Жало в мешке не утаишь

     Иногда перелистываешь в памяти страницы своего прошлого, и всплывают забавные моменты, интересные ситуации, которые вспоминаешь не иначе, как с улыбкой. Мне захотелось рассказать об одном из таких эпизодов.

     Шел 1974 год. Я тогда перешла в десятый класс и приехала на каникулы в деревню моего детства с очень позитивным и жизнеутверждающим названием Утро. Мне стало интересно, а есть ли еще где-нибудь населенный пункт, который был бы  также назван? Оказалось, что нет. Моя деревня Утро такая одна - единственная и  расположена она в Чаусском районе Могилевской области в Белоруссии.
      Большую часть времени, я проводила в семье моей тети Лены. Тоня и Рая - ее дочери, были примерно одного со мною возраста. Нас объединяли не только родственные связи, но и общие интересы. Между нами было полное взаимопонимание. Мы никогда не ссорились. И вообще, благодаря тете, в их семье царила атмосфера добра и теплоты.
      Прямо за их домом располагался плодоносящий сад. Радовали глаз яблони, груши, сливы и другие деревья. Мне, как городскому жителю и любителю яблок, очень хотелось отведать  все сорта, которые у них росли. Иногда я прогуливалась между деревьями, пробуя их на вкус. Яблоки  кокетливо показывали солнцу свои зеленые, желтые и красные бока, но созревали они, к сожалению,  лишь к концу лета, либо осенью. Поэтому я с удовольствием наслаждалась в тот момент только вкусом "Белого налива". Он поспевал раньше других сортов и манил своим ароматом.   
      Дядю Васю, мужа  моей тети, я неоднократно видела в специальном маскировочном одеянии возле пчелиных ульев. Я мало понимала те манипуляции, которые он совершал, но результат его труда был налицо. Стол всегда украшала тарелка душистого, очень вкусного меда. Мы настолько привыкли к летающим в саду пчелам, собирающим  нектар и одновременно опыляющим растения, что на их жужжание не обращали никакого внимание. Это было, как что-то само собой разумеющееся.
      То далекое утро было обычным, ничем непримечательным до того момента, пока Тоня зачем-то не пошла в сад. Прошло совсем немного времени, как она  вдруг вернулась обратно, держась рукой за правую сторону лица. Мы не сразу поняли, что случилось. Когда же она убрала руку, картина тотчас прояснилась  -  ее глаз опух и заплыл. Конечно, мы сразу поняли кто всему виновник. Смотрим мы с Раечкой на сестру и виновато улыбаемся. С одной стороны мы ей сочувствуем, а с другой стороны, вид у нее такой, что невольно вызывает смех. Вспомнились нам сразу образы "Поварихи и ткачихи, сватьи бабы Бабарихи" из сказки А.С. Пушкина про царя Салтана. Она, посмотрев на нас, сама первой стала хохотать. Тут уж и за нами дело не стало. Главное, что обиды не будет, а раз так, то можно посмеяться от души.
      Слово за слово, а тут и Раечке что-то понадобилось в саду, я уж не припомню, что именно, да не  в этом суть. Только не успели мы, как говорится - оглянуться, а она уже возвращается домой с распухшим лицом и отекшим глазом, но уже левым. Видать и ей пчела дорогу перешла! Мы, конечно, ей посочувствовали, поохали, поахали, но и в этот раз, также втроем  расхохотались на весь дом. А  как тут не смеяться? Одна сестра окривела на правый глаз, а другая - на левый.  Причем у них очень похожие припухлости, словно между пчелами был сговор, поэтому у сестер получилась полная симметрия!
      Ближе к полудню яркое, летнее солнышко стало припекать, как будто приглашая меня воспользоваться моментом. Я-то приехала с юга Приморья в Белоруссию отдохнуть и возвращаться после летних каникул незагоревшей, когда мои одноклассники будут первого сентября шоколадными, мне, конечно же, не хотелось. Взяв старенькую подстилку и направившись в сад, чтобы быть не у всех на виду, я расположилась на открытом месте, планируя насладиться ласковым,  солнечным теплом. Надо мною проплывали облака причудливых форм, и я невольно восхищалась необыкновенной фантазией природы. В саду слышались птичьи трели вперемежку с чириканьем. Это ласкало слух, вызывая какой-то необъяснимый восторг. В это время легкий ветерок нежно обдувал меня. Казалось, что каждая клеточка моего организма получает удовольствие от этого сочетания тепла и прохлады. Закрыв глаза и коснувшись рукою старенькой льняной подстилки, много видавшей на своем веку, я мысленно перенеслась в мои детские воспоминания. Они были такими яркими и красочными. События происходили зимой. Только в этот период у женщин деревни появлялось свободное время, потому что летом у них было много хлопот по дому, огороду, уход за живностью и так далее. Мне около пяти лет. Я сижу на хорошо протопленной русской печи, и с интересом наблюдаю, как  бабушка Шура со своими дочками, моими тетями, мастерски управляется с ткацким станком, стоящим в комнате. Так уж повелось, что раньше все делали своими руками: сажали лен, делали из него нитки, одни отбеливали, другие окрашивали в разные цвета, а затем уже ткали скатерти, разноцветные покрывала на кровать,  подстилки для хозяйственных нужд, рушники и даже коврики на пол. В один из моих приездов в деревню, лет пятнадцать назад, тетя Мотя, мамина сестра, подарила мне одно из тех покрывал, которое бережно хранила и заправляла им кровать только по праздникам. Краски его совсем не выцвели, и выглядит оно, как новое, а ведь ему более шестидесяти лет.
