Во имя жизни

- С чем сегодня, милая?
- Как всегда, с капустой, картошкой и грибами. Вот сладкие необычные. Со свежей вишней, мятой и творогом!

Нежный девичий голосок, словно чистый серебряный колокольчик, звучит то тише, то громче и разбивается о холодный кафель стен длинного больничного коридора.

Хрупкая фигурка снуёт из одной палаты в другую с огромной сумкой, наполняя всё пространство вокруг упоительным ароматом свежей выпечки.

- Да у тебя дар божий, сестрёнка! Такие пироги только маманька мне печёт. Духмяные!

- Кушайте на здоровье!

Румяный пирожок утонул в огромной сильной ладони, сплошь покрытой шрамами.
Молодой плечистый парень зажмурился от удовольствия, вдыхая запах сдобы.

- Домом пахнет...

- У тебя и правда талант, Оленька. Впору кафе в отделении открывать. Профессионалам ещё учиться и учиться такому мастерству, - произнёс проходящий мимо врач с измождённым, серым от усталости лицом.

- Ну что вы! Это же я от души! Возьмите, пожалуйста!

Девушка, смущённо улыбнувшись, достала аппетитный завитой рогалик, покрытый  блестящей маслянистой шоколадной глазурью,  подхватила тяжёлый короб и двинулась дальше.

С лёгкой робостью она остановилась у одной из дверей. Глубоко вздохнула, набрала полную грудь воздуха и решительно шагнула внутрь.

- Привет, ребята! А вот и я! Как обещала!

Большая светлая палата залита ярким ласковым весенним солнышком. Уютным сонным покрывалом оно окутало лежащих на койках людей.

Совсем молодые парни с неуместной проседью в волосах, взрослые небритые мужики со взглядом внутрь себя и никуда одновременно,  оживились, заулыбалась и завозились, наскоро приводя себя в порядок.

- Тебе любимые с мясом. Кто заказывал сосиску в тесте? С зелёным луком последний! Налетай!

Тоненький голосок утонул в шуме и гаме зычных мужских разговоров.

Девушка положила свёртки с пирожками на шаткий столик и осторожно подошла к койке у окна.

- Это вам! С сыром и зеленью. Они очень вкусные и сытные. Надо набираться сил.

Она протянула нежнейшее, истекающее маслом хачапури, отрешённо наблюдающему за происходящим мужчине.

- Зачем! Зачем мне это! Теперь!

Он резко отмахнулся и сбросил на пол одеяло, открывая культи отрезанных ног.

- Что ты всё ходишь за мной! Я не хочу жить! Для чего? Для кого?

Мужчина зло сплюнул на пол, бросился на кровать лицом к стене и зарылся лицом в подушку. Только мелкая дрожь сотрясала съежившееся в комок тело.

И без того бледное лицо Ольги стало совсем белым. Она бережно положила слойку на тумбочку и на прямых ногах направилась к выходу, волоча за собой пустую сумку.

В напряжённой, звенящей тишине палаты был слышен только мерный стук её туфелек.

- Проследите, пожалуйста, чтобы он ел, - промолвила девушка, глядя на притихших парней.

Не видя ничего перед собой, практически наощупь она вышла на улицу. Прохладный, чистый весенний воздух кружил голову. Шалун ветер играл с волосами и мягко касался тонкой прозрачной кожи, осушая бегущие по щекам слёзы.

Ноги шли сами собой давно знакомым маршрутом. Вот и любимый гастроном.

- Тётя Нина, мне как всегда. И ещё тех сосисок, что в прошлый раз советовала. Ребятам понравились.

- Оля, у тебя самой то есть что поесть? Это ж деньжищи какие каждый раз...

- Есть, тётя Нина. Всё хорошо... Всё хорошо...

- А то приходи ко мне! Почаёвничам!

- Обязательно! Как нибудь. Я погуляю ещё...

Ночь опустилась незаметно. Умолкли неутомимые воробьи, игривый ветер спрятался в листве до утра. Кудрявые берёзки любезно берегут его покой. Засыпает город. Гаснут солнышки окон, только редкие прохожие торопливо бегут домой.

Дотянув до последнего  возвращается и Оля. В маленькой комнатке темно и тихо. Только мягкий свет лампы с большим абажуром  и длинными шелковистыми кистями рассеивает сумрак из углов.

Она подходит к большому старинному комоду, на котором в рамочке с чёрной полосой стоит фотография улыбающегося парня, и тихо шепчет слова любви, нежности и молитвы.

Завернувшись в пушистый плед с чашкой чая, закрывает глаза и думает о том, что ещё можно сделать.

В память о тех, кого нет...

Во имя тех, кто жив...