперь не надо. Лежала себе обыкновенная такая резиновая дудоля, некогда служившая на Земле обыкновенным эрзацем рядовой сиськи, и мелкие потешные мураши, словно крабы или креветки, в поисках чего-нибудь съестного сосредоточенно ползали по обломанной ипостаси.

Бомжомамка, поплакав, сообщила, пребывая в своём упоительно безысходном горюшке, что молочный козлёнок ейный от торта помер, от «Сказки». Его давеча власти сплеча подарили народу. Короче, сдох щенок. Обожрался, сучок ненаглядный. Потому как песец к нему подчалил самый натуральный и прямо-таки окончательный. Леди Кры, как мамке по должности, поверили все и сразу. К тому же пузико у гадёныша и впрямь оказалось сильно вздувшимся. Хотя доцент Фредди не до конца поверил этому обстоятельству, но и он профессионально, по-режиссёрски констатировал про себя: «Вот и всё! Развязка! Теперь, пожалуй, можно и пивка спокойно попить!». Однако тут словно глас всё тот же чебураторский опять-таки раздался у него в голове, правда, словно бы слабеющий или угасающий из-за многих парсеков всё увеличивающегося расстояния, но он всё-таки прозвучал: «А ты уверен, не впереди ли и теперь всё?! Куда тебе ещё пива?! Ляг пока и поспи, пока всё не устаканилось. А там посмотрим».
Что-то вроде того или около.

Когда Серёгин всё же успешно провалился в забытие, ему приснилась даже не золотая на все руки копирайтерша мама Клава, а всё та же вымуштрованная Гошкина бабка. Она строгой загогулиной маршировала вокруг и командовала томным басом: «Вольна-а! Рубеж взят!». Слегка шалила, старушенция, сексуально показывала из-под рубашки державного цвета лилово-красный язычок старинного партбилета, завлекала главной мандибулой. А Люська-Пирожок тем временем легко вынырнула из Византийского пролива, как из Ручья, и сказала, гневно отплёвываясь и с явным оттоманским акцентом: «Он хотел быть вашим артефактом, повести вас, козлонавтов, к победе, а вы его - в колыбели… О, мадонна! Как вы могли?!».
Ну да! Такой нацпроект опять благополучно угробили! Хотя и сейчас не с первого раза получилось! Но если долго мучиться, что-нибудь получится! Всё же наловчились хотя бы регулярно гробить отечество! Гонять драгоценное туда-сюда?! В небытие и обратно. С уже неотключаемым реверсом и сбросом в обратку. В результате полной загнанности и клинической безнадёги у него теперь тахикардия, а также гипертония последней, мерцательной стадии. Условно последний пируэт во-он как бы на посошок закладывает. И в зубах почти готовая, но уже замусоленная гринкарта в страну по-настоящему вечной охоты.

Люська так и не выговорила слишком умному бомжику всего чего хотела и чего он вполне заслуживал. На оконцовке сна всего лишь открывала и открывала беззвучно рот, словно недожаренная Золотая рыбка. Вдобавок и пыхтела как самовар. Перед самым пробуждением доцента Люсико-джан снова вылезала из того же Босфора с мешком картошки на плечах и никак не могла ухватиться за галантно поданную руку лучшего из джентльменов в лохмотьях. Так и соскользнула к себе обратно на дно галактики, словно майская утопленница. Сны всегда кончаются недосказано.


Добавить оказалось нечего хотя бы в нарциссической авторской ремарке, типа «ай да, сукин сын!». Отчего косяком и сразу, словно бы горбуша на нерест, пошла, да чего там - практически повалила широким потоком реклама сильнодействующих прокладок с необыкновенно изменяющейся геометрией бэби-драйв-уровня. И с арифметикой, конечно, тоже. Отчего выход на общий план и в затемнение воспринимался лишь  как последняя передышка перед финальной точкой мизансцены, перед очередным поводом к бессмертной рекламе.
Так оно и вышло, снова и опять. Господи, ну почему ты всегда такой пошлый?!


У Фредди в кратком утреннем сне ещё больше подросла, а потом и вовсю окрепла некая, нисколько ранее не ощущаемая, железная решимость на пока непонятно какие, но совершенно непостижимые, потрясающие действия. Она никогда не посещала Серёгина ни изнутри, ни снаружи, ни просто так, ни всерьёз и надолго. Сначала ему остро захотелось отлить, просто-таки невтерпеж. Зато вот потом, когда он благополучно сбегал за дальний угол в кабинку, его накрыло потрясающее чувство тотального обновления. Будто снова на него набросили ту самую искрящуюся, волшебно обновляющую сеть. Мир словно вставил ему в сетчатку совершенно небывалые фильтры, озарившие реальность подлинно предназначенным ему светом. Преобразили они её полностью, легко и свободно. Как будто он только что разом сбросил стеснявшую его прежнюю человечью шкуру. Бывший доцент могучим удавом выскользнул за пределы стеснявшего его чешуйного выползка. И распрямился во весь рост, упираясь головой в бетонный свод подвала.
Так что, господа козлята из-под бешеной коровки?! Кто тут на новенького?!

Серёгин внезапно, резко и быстро, без обычных болезненных ахов и охов, под изумлённые взгляды остальных пациентов экспериментального полуподвала встал и сделал потягушечки, совершенно потрясшие всех своею убойной независимостью, а также гибкостью полыхающей неустрашимостью никогда не виданной пантеры из всё той же  страны вечной охоты. Для начала он презрительно усмехнулся, обвёл замерших потешных таракашиков стальным непромокаемым взглядом. Этим он полностью и окончательно вогнал всех в незатихающую дрожь и обездвижил. Потом тихо сказал сам себе «Ап!» и слегка и главное что непринуждённо подвсплыл над полом. Немного. Эдак сантиметров на двадцать. Но этого сразу же хватило для всеобщего ступора ещё и в мозгах, поскольку наблюдали за ним во все глаза. После чего бывший Фредди, нисколько не передвигая ног, быстро-быстро приблизился к столу, за которым бомжачий контингент только что изволил себе безмятежно откушать утренний хавчик. Как в невесомости, пока что сам себе не отдавая отчёт, доцент подплыл и присел рядом. Точнее, руками притянулся к свободному стулу немного в стороне. Словно бы он уже на материнской орбите, в сияющих чертогах флагманского геостационара и сейчас буднично примется распечатывать грузовик с продовольствием. То, что раньше вполне мог проделывать лишь звёздный мальчуган, теперь легко и непринуждённо освоил первый в мире пациент победоносно разогнавшейся великой полуподвальной миссии Земли. Только вчера чахленький ефрейтор, а теперь, глякось, настоящий полковник.

 Как громом поразило сие событие бывших товарищей полуподземного доцента, внезапно оказавшегося вот таким, ещё непонятно каким, но уже замечательным существом. Почти начальником, или, к примеру, ВИПом. Даже не ментовским соглядатаем, в чём его раньше всегда подозревали, тем более не сдвинутым писателишкой на дне жизни, каким его брал под покровительство могучий сыщик Осклизкин. А ещё и с потрясающей физической силой, даже от одного только, ставшего неимоверно тяжёлым взглядом из-под некогда безвольных и тощих бровей. Как глянет, и сразу всё. Так и захотелось запросить пардону или ещё чего-нибудь.

- Ой, да как же я дико писюнею, мамочка Клавочка моя-а! – Запел было традиционное заклинание Толик, но Фредди только глянул по-вурдалачьи свирепо в его направлении как тут же бомжачьего заклинателя разнообразной описюнелости моментально, вместо со стулом, вынесло из-за стола и с хрустом впечатало в стенку. Ему оставалось только ахнуть и сползти. То есть, один уже накаркал себе. Остальные быстро побежали прятаться, кто где.
Кое-кто, тем не менее, по-прежнему оставался в полнейшем неадеквате. Бомжик Норкин, например. Он хотя прежде и считался почти умным, но тоже не сориентировался в круто изменившейся обстановке. Включил было повсюду засовываемый им рефрен своего бессмертного анекдота про дельтаплан, питающийся людьми. И что же?! Фредди на это благосклонно повёл бровями. И тут же кто-то словно отбойником принялся стучать огромными клювами и скрестись страшными когтями в полуподвальные оконца. Братья козлята теперь совсем уж перепугались, неужто их атакует настоящая эскадрилья не то дельтапланов, не то голодных птеродактилей, которыми их всё время пугали?! До ребятишек подземелья наконец допёрла откровенная дурна курятина, нежданно рухнувшая на их головы. Они таки накаркали её себе.


Подвывая от страха, бомжики испуганно блекотали, тряслись, как дети, сбившись в кучу под столом. Запредчувствовали над собой долгожданную и видимо скорую поголовную расправу за все их дела и делишки, неправедные и особенно праведные. За то что так долго издевались и чморили самого доброго и умного смурфика среди них. Даже не давали полностью высказаться по существу и без протокола. Однако показалось также, что раскаяние пришло всё-таки поздновато. Потому что далее явно назревала совершенно непостижимая расправа над последним бастионом последних истинных землян со стороны их прежде недооцененного рупора или, проще сказать, совсем затраханной и потому теперь озлобленной совести нации. Нескончаемый ужас кромешно скотского пребывания человеков на земле, как всегда и предполагалось, наконец-то заканчивался ужасом без конца. Причём и теперь он заявлялся оттуда и от того, откуда и от кого его конечно же никто не ожидал. Кого при иных и прежних обстоятельствах они так страстно желали бы распять. А теперь вот приходится возносить.

Опять же, так обычно и бывает. Главное, что оставалось несколько обидно некоторым новообращённым, от кого всё это второе пришествие свалилось на их бараньи головы?! Подумать только – от презренного замухрышки доцента, бывшего режиссёра-неудачника, которому ещё вчера самая последняя дворняжка от брезгливости задней лапы не подавала. Теперь раскаявшиеся бомжики жалобно блеяли как всамделишные козлята. И без перевода была слышна-понятна та последняя их покаянная козлиная песнь, что в переводе есть трагедия. Знали же, что добром всё это не кончится! Так и вышло. Не кончилось. Бесплатный хавчик и вправду только в мышеловке. Почему песец и подкрался-то столь незаметно. Ну а что вы хотели?! За всё надо платить! Рано или поздно.

Разумеется, до Фредди последнего дошло его собственное потрясающее, без преувеличения сказать, великое преображение. Отчего сей хронически тупой доцент внезапно встрепенулся и сказал ещё вполне человечьим голосом, никого при этом не стесняясь: «Ого-го! Вона как может быть! Последние и вправду становятся первыми!». Вот что значит вовремя пописать! Что же будет, если ещё и обделаюсь как следует?! И сходу, не мешкая, принялся сводить давно накопившиеся счёты. А их немало набралось, можно сказать, ой, как много!
По мановению одних только бровей доцента вконец доставшая его бомжомамка взмыла под потолок и, вереща, принялась вращаться вокруг лампочки, словно только что взлетевшая с навозной кучи большая зелёная муха. Рядом, крылом к крылу, крякая и буркоча, закладывал фигуры высшего пилотажа её командир эскадрильи. В миру простой бомжомуженёк, в недавнем прошлом бомжопапик.

- Ни фигасе! Я тоже хочу так пописать! – Сыщик внешне оставался непринуждён, хотя и не настолько невозмутим, как прежде.
- Поздно пить боржоми, дорогой! Уже никто тебе глазки не состроит как мне! Пацан помер, поезд ушёл. Ту-ту-у! Догоняй, урод!
Впрочем, в отличие от непосредственных обидчиков, Осклизкину, покровителю и лепшему другарю Серёгина досталось, конечно, по минимуму. От вошедшего в невиданную чебураторскую силу приятеля, уже не различавшего никого вокруг себя от праведной ярости мщения, застилавшей глаза, он получил мимоходом лишь лёгкий толчок, от которого чуть не подавился собственным окурком. В тот момент, когда умные и проницательные глаза бывшего майора следственной службы были готовы вылезти из орбит, спохватившийся Фредди вовремя стукнул невинно пострадавшего приятеля кулаком промеж лопаток, отчего окурок из сыщика вылетел прямиком под стол и там сходу приклеился к щеке почитателя дельтапланов, всё ещё питающихся мясом заблудившихся туристов. Колик взвыл и задом попятился из-под стола, видимо намереваясь таким образом добраться к двери на выход.

Досталось даже надменным деградантам-фирмачам. Они, как всегда в ожидании заискивающих аплодисментов вступили было на порог к подопечным, держа в руках большие термосы с едой, а также с коварным утренним сугревом для души. А тут незваным благодетелям вдарил по ушам заполошный шум и гам внезапного конца света, ничего не разобрать, а также не понять нисколечки. Без всякого предупреждения, их вихрем буквально вынесло за порог и тут же за ними с треском захлопнулись двери. Даже упал на место засов, словно автоматически сработал. Бедному описанному Колику ползти стало совсем некуда. А не фига шляться повсюду без дела!


Убивать, конечно, Фредди никого не стал, не то воспитание. Да и умище конечно тоже. Просто надоело по мелочи валандаться с простолюдинами, как ещё недавно по неопытности проделывал с ними малыш. Элементарно не зашла ему и роль палача для своих обидчиков. Месть-то всегда должна быть холодной и расчётливой, а не такой вот скоропалительной, впопыхах. Поэтому он просто взмахнул рукой, и сказал «Поехали!». Будто сгрёб их гуртом и напоследок, всей толпой, чего там мелочиться, депортировал прямиком во всё ту же фешенебельную хату вице-мэра Уткинда. По хорошо налаженному предшественником маршруту. Прошло буквально несколько минут, как во всём городе с разных сторон заверещали, взвыли и заплакали полицейские сирены и понеслись, приближаясь. А это вам, ребята, за всё! Получайте, оборотни! То ли ещё будет, оё-ёй!

Оставшись наедине с разбушевавшимся другом, сыщик Осклизкин  восхищённо сказал:
- Ничего себе, задал ты всем копоти! Он что, в тебя перевоплотился?! Или вы просто махнулись телами?! Не глядя, как на фронте?!
- Да я и сам пока ничего не соображаю. Погодь маленько, как бы тебя не зацепить! Потом расскажу.
- Не увиливай и не ври, я всё видел и всё понял. После сортира ты вышел совсем другим. Что там из тебя вылилось или что оторвалось?! Запорный клапан?! Какой-то ограничитель, который нам ставят в начале пробега?! Думаю, все табуировки у тебя внутри снесены полностью и до самой ж#пы. И ты теперь можешь всё! Вот это да-а! Может нам тоже так проделать?! Подскажи, как, не жмоться! Ты же ел с ладони у меня! Бра-ат! Ты меня папой называл!
- Перебьёшься. Это теперь моё.
- Колись, дружок, что с тобой произошло?! Какой-такой волшебный отлив и чего именно?! Чего жмотишься?! Или ты всегда был такой, только не спешил проявляться?! Тогда хвалю, я так не смог бы сыграть и в свои лучшие годы! Во, какие опера нынче пошли! Даже я не сумел вовремя расколоть тебя, подозрительного тихоню-балабола! А ты сам между делом спокойно нашёл глобальную банду, обезглавил, а теперь ещё и возглавил! Высший класс! Думаю, ты в звании майора, не меньше, как и я. Признавайся, Фред! Это у тебя такой позывной по ведомству?! Ты из какого отдела?! Кто у вас главный, небось, Платошкин Николай Гаврилович?! Не стареет душой ветеран, ой, не стареет! Или Сундеев Яков Лукич?! Передавай всем привет и поздравление с удачно проведённой операцией. Но как тебе всё-таки удалось провернуть всё это дело?! Я не успел досконально отследить детали, до того всё стремительно получилось. Словно заколдованным тот сортир оказался. Словно бы портал какой непонятно куда. Может, там без нас успели какой-нибудь ускоритель поставить? По снятию последних ограничителей в мозгах?! Или по сливу главного жизненного балласта?! Честно, я просто не успел отследить. Узнать бы, как это делается! Всё золото мира к твоим ногам! Федя, будь другом, расскажи!
- Пошёл на хрен со своим золотом! Зачем оно мне теперь?!
- Оно-то да, конечно. Я бы не рассказал.


Между моментом появления всей бомжиной делегации и прибытием первых спасительных нарядов полиции и спецназа произошёл добрый десяток минут, а то и полтора даже. За это время много чего произошло.
Шайка необыкновенно борзых бомжиков, заброшенная в виде роя обросших немытых квадрокоптеров в человеческих масках на верхний этаж социальной пирамиды, тем временем демонстрировала чудеса весьма нехилого поведения. И проделывать она их бросилась сразу, будто кто-то что-то каждому вставил сзади и поджёг. Наконец-то они занялись настоящим делом. Наконец и такие джентльмены оказались востребованы в этом мире. Призвания всё же вырвались наружу и принялись наводить шухер. Уж какой могли, не обессудьте.

При появлении на этот раз целой кодлы вонючих и подвывающих от страха вперемешку с безумной отвагой бомжей в своих сияющих апартаментах вице-мэр сразу понял, что время разведочных прилётов в его хату закончилось. Начался период основного вторжения сил противника по его душу, за все его дела праведные теперь точно придётся отдуваться. Товарищ мэра от этого ахнул, потом хихикнул и быстренько грохнулся в обморок. Но не на пол. Бомжомамка успела подставить кресло и драгоценная туша при падении со своего олимпа так ничего себе и не повредила. Он даже тут оставался фартовым, тот жук навозный.

Наглеют всегда быстрее всего на свете. Быстрее только скорость света. Поэтому бомжопапик, бывший подбитый лётчик сориентировался ещё быстрее и сразу кинулся обжимать и взахлёб нюхать заиндевевшую от сладкого ужаса вице-мэршу. Когда же ещё выпадет такой случай! На всю катушку воспользовался моментом, пока паралич окончательно не превратил жёнку заоблачного начальника в статую разжиревшей свиноматки Галатеи. Тем временем необыкновенно раздухарившаяся бомжомамка сходу подпалила свеженького «скунса» и мигом вставила его меж зубов очнувшегося Уткинда, умело зажав небожителю ноздри. Тот, задыхаясь, непроизвольно сделал пару затяжек и окончательно притих под неумолимым, завораживающим воздействием судьбы. Даже быстро обмяк. Потому как понравилось однозначно. В этом, оказывается, что-то есть. Мельком даже подумалось и о возможной в будущем смене профессии именно в этом направлении.