      Голосистый петух вернул меня к реальности. Послышалось кудахтанье кур. В этом прелесть деревенской жизни. Для меня, городского жителя, это было как бальзам для души, ведь мои родовые корни как раз из этих мест.
      Чтобы не получить солнечный  ожог, я решила перевернуться на другой бок.  И в этот момент, пролетающая мимо пчела, заставила меня вести с нею заведомо проигрышный, рукопашный бой. Напрасно я махала руками, отбиваясь. Пчела  отметилась у меня, ни много ни мало, а прямо между глаз. Я только и успела ойкнуть, но дело уже было сделано. Конечно, теперь мне было не до загара.  Вернувшись в комнату, я легла на диван лицом к стенке, представляя, какая  сейчас у сестер будет реакция. А  они тут, как тут и давай приставать ко мне с расспросами: "Галь, что случилось? Почему отвернулась? Ты не хочешь с нами разговаривать? Если мы тебя чем-то обидели, так извини нас". Как только я к ним повернулась, вот тут-то смеху было. Подошла я к зеркалу и сама себя не узнаю.  Лицо мое припухло, веки сильно отекли и глаза сузились до двух маленьких щелочек. Смотрим мы друг на дружку и поражаемся - надо же, как день с утра-то  не задался, да сами смехом заливаемся. Как же нас троих угораздило всего за пару часов так преобразиться? Годами эти рыжие бестии летали, никого не трогали, а тут на тебе, досталось сразу всем  сестрам по серьгам. Мы решили своей "красотой" никого не смущать и отказаться от прогулок на несколько дней.
      Коррективы в мои планы внесла суббота. Именно в этот день в деревню, как правило, на выходной после рабочей недели, возвращались студенты и те, кто уже работал в городе, чтобы проведать своих родителей или родственников. Так как в деревне никогда не было магазина, поэтому все ехали не с пустыми руками. Домой несли хлеб, спички, крупы, макароны, сладости и то, что считали нужным. Принеся гостинцы, многие направлялись вечером в утрянский клуб на танцы. От них не отставали и деревенские жители. В такие дни в клубе всегда было битком народу.  Здесь танцевали под гармошку вальс, польку, кадриль, либо под проигрыватель  - летку-енку, твист, шейк и другие современные танцы. Молодежь делилась последними новостями своей городской жизни, а старики, сидя вдоль стен на лавочках, вспоминали свою молодость и поглядывали на танцующие пары. Но и они не оставались в стороне, а были запевалами частушек, да таких задорных, каких и в городе редко услышишь.
      В этот вечер мне было, конечно же, не до танцев. Как только стало смеркаться, я отправилась в родительский дом моей мамы, который находился в этой же деревне, где жила ее старшая сестра Мотя. В моих планах было ближайшие дни провести  дома  за чтением книг, погрузившись  в мир придуманных историй, перелистывая страницу за страницей. С сестрами мы, конечно, тоже  с удовольствием читали, но только в дождливые дни. Когда же погода была хорошей, наше трио большую часть времени проводило на свежем воздухе. Может быть, я и осталась бы в семье тети Лены на выходные дни, но в деревню должен был приехать мой старший брат, и мне хотелось с ним пообщаться. Жили мы с ним в разных городах, виделись только на каникулах, и встреча с ним была мне в радость. Не успел он переступить порог дома, выкладывая на стол привезенные гостинцы, как тут же стал звать меня составить ему компанию и сходить с ним в клуб. Я, сидя на печи, все отнекивалась, мол, мне что-то не хочется, нет настроения. А он меня все настойчивее уговаривал, еще не видя сюрприза, который его ожидает. "Галька, хватит сидеть на печи, как старый дед, и косточки греть. Я тебя не пойму, тебе уже 16 лет! Когда еще бегать на танцы, как не в этом возрасте? Давай, слезай с печи, я тебя жду", - пытался вразумить меня брат. Я все отказывалась, а потом говорю: "Ну, что ж, не могу тебе в этом отказать, раз ты так упорно  приглашаешь меня потанцевать.  Так и быть, составлю тебе компанию. Пойдем!" Я медленно спускаюсