Глава сорок третья. ГКЧП

Книга третья. Лихолетье.
Глава сорок третья. ГКЧП.

 Удручённый невесёлыми мыслями, в расстройстве чувств, Сергей Гончаров вышел из парткабинета, где завершилось траурное совещание всех секретарей партийных организаций Крутого Яра и председателей общественных организаций по обсуждению Указа Ельцина о запрете их деятельности на предприятиях, в организациях и учреждениях.
 И вместо того, чтобы подняться на второй этаж в свою редакцию, Сергей вышел из Управления и направился в музей посёлка и комбината, где хранителем был Михаил Потапович Милонов.
 В прошлом офицер-фронтовик, в послевоенной жизни журналист, один из бывших редакторов газеты "Калининец", Михаил Потапович работал перед самым уходом на пенсию ещё и редактором в Приокском книжном издательстве, чем и снискал к себе особое уважение в глазах Сергея.   
 Как молодой журналист, он всегда прислушивался к мнению своего старшего товарища, советовался с ним, они часто беседовали с ним на различные темы, не только профессионального характера, но и на самые актуальные из современной жизни.
 Едва лишь Милонов ушёл на пенсию, как сразу же ему позвонили домой и предложили от имени парткома комбината поработать, хотя бы временно, хранителем музея предприятия и посёлка. В это должности он проработал до сих пор, а было ему уже  далеко за шестьдесят лет.
 В самые тяжёлые минуты жизни, при всех своих неприятностях в семье и на работе, Сергей приходил  к нему в музей и сразу же он рассеивал все его печали, подсказывал ему, как дальше жить.
 Вот и сейчас Сергею требовался такой совет, умный и сердечный собеседник, как Милонов, способный подсказать ему нужное решение и объяснить всё происходящие вокруг него. Помочь разобраться в быстро меняющихся событиях, чтобы потом точно знать, как дальше ему правильно жить и действовать.
 Как упоминалось ранее, а читатель это, наверное, помнит, музей располагался в одной из бывших старых "красных" казарм, совсем недалеко от Управления. Сергей прошёл метров двести по направлению к посёлку, потом свернул прямо к реке и спустившись по порожкам вниз оказался у самых дверей музея. Привычно нажал на звонок и ему, через несколько минут, открыл улыбающейся Милонов:
 - Привет, Сергей Семёнович, рад тебя видеть! Что же ты сегодня такой грустный?      
 - Повода для радости нет,- грустно проговорил Сергей.
 Проходя в небольшую комнатку, служившую Михаилу Потаповичу кабинетом, он глухо добавил:
 - Я только что со всеобщего совещания секретарей партийных и председателей общественных организаций нашего Крутого Яра. Результат печален, неутешителен,- Сергей горько усмехнулся,- Вы знакомы с Указом Президента РСФСР по запрещению деятельности партий и общественных организаций на предприятиях?
 - В какой-то мере. И какой же результат этого совещания?
 - Да никакой! Полная растерянность...
 И тут Сергей рассказал ему всё, о чём говорилось на том совещании, но ещё и добавил о прочитанной им статье Зюганова "Архитектор у развалин". Какое оно на него, Сергея, произвело впечатление и что он сам лично думает обо всём происходящем в стране и на комбинате.
 Михаил Потапович слушал его внимательно, молча, не перебивая. Сергея очень расстроило то, что на том совещании, как и раньше, даже не были упомянуты письма в "Советскую Россию". Ни Нины Андреевны: "Не могу поступиться принципами!", ни зачитано недавнее открытое письмо Зюганова Яковлеву "Архитектор у развалин".
 Выслушав всё это, Михаил Потапович молча встал и вышел из комнаты. Сергея это несколько удивило, более огорчило: "Неужели, он мне так ничего и не скажет?". 
 В глазах Милонова он заметил некую насмешку над ним: "А чего ты, дескать, ожидал большего?". И это Сергею очень не понравилось.
 Вернулся Михаил Потапович довольно скоро. С початой бутылкой водки, шматом ветчины, двумя помидорами и солёным огурцом, а под локтем держал краюху чёрного хлеба.
 - Успокойся,- сказал он негромко Сергею,- на тебе просто лица нет...
 Заметив его удивлённый взгляд, он кивнул на принесённую провизию:
 - Сейчас конец рабочего дня, все давно уже ушли из нашей конторы. Пока мы с тобой тут сидим, все давно уже дома. Выпьем, давай-ка, по сто грамм и поговорим...По душам. Разговор у нас будет непростой...
 Сергей никогда не пил. Особенно, на работе. Но здесь он уступил просьбе-требованию Милонова. Выпив, он всё равно не смог получить никакого облегчения. Только лишь в голове зашумело. У Милонова, похоже, тоже самое. Насмешка в его глазах стала заметнее, она смешалась у него с какой-то злость. Сергей не понял отчего, а Милонов спросил:
 - А ты почему не выступил? Ничего не сказал!
 - Так, я же человек маленький, рядовой коммунист, от меня там ничего не зависит!
 - Как не зависит? Ты же коммунист, журналист!
 Сергей смешался:
 - И без меня там выступали большие начальники, но такую дичь несли...
 - Вот так все и думают! "Не зависит...",- передразнил он Сергея,- от каждого ныне коммуниста зависит многое. Один член партии скажет, второй, третий, глядишь и одумаются люди. Поднимут свой голос и он будет услышан. В твоих же руках газета!
 - А кто я сейчас в газете? Никто. Надо мною редактор, а над ним партком и дирекция комбината. Тут же с работы улечу, не успев опубликоваться. Кто мне позволит! А на что я буду жить? Мне ещё алименты платить почти семь лет. А за неуплату тюрьма. В типографии ещё и цензура.
 - Вот коммунисты все так и думают! В том числе, и на высоких должностях. Только о себе, любимых,о своём благополучии. Поэтому прорабы перестройки наглеют.   
 - А что можно поделать? Наш партком, что он может сделать? Котин, например? Райком, горком, обком? Даже такой большой человек, как Литвинов. А он же член бюро обкома и депутат горсовета! Так что же он там предлагал: " Писать письма в ЦК КПСС"! А кому? Таким же коммунистам, как Яковлев? И сам тут же он говорит, что писать уже поздно. Тогда зачем же писать? Бумагу переводить? И что же он раньше об этом в обкоме партии не говорил, не бил себя грудь и во все колокола? Тоже считает себя маленьким человеком?..   
 Милонов с удивлением смотрел на Сергея. Таким рассерженным он его ещё никогда не видел. И потому примирительно продолжал:
 - Ты на меня тут сильно не обижайся. Я и сам такой, только вот здесь с тобой, в музее, смелый. За рюмкой водки. Хоть фронт прошёл и на пенсии. А вот из музея уходить не хочется. Не потому, что есть тут какой-то заработок, а потому что музей сберечь нужно. От той же перестройки. Видишь, что происходит? Неизвестно, куда идём и куда придём. А здесь, в музее, вся наша история. В том числе и партии. Вон видишь переходящее Красное знамя ГКО за работу в годы войны?
 Сергей кивнул головой.
 - Его нужно сберечь и все вот эти экспонаты, стенды, подшивки твоих газет. В них вся наша история. Она должна быть сохранена для будущих поколений. В ней не только наше прошлое, но и будущее. Перестройка эта неспроста.
 - А что же это такое? И что это такое за "социализм с человеческим лицом"?
 - Чёрт его знает. Не знаю. И никто не знает, кроме самих "прорабов перестройки" И твоих собратьев по перу, что засели в "Огоньке",  во всяких там "Комсомольских сексомольцах". А телевизор хоть и не включай. Вот она демократия и гласность, одна пошлятина и враньё. Цензура отменена лишь только для того, чтобы грязью облить всё наше советское прошлое, а от сегодняшних публикаций просто тошнит от вранья. Но вранья хитрого и умелого. Так извращается история.
 - Так что же делать?
 - Не знаю, наверное, и впрямь поздно.   
 - А раньше этого нельзя было разглядеть. Вам-то, старым коммунистам-фронтовикам!
 - Да, все мы такое коммунисты,..- зло плюнул Михаил Потапович,- понимаешь, после войны всем захотелось нормальной жизни. А послевоенная жизнь была тяжёлая. Многого не хватало. Но Сталин делал всё возможное для её улучшения. Ты же историк, всё это знаешь. Объяснять не нужно. Цены ежегодно снижались. Экономика развивалась и с каждым годом крепчала. А тут в пятьдесят третьем году, к сожалению, Сталин умирает...
 - Я это помню. Пошёл в первый класс.
 - Значит, кое-что помнишь. И тут на двадцатом съезде страшный удар по партии и Сталину наносит Хрущёв. Всё началось с его "оттепели" и его дурацкими экспериментами в экономике.
 - Так ведь сама партия осудила Сталина за репрессии и гулаги?
 - Вот и ты "историк" твердишь про репрессии, не соотносишь их с тем временем. А разве перед войной ведомство Канариса не работало? Разве вредителей и врагов народа не было. Так откуда же у нас появилось во время войны столько полицаев, бургомистров, прислужников немцев, всяких власовцев, бандеровуев, "зелёних братьев"? Да и бандитов всех мастей. Неужели ты думаешь, что и сегодня пятой колонны нет?
 - Так у меня тоже дед раскулачен. А какой же он был кулак? Пахал с утра до ночи вместе с братом, его женой и своей. Жили, можно, сказать одним хозяйством. У каждого по шестеро маленьких детей. Не пошли в колхоз вот и стали кулаками. Правда, у них маслобойня была. Вот и в ней-то вся причина.   
 - Никто не говорит, перегибы были. Ты же читал "Поднятую целину"? Но коллективизацию и индустриализацию в кротчайшие сроки проводить нужно было. Иначе бы мы войну с фашистами не выиграли.
 Сергей кивнул головой. Милонов продолжал:
 - И наветы тоже были, анонимки всякие. Органам тоже не всегда было можно разобраться: кто враг, а кто оклеветан. Смотрел "Вечный зов"? Видел как люди перерождаются и как всё сложно. Сейчас ещё труднее разобраться, кто настоящий коммунист, а кто дешёвка, фальшивка. 
 - Получается, что многие?
 - Многие превратились в мещан, обывателей. Живут своим мирком, хоть с партбилетом в кармане. Не до чего им нет дела. А в высших эшелонах власти засели карьеристы функционеры...
 - А Андреева с Зюгановым?- прервал его Сергей.
 - Про Андрееву ничего не скажу. Она выразила то, что сейчас думают многие из нас, но чего-то все выжидают. А мы уже на самом краю пропасти. Котину с Литвиновым нужно было не про челобитные толковать, а в конце этого совещания не ориентировать секретарей на ожидание и успокоение народа, чтобы на комбинате было всё спокойно, а объявить против этого Указа бессрочную забастовку. И также чтобы было так на всех предприятиях страны! Как это умеют делать шахтёры, но только выступить не с экономическими требованиями, а с политическими. А вот этого-то все боятся. Стране нужен сейчас настоящий политический лидер, способный остановить её крах и сохранить существующий общественный строй...
 Милонов посмотрел в глаза Сергею:
 - Социалистический строй! Неужели никто в партии не видит, что происходит? Готовится государственный переворот!
 - А Геннадий Андреевич, разве он не лидер?
 - Открытое письмо Зюганова Яковлеву, конечно же, сильный документ, не считая, конечно, некоторых в нём огрехов. Так Зюганов положительно оценил создание компартии России, показав тем самым своё непонимание того, что это есть прямой путь к расколу не только партии, но и всей страны. Афганскую войну он назвал неправедной? Почему?! Это же безопасность нашей советской страны на дальних к ней подступах! Выразил тем самым непонимание этого события. Всё ли он понимает сейчас? По крайней мере, я так думаю?..
  Милонов вновь вопросительно посмотрел на Сергея, ожидая, видимо, возражения. Но Сергей молчал и с удивлением смотрел на него, как будто бы видел его впервые. Михаил Потапович продолжал:
 - Однако же, и этот документ остался тоже гласом вопиющего в пустыне. Во многом и благодаря беспринципности, которую, увы, проявил и ты Сергей. Да и я такой же, сижу здесь в этом музее и молчу, хотя всё вижу и понимаю. Или я ошибаюсь?
 Сергей неопределённо пожал плечами. Милонов продолжил:
 - Ну, мы все можем сказать, конечно, что мы люди маленькие, а куда смотрели наши руководители партии, государства и профсоюзов, про силовые структуры я уже молчу. Вернее, та часть общества, которую мы можем назвать здоровой. Или она тоже считает себя людьми маленькими? А где же тогда наша элита, советская социалистическая интеллигенция? Или это всё делается кем-то злонамеренно? Как ты думаешь?
 Сергей опять неопределённо пожал плечами. Милонов вновь повторил свой вопрос:
 - Ну,что ты молчишь? Вот твой брат художник, что он думает о сегодняшнем дне, что он рисует, что он хочет сказать людям? Или он тоже считает себя, как ты, человеком маленьким и ничего не решающим в мире? 
 - Похоже, что так. Политикой не интересуется, пишет пейзажи, натюрморты, портреты хороших людей. Несёт красоту людям.
 - И это уже хорошо. Политикой не интересуется? Так скоро политика будет интересоваться всеми нами.
 - Нет, конечно, он против всякой несправедливости, против всяких хапуг и бюрократов, зажравшихся начальников, в том числе, и с партийными билетами. 
 - Вот тут он прав. Однако, наряду с загнившими карьеристами в элите, есть, более-менее, честные люди во всех структурах власти и слоях общества. Но под влиянием мертвящей атмосферы, так называемого, застоя и самоуспокоенности достигнутыми успехами в социалистическом развитии, они потеряли бдительности и интерес к политической жизни страны. В том числе, и к внутренней. Поверили в своё бессилие и возможность что-то изменить. Вернее, им было лень этим заниматься. Занимались только своей профессиональной деятельностью. Творчеством,наукой, искусством.
 - Совершенно верно,- подтвердил Сергей,- вот возьми меня, чуть голову высунешь, так её сразу же отрубят.   
 - Что скрывать,- подхватил Миронов,- всё начались ещё с Хрущева, окончательно укрепились при Брежневе. Подавлялась всякая инициатива, всякое иное мнение в партии, вот и потеряли мы связь с подлинно коммунистической идеологией. Забыли об истории внутрипартийной борьбы. В том числе, потерял политическое чутьё и сам гегемон - пролетариат. Профсоюзы! Да организуй они сейчас всесоюзную забастовку с требование отставки всей этой преступной банды во главе с Горбачёвым и Яковлевым, от них бы в течение трёх дней и следа не осталось бы...
 Милонов налил себе и Сергею ещё по сто грамм и подал ему недавний номер "Советской России":
 - На прочти...
 Они выпили и закусили. Сергею стало страшно отчего-то ужасного и непонятного:
 - Так это же гражданская война?
 - А она уже началась. Ты читай, читай...
 Сергей приступил к чтению. Газета была от 23 июля 1991 года и статья называлась
 «Слово к народу». Это было Обращение. Автором текста, как позже узнал Сергей, был Александр Проханов, главный редактор газеты «День». Газета "День" стала выходить в январе 1991 и имела такую же, если не большую репутацию, чем "Советская Россия".
 Под Обращением подписались знаменитые люди: Юрий Бондарев, Юрий Блохин, Валентин Варенников, Эдуард Володин, Борис Громов, Геннадий Зюганов, Людмила Зыкина, Вячеслав Клыков, Валентин Распутин, Василий Стародубцев, Александр Тизяков.
 Авторы призывали сплотиться, «...чтобы остановить цепную реакцию гибельного распада государства, экономики, личности, чтобы содействовать укреплению советской власти, превращению ее в подлинно народную, а не в кормушку для алчущих нуворишей, готовых распродать все и вся ради своих ненасытных аппетитов, чтобы не дать разбушеваться занимающемуся пожару межнациональной розни и гражданской войны».
 Пробежав это Обращение Сергей вопросительно посмотрел на Милонова и тихо произнёс:
 - Что же будет?
 - Да ничего,- также тихо произнёс Милонов,- кто кроме нас с тобой на комбинате прочёл это Обращение? Никто. Этой же газеты, как огня, у нас боятся. Считают её крамольной с самого начала перестройки. Она не стала коллективным организатором масс. Как и газета "Советская Россия". Сейчас в пропаганде приоритет имеет "жёлтая пресса", да телевидение и радио. А ты послушай, что они льют на партию и советский образ жизни? И никто им не указ - всеобщая гласность и демократия.
 Сергей молчал. Возразить ему было нечего.  Он сам возмущался этим и как мог пытался в своей газете показать: что было и есть хорошего даже в сегодняшней жизни. Милонов поднялся:
 - Ну, ладно, засиделись мы с тобой. Пора и домой. Ты зайдёшь к себе в редакцию?
 - Надо сумку забрать.
 - Ну, тогда до завтра...
 Они попрощались. Этот разговор Сергея не успокоил, а ещё более взволновал. Беда ему показалась еще ближе и страшнее, чем он думал. После публикации текста авторы письма попытались создать народно-патриотическое движение. Но это им не удалось сделать, как задумывалось. Времени оставалось слишком мало.
 Как объяснял позже Александр Проханов газете «Коммерсант», движение было призвано объединить «государственников» на самой широкой основе: от монархистов до неосталинистов и даже язычников. «В обстановке всеобщего развала армия будет вынуждена стать хозяином в стране. Мы создаем движение, призванное быть ее гражданской опорой», – говорил он, называя КПСС «эфемерной структурой, затромбированной собственными лидерами». 
 Милонов не ошибся. Перестройщики спешили и действовали на опережение. Давно уже разрабатывали в Ново-Огарёве новый союзный договор и все об этом знали, но не все понимали.
 Таким образом, вопреки воле народов, вопреки проведённому Всесоюзному Референдуму и желанию большинства населения страны сохранить федеративное её устройство, она превращалась в конфедерацию, где Союз социалистических Республик превращался в Союз суверенных. В котором насчитывалось бы уже не пятнадцать республик, а девять. В нем не было бы трёх Прибалтийских республик и Грузии с Арменией и Молдавией.
 Уже на двадцатое августа 1991 года намечалось подписание договора. И он был бы подписан, если бы рано утром в понедельник 19 августа вся страна не услышала о введении в стране чрезвычайного положения и про ГКЧП. И в это ответственное время Президент СССР Горбачёв загорал-отдыхал в Крыму, в новой своей резиденции в Форосе. Тем более, что он сам принимал непосредственное участие в подготовке нового союзного договора и в создании ГКЧП и назначении его членов.
 Вот этого Сергей никак не мог понять. Как и многое другое. Вся страна оцепенела и припала к экранам телевизоров, где члены государственного комитета по чрезвычайному положению обратились к советскому народу с Обращением. Сергей внимательно и тревожно вслушивался в слова диктора:
 "Государственный комитет по чрезвычайному положению СССР
   Обращение к советскому народу!
     от 18 августа 1991 года
 Соотечественники! Граждане Советского Союза!
 В тяжкий, критический для судеб Отечества и наших народов час обращаемся мы к вам! Над нашей великой Родиной нависла смертельная опасность! Начатая по инициативе М.С.Горбачёва политика реформ, задуманная, как средство обеспечения динамичного развития страны и демократизации общественной жизни, в силу ряда причин зашла в тупик. На смену первоначальному энтузиазму и надеждам пришли безверие, апатия и отчаяние. Власть на всех уровнях потеряла доверие населения.   
 Политиканство вытеснило из общественной жизни заботу о судьбе Отечества и гражданина. Насаждается злобное глумление над всеми институтами государства. Страна по существу стала неуправляемой.
 Воспользовавшись предоставленными свободами, попирая только что появившиеся ростки демократии, возникли экстремистские силы, взявшие курс на ликвидацию Советского Союза, развал государства и захват власти любой ценой. Растоптаны результаты общенационального референдума о единстве Отечества.
 Циничная спекуляция на национальных чувствах — лишь ширма для удовлетворения амбиций. Ни сегодняшние беды своих народов, ни их завтрашний день не беспокоят политических авантюристов. Создавая обстановку морально-политического террора и пытаясь прикрыться щитом народного доверия, они забывают, что осуждаемые и разрываемые ими связи устанавливались на основе куда более широкой народной поддержки, прошедшей к тому же многовековую проверку историей.
 Сегодня те, кто по существу ведёт дело к свержению конституционного строя, должны ответить перед матерями и отцами за гибель многих сотен жертв межнациональных конфликтов. На их совести искалеченные судьбы более полумиллиона беженцев. Из-за них потеряли покой и радость жизни десятки миллионов советских людей, ещё вчера живших в единой семье, а сегодня оказавшихся в собственном доме изгоями.
 Каким быть общественному строю, должен решать народ, а его пытаются лишить этого права. Вместо того, чтобы заботиться о безопасности и благополучии каждого гражданина и всего общества, нередко люди, в чьих руках оказалась власть, используют её в чуждых народу интересах, как средство беспринципного самоутверждения.
 Потоки слов, горы заявлений и обещаний только подчеркивают скудость и убогость практических дел. Инфляция власти, более страшная, чем всякая иная, разрушает наше государство, общество. Каждый гражданин чувствует растущую неуверенность в завтрашнем дне, глубокую тревогу за будущее своих детей.
 Кризис власти катастрофически сказался на экономике. Хаотичное, стихийное скольжение к рынку вызвало взрыв эгоизма — регионального, ведомственного, группового и личного. Война законов и поощрение центробежных тенденций обернулись разрушением единого народнохозяйственного механизма, складывавшегося десятилетиями.
 Результатом стали резкое падение уровня жизни подавляющего большинства советских людей, расцвет спекуляции и теневой экономики. Давно пора сказать людям правду: если не принять срочных и решительных мер по стабилизации экономики, то в самом недалёком времени неизбежен голод и новый виток обнищания, от которых один шаг до массовых проявлений стихийного недовольства с разрушительными последствиями.
 Только безответственные люди могут уповать на некую помощь из-за границы. Никакие подачки не решат наших проблем, спасение — в наших собственных руках. Настало время измерять авторитет каждого человека или организации реальным вкладом в восстановление и развитие народного хозяйства.
 Долгие годы со всех сторон мы слышим заклинания о приверженности интересам личности, заботе о её правах, социальной защищённости. На деле же человек оказался униженным, ущемлённым в реальных правах и возможностях, доведённым до отчаяния. На глазах теряют вес и эффективность все демократические институты, созданные народным волеизъявлением.
 Это результат целенаправленных действий тех, кто, грубо попирая Основной Закон СССР, фактически совершает антиконституционный переворот и тянется к необузданной личной диктатуре. Префектуры, мэрии и другие противозаконные структуры всё больше явочным путём подменяют собой избранные народом Советы.
 Идёт наступление на права трудящихся. Права на труд, образование, здравоохранение, жильё, отдых поставлены под вопрос.
 Даже элементарная личная безопасность людей всё больше и больше оказывается под угрозой. Преступность быстро растёт, организуется и политизируется. Страна погружается в пучину насилия и беззакония. Никогда в истории страны не получали такого размаха пропаганда секса и насилия, ставящие под угрозу здоровье и жизнь будущих поколений. Миллионы людей требуют принятия мер против спрута преступности и вопиющей безнравственности.
 Углубляющаяся дестабилизация политической и экономической обстановки в Советском Союзе подрывает наши позиции в мире. Кое-где послышались реваншистские нотки, выдвигаются требования о пересмотре наших границ. Раздаются даже голоса о расчленении Советского Союза и о возможности установления международной опеки над отдельными объектами и районами страны.
 Такова горькая реальность. Ещё вчера советский человек, оказавшийся за границей, чувствовал себя достойным гражданином влиятельного и уважаемого государства. Ныне он — зачастую иностранец второго класса, обращение с которым несёт печать пренебрежения либо сочувствия.
 Гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объёме.
Государственный комитет по чрезвычайному положению и СССР полностью отдаёт себе отчёт в глубине поразившего нашу страну кризиса, он принимает на себя ответственность за судьбу Родины и преисполнен решимости принять самые серьёзные меры по скорейшему выводу государства и общества из кризиса.
 Мы обещаем провести широкое всенародное обсуждение проекта нового Союзного договора. Каждый будет иметь право и возможность в спокойной обстановке осмыслить этот важнейший акт и определиться по нему, ибо от того, каким станет Союз, будет зависеть судьба многочисленных народов нашей великой Родины.
 Мы намерены незамедлительно восстановить законность и правопорядок, положить конец кровопролитию, объявить беспощадную войну уголовному миру, искоренять позорные явления, дискредитирующие наше общество и унижающие советских граждан.   
 Мы очистим улицы наших городов от преступных элементов, положим конец произволу расхитителей народного добра.
 Мы выступаем за истинно демократические процессы, за последовательную политику реформ, ведущую к обновлению нашей Родины, к её экономическому и социальному процветанию, которое позволит ей занять достойное место в мировом сообществе наций.
 Развитие страны не должно строиться на падении жизненного уровня населения. В здоровом обществе станет нормой постоянное повышение благосостояния всех граждан.
 Не ослабляя заботы об укреплении и защите прав личности, мы сосредоточим внимание на защите интересов самых широких слоёв населения, тех, по кому больнее всего ударили инфляция, дезорганизация производства, коррупция и преступность. 
 Развивая многоукладный характер народного хозяйства, мы будем поддерживать и частное предпринимательство, предоставляя ему необходимые возможности для развития производства и сферы услуг.
 Нашей первоочерёдной заботой станет решение продовольственной и жилищной проблем. Все имеющиеся силы будут мобилизованы на удовлетворение этих самых насущных потребностей народа.
 Мы призываем рабочих, крестьян, трудовую интеллигенцию, всех советских людей в кратчайший срок восстановить трудовую дисциплину и порядок, поднять уровень производства, чтобы затем решительно двинуться вперёд. От этого зависит наша жизнь и будущее наших детей и внуков, судьба Отечества.
 Мы являемся миролюбивой страной и будем неукоснительно соблюдать все взятые на себя обязательства. У нас нет ни к кому никаких притязаний. Мы хотим жить со всеми в мире и дружбе, но мы твёрдо заявляем, что никогда и никому не будет позволено покушаться на наш суверенитет, независимость и территориальную целостность. Всякие попытки говорить с нашей страной языком диктата, от кого бы они ни исходили, будут решительно пресекаться.
 Наш многонациональный народ веками жил исполненный гордости за свою Родину, мы не стыдились своих патриотических чувств и считаем естественным и законным растить нынешнее и грядущее поколения граждан нашей великой державы в этом духе.
 Бездействовать в этот критический для судеб Отечества час — значит взять на себя тяжёлую ответственность за трагические, поистине непредсказуемые последствия. Каждый, кому дорога наша Родина, кто хочет жить и трудиться в обстановке спокойствия и уверенности, кто не приемлет продолжения кровавых межнациональных конфликтов, кто видит своё Отечество в будущем независимым и процветающим, должен сделать единственно правильный выбор.
 Мы зовём всех истинных патриотов, людей доброй воли положить конец нынешнему смутному времени. Призываем всех граждан Советского Союза осознать свой долг перед Родиной и оказать всемерную поддержку Государственному комитету по чрезвычайному положению в СССР, усилиям по выводу страны из кризиса.
 Конструктивные предложения общественно-политических организаций, трудовых коллективов и граждан будут с благодарностью приняты как проявление их патриотической готовности деятельно участвовать в восстановлении вековой дружбы в единой семье братских народов и возрождении Отечества".
 Когда прозвучало это Обращение у Сергея даже промелькнула надежда на спасение страны, пусть и путём какого-то военного насилия и подавления антиконституционных сил, но увы, всё оказалось какой-то слякотью, фарсом, трагикомедией, отдающей чем-то ненастоящим. Как и вся сегодняшняя жизнь. Слякоть эта завелась ещё при Хрущёве и закрепилась при Брежневе, никто ни о чём, кроме своего личного благосостояния, и думать не хотел.
 Три дня страна жила в жутком напряжении. Ничего не понимающий народ со страхом и удивлением смотрел на происходящие в Москве события. Оказавшись без организатора ГКЧП Горбачёва, застрявшего в Форосе, его члены растерялись и не проявили должной решимости и вывели войска из столицы. Не сколько членов ГКЧП и близких к ним людей, как маршал Ахрамеев погибнут. Остальные будут арестованы и амнистированы. Кроме генерала Варенникова, который не признал себя виновным и суд его оправдал. Истории ещё предстоит разобраться истинности тех событий.
 В от как эти события были позже официально расценены:
 "ТАСС-ДОСЬЕ. 19-21 августа 1991 года, 30 лет назад, в Советском Союзе произошел политический кризис, вызванный попыткой группы членов высшего руководства страны не допустить подписания нового Союзного договора, который, по их мнению, означал фактическую ликвидацию СССР как единого государства. Был сформирован Госкомитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП), члены которого ввели в стране чрезвычайное положение и попытались отстранить от власти президента СССР Михаила Горбачева.
 Действия ГКЧП были расценены президентами СССР и РСФСР, союзными и республиканскими органами законодательной власти как попытка государственного переворота (в прессе получили название "августовский путч"). Пассивность участников госкомитета, активное противодействие властей РСФСР, массовые протесты граждан в Москве, Ленинграде привели к тому, что попытка переворота потерпела неудачу".
 В будущем и со временем трагедия гибели первого в мире государства трудового народа прояснится и станет достоверностью для истории. Но пока она ещё её загадка и справедлива ли эта попытка сохранить существующий государственный строй называть "путчем"? Вот этого Сергей, как историк, не мог понять.
 После провала этого неумелого и нерешительного выступления самых высокопоставленных людей в государстве Союз писателей СССР отстраняет Проханова от редактирования газеты «День» (издание — орган писательской организации), а письмо признано «позорным». По определению Александра Яковлева, письмо стало «по сути идеологической программой августовских мятежников».
 Сергею же было омерзительно неприятно видеть испуганного и откровенно жалкого, до того всемогущего, Генерального секретаря ЦК КПСС и первого Президента СССР Горбачёва, когда тот спускался по трапу самолёта, прибыв совершенно здоровым и загорелым из Фороса, когда под понукание Ельцина он что-то читал с трибуны или же как фамильярно его похлопал по плечу журналист из "Взгляда" Любимов, после того, как бывший всемогущий человек отрёкся от своего президентства и от партии.
 Конец четвёртой книги.
А.Бочаров.
2020.