Но ещё до этого остальная козлиная братия, поспешно напихав себе в карманы, всё, что только влезало, как-то подуспокоилась и тихо-мирно присела в столовой чаи всякие распивать с кофеями и прочими заморскими какавами. Потому что когда же в другой раз доведётся сие откушать, было конечно совсем непонятно, впрочем, точно никогда. Поэтому следовало во что бы то ни стало поспешить набить брюхо всем самым вкусненьким. Успеть на боевом задоре, ещё не уступившем место цепенящему страху перед неизбежной расправой. Какое-то время до неё оставалось, пока полиция со спецназом не нагрянула, да пока взламывала совсем нехилые, элитные двери и засовы, вызывая службу спасения с болгарками и автогеном, иначе было не вскрыть сверхмощные бастионы такой хаты.
И вот стражи порядка набежали, хатку обложили, даже снайперов рассадили по соседним крышам. Ментовские коммандос, получив приказ, срывались на фальцет, визжа по-мальчишечьи, чтобы им открыли, даже рычали вне себя от попущенной вседозволенности, она не так уж часто бывает. Круша и снося всё на своём пути, всесильные оборотни в погонах наконец-то занялись делом, которым потом всю жизнь гордиться будут и всем рассказывать, а им конечно никто не поверит. Чтобы вот так запросто разгромить жильё элитного жулья?! Да ладно, такого не бывает! Вы же не пожарники, которые всё ломают на пожаре, особенно, если что не горит, и им за это ничего!


Когда же пыхтящие стражники всё же вскрыли подвергшиеся бандитскому нападению внеземных сил покои высшего должностного лица, дико забалдевший от бомжачьего «скунса» вице-мэр хотел было прорычать им грозно, указуя на подлых захватчиков из подполья: «Полиция! Хватай их, пока не улетели обратно!». А вместо этого в сладком гемато-энцефалическом дурмане он пропел, улыбаясь и похлопывая их по таким милым тройным щёчкам: «Полиционерчики вы мои! Дайте я вас поцелую! Почему так долго?!». Одного даже погладил особенно нежно, несмотря на жену, едва пробуждающуюся от диких ласк не до конца сбитого лётчика. Всё потому что комэск уже бросил её, побрезговал, бомжачки лучше. Он поспешно убежал в столовку к своей эскадрилье допивать там всякое, чего не только никогда не пил, но даже и подозревал, что оно такое есть и что его можно и даже нужно пить. Прихлёбывая. В перерывах между всякими девушками, взлётами и посадками. Бывший истребитель вражеских аэропланов, он же командир неопознанных но уже отлично летающих и хавающих субъектов не просто примчался к алчно, словно удавы, насыщающимся дружкам козлятам. Он в ту столовую просто сам по себе влетел, на собственной тяге, будто истребитель ого-го какой перехватчик. Минутами раньше, перехватив, да и зажав немилосердно прежде недосягаемую богиню до самого её исподнего пота подмышками, он сразу же прекратил ощущать себя сбитым лётчиком, мгновенно перестал дымить и гореть, а моментально же отремонтировался без захода на базу. Словно бы отблеск внезапной мощи нового мессии лёг на него багровым румянцем подручного грядущего князя мира сего.

- О-о, братва, наш комэск опять в воздухе, причём сам взлетел, без скунса, вы заметили, господа офицеры?! Да он грамотнее летит, чем доцент! Вот что значит специальное образование, лётная подготовка и боевой стаж!
- Ага, как же. Смотрите, сейчас шасси уберёт! На брюхо сядет! Береги-ись!
- Где тебя починили, командир?! Да как здорово! У тебя была дозаправка на лету?! Или догнал летучий ремпост и в воздухе батарейку поменял?! В заднице?!
- Слушайте, а где так писать дают?! Просто замечательный отлив! Я тоже такой хочу! Столько лет мой змей в штанах грозил меня дико описюнить, а я всё не соглашался, дурак. Надо же и вправду попробовать, что это такое. Вдруг сейчас масть такая для всех пошла?!
- А то всё воспитание мешало тебе, портило результат, да?! Не по делу всякий раз вмешивалось!
- Да не-е, он просто от природы застенчивый такой, что всё время в конце очереди.
- Хорэ! К делу! Теперь всё можно пацаны! Доедай-допивай, пока ещё не в наручниках и по бошкам не надавали!

