Баллада о Константине Баландине

10 марта - день рождения моего незабвенного дяди Кости,
Константина Михайловича Баландина
Эта баллада - малое, чем могу воздать ему. Плюс - всё моё творчество.


Он родился 10 марта.
Звёзды с неба смотрели, и мир
Расцветал, и весенние старты
Средь цветов замечались людьми -
Скоро, скоро уже -  медуница,
Скоро - смелый и яркий тюльпан...
И планеты глядят на страницы -
Константин! Он растёт, мальчуган!
А в стране - беспокойные годы,
В сорок первом - война началась...
Нет церквей: обветшавшие своды,
С Божьим миром утеряна связь.

Но горели две алых лампады
В старом доме - в божницах, в углах.
И Всевышний Господь - рядом, рядом...
И молитвы шептались впотьмах...

Середу в сорок первом назвали -
Город Фурманов,
И поезда
Прибывали, в войну прибывали -
Санитарные - мчались сюда.
Лазареты, одни лазареты -
Город эвакогоспиталей.
О, Господь! Словно Лазаря, где-то
Воскреси нам бойцов, пожалей!
И Господь проходил, помогая
Медсестричкам, сиделкам, врачам -
По родному лебяжьему краю,
По Ивановской области - там,
Где одни лазареты, где сила
Шла на восстановленье бойцов.
В сорок пятом страна победила!
Словно Солнце - победы лицо!

Счастье мирное, жизнь любованна,
Годы шли, Константин - выпускник!
Вот он в армии - доле желанной,
Отслужил, прочитал много книг,
Но одну он читал тихо, тайно...
В старом доме хранилась она -
Это Библия. Книге желанной
Не хотела учиться страна.

Константин книгу вещую прятал,
Но сверял с ней достойную жизнь.
Да иконы в старинных окладах
Любовались на солнца тяжи
В светлой горнице, в утренней сени...
Тихо тикали в доме часы,
Род Баландиных был, без сомнений,
Славным родом людей костромских.

А над домом - и солнце, и тени,
Дом старинный стал вотчиной их,
Дом напротив того, где родился
Дмитрий Фурманов, тонкий, поэт,
Храбрый воин, - текут годы быстро...

Константину пора выйти в свет,
В институт поступать - выбрать, где он, -
Сразу сложно, и Костя решил
Поработать на фабрике лето,
Да семейству помочь в меру сил.
А семейство большое: в семействе
Родилось много, много детей,
Только выжили - семеро: детство
На войну и пришлось у семей.

Мама Кости - такое наследство:
Получила почёт матерей -
Орден "Мать-героиня" - Мария
С Михаилом-супругом ладком
Семерых в Середе возрастили,
Род Баландиных... фото рядком...

Константин  стал работать - немного -
Хоть бы младшим сестрёнкам помочь,
Что ни утро - к работе, в дорогу,
А бывала работа и в ночь.
В те года вся страна возрождалась,
А Ивановский хлопковый край -
Край текстильный да ткацкий - держалась
Вся промышленность - план, норму - дай,
Шли вагоны, составы, составы,
Перегружены хлопком-сырцом.
И бригады рабочим составом
Разгружали, и фабрики дом
Возвышался кирпичной громадой,
Ярко-жёлтыми окнами грел...
Вот бригада устроилась рядом
У вагонов - обедать... Успел
Константин  углядеть, что тюк хлопка
Многотонный - сползает на всех -
И мгновенье - рабочих прихлопнет...
Константин  богатырь был - успел
Подхватил тюк тяжёлый, откинул,
Спас несчастных трудяг-мужиков,
И беду от других отодвинул,
Тюк на ноги упал - всё без слов...
Помогли  Константину не сразу,
А потом - всё одна за одной - операции...
Вот так зараза!
Люди, фабрика - общей стеной -
Да бездушной  - а он на тележке
Мог по дому едва проезжать.
Все надежды - всё было, всё прежде,
Ничего не вернётся опять.
А ему было двадцать три года, -
Всё теперь - операции, боль...
И отныне при всякой погоде
Жить без жалоб, попробуй, изволь...

Да, и жалоб, и горького слова
От него не услышал никто.
Нету ног, как под ноль - что ж такого?
Книга-Библия светит на стол.

Так и жил  Константин, так и умер
Через тридцать лет...
Было ему
Пятьдесят с небольшим...
Звёздный зуммер
Слал посланья ему одному...

Он успел меня сделать поэтом,
Фантазировать он научил -
Он читал наизусть мне - и света
Неземного - сияли лучи.

Для меня будто солнце погасло,
Когда умер он... Нет. - он живёт -
Там, в лучах, - хоть мне помнится ясно
Восемьдесят четвёртый тот год,
Когда храмы все были закрыты -
Нет священников, и не отпеть...
На Никольском - в Небесных ли высях
Упокоен он - нет слова "смерть"...

Никогда его не навещали
Ни спасённые им мужики,
Ни фабричные власти - едва ли
Эта память была им с руки.

Но в Небесных ликующих весях
Живо Слово , и Слово - Любовь.
И течёт, сообщается вместе
Сила рода - Господняя кровь...


А 10 мая 1984 его хоронили на Никольском погосте города Фурманова - тогда - просто "на кладбище", не было исторической памяти, не было часовни... Березовая роща была - и есть. 7 мая его не стало, Константина Баландина.