К чести бомжиного роду-племени никто особенно не удивился чудесному преображению прежде вусмерть сбитого полуподвального пилота. Особо не изумились даже его легкому, похожему на бреющий полёт, передвижению в покоях вице-мэра. Словно тут родился и вот наконец сгодился. Расправил зажившие крылья. Теперь полное воскрешение комэска до исходного лётного состояния само собой подразумевалось. Оно таким и должно было быть. Только Норкин деловито осведомился, выковыривая из гнилого зуба какую-то деликатесину.
- Надеюсь, нас-то ты не будешь швырять как доцент?! Его-то ладно, мы долбали почём зря, согласны, право имеет, но тебя-то, надеюсь, мы ничем не прогневали?! Если что, то я исправлюсь. Честно. Бля буду!
Толик, тоже приветственно махнув правой клешнёй, озабоченно так спросил, на полном серьёзе:
- Командир, а теперь, когда ты такой, сможешь сделать так, чтобы я всякую херню перестал говорить по поводу и без?!
- Да запросто. Просто не говори и всё! Как только почувствуешь, что херня получится, значит совсем не разевай пасть!
- Да ты что?! Так просто?!
- Ну да. Просто не пи#ди и всё! На самом деле всё по жизни очень просто. Я только теперь понял.
- Да я же тогда немым стану!
- Слышь, комэск, а ты можешь сделать так, чтобы и я тоже, как ты с доцентом… то есть как бы дико описюнел, но только чтоб по-настоящему?! Как следует, то есть, по-волшебному отлил. Всю-всю гадость сбросил, что накопилась за всю мою счастливую жизнь. Правда, чувствую, не один год придётся сливать эту зассатую цистерну, даже если дать в неё напор на несколько атмосфер.
- Не. Я и сам уже не могу. На один раз только и набрал нужной мочи. Но и этого, надеюсь, теперь на всю жизнь хватит. Но я понял главное, что это очень легко на самом деле. Надо только ничем не заморачиваться, ни на что не отвлекаться и сильно-сильно захотеть чего-то. Но только одного. По-настоящему и никогда не переставая. Взлетишь сразу. Зуб даю, хоть он и последний. Потому что одного раза на самом деле очень и очень мало. Есть риск не раскушать.
- Слушай, а ты так грамотно разговаривать стал! А ты сам, случаем, не того?! Не из этих?!
- Не-не! Я из  тех ещё.


Тем временем внизу, где всё началось, оно же сразу и сильно пошло на убыль. Подпитка взорванных было страстей стремительно упала до нуля. Бешеный запал, в облике шаровой нервно-психической молнии сдуру влетевший было в доцента, долго не удержался в его хилом организме и довольно быстро принялся гаснуть. Вероятно, частично утёк вместе с эскадрильей бомжиков наверх, к Уткинду. И полностью отбомбился уже там, где наконец воздетый до небес народ упоённо навёрстывал хоть что-то из по жизни упущенного, пока подлые менты не примчались и всех насовсем не демократизировали. Там тот запал видимо и рассыпался, слабея, посреди всей честной джентльменской компании, пока полностью не распылился и не исчез. Сверхчеловеческая энергия каким-то нездешним порывом залетевшая в одного человека, потом тем же сквозняком видимо и стала выдуваться. Разбрасывая вокруг новогодние бенгальские искры, она словно бы стухла, обуглилась, рассосалась среди остальных участников действия, а потом и вовсе сошла на нет. Даже не поймёшь, у кого именно она первой пропала, а у кого последнего. Даже круги не разошлись за спиной, словно у Конфуция, переодетого ребёнком.

В самый-пресамый критический момент всемирной истории доцент, в одночасье достигший того, чего не добивался ещё ни один человек в мире, вдруг взял да и внезапно рухнул на стул. Словно бы иссяк, обмяк, сдулся, как проколотый шарик. Потом обвел всех тех, кто не успел улететь к новым приключениям, недоумевающим ангельским взглядом, как будто совершенно не понимая, а что же тут такого интересного произошло на самом деле. Ах да, с кем не бывает, ну полетал маленько. Так перестал же! Ну, забросил кое-кого кое-куда. Подумаешь, первый блин. Естественно, как положено, комом прошёл. Делов-то тех! Звёздная рокировка с пришельцем всё равно же состоялась. Поэтому, дай бог, может быть, последуют и другие такие же всплески. Однако внутренний заряд у несостоявшегося властелина мира, как печально и со страхом почувствовал Фредди, и в самом деле резко закончился. Словно аккумулятор сдох на морозе, на этом колоссальном экзистенциальном холоде. А никакая подзарядка так и не включилась, потому что настоящего генератора внутри и не было никогда. Да и реле от пьянок давно перегорело.
Видимо этот пшик и был всем тем, что оставалось от безвременно усопшего Кибальчиша, посетившего сей мир в его минуты роковые. Таков оказался последний пацанский привет отторгшему его земному пространству, в лице наиболее незамутнённых и потому наиболее обосравшихся его представителей. Даже на миг не смогли козлики удержать жар-птицу, случайно залетевшую на огонёк. С одного раза так шарахнулась, милая, только и видали! Форточка за нею сразу и поспешно захлопнулась. Как будто перед тем обозналась. Но такое же со всеми бывает.
После чего понеслась житуха подранком да под откос, вихляясь, делая петли и всё чаще припадая к земле. Однако земной Рок теперь уже прочно держал её на мушке, притом что и курок взвёл с самого начала. А с предохранителя ещё раньше снял.


Регистрационные приборы в главной лаборатории эксперимента у сисадмина Петьки, отметив первоначально невероятный гипер-спайк, столь же резкий спад почти до нуля тоже показали. Курочкин только прищёлкнул языком от изумления ввиду совершенно невиданных и непредсказуемых обстоятельств ещё не завершённого и незапланированного происшествия. Как-то чересчур неудачно и внезапно всё сошлось в одну точку! Кто же это так подгадал! Выбрал же момент! Его подружка и напарница толстуха Танька-Танечка-Танюха безмятежно захлопала в ладоши и, натягивая трусики на белую попу, прошептала в полном восхищении от взорвавшегося плазмоида только что созданного ими изделия:
- Как красиво разлетелся! Словно бенгальский огонь под Новый год рассыпался наш с тобою первенец. Я никогда не видела, чтобы нейросеть так гасла! Будто вселенная превратилась в метель и слетелась обратно в сингуляр! Класс! Словно Большой взрыв в обратном рапиде.
- Ничего. – Приобнял её Петька Курочкин. – Другого сделаем. Наше дело молодое. Лишь бы Савва не заметил, что мы тут с тобой натворили, занимаясь не тем, чем надо было. Не то сделает он нам первенца! Каждому. Ты что, меня не слышала?! Я же предупреждал! Не трогать тот микшер, не трогать! Куда ты полезла со своим задом?! Все настройки посбивала! Всё к чёрту слетело! Тут восстанавливать не меньше недели. Представляю, что там внизу творится! У бомжей наверно кочерыжки повыгорали на пса!
- Не на столе это надо было делать, не на столе! Кругом одни клавы! Я тебе тоже говорила! Кушетка-то недалеко, а тебе всё здесь и сразу подавай. Загорелось ему, видите ли. Теперь вот ищи виноватого! Сисадминчик ты мой, гений необузданный! Я же и люблю тебя такого!
- Ты понимаешь, Танюха, что твоя ж#па сейчас перевернула весь мир! Цены ей теперь совсем не стало. Вот где сингулярка на самом деле. Вот куда экскурсантов водить надо! Гордись, дура! Не зря Савва и раньше на неё всё время засматривался, словно предчувствовал неладное. Теперь, как узнает, и вправду совсем сбесится. Взяли ж бабу на корабль – и вот он, результат!
Петька слегка помолчал, успокаиваясь, и вновь заблекотал, обнимая свою Танюху:
- Моя! Всё равно ты моя!.. Гори всё синим пламенем!
- Куда там! Я сама не своя, а ещё и твоя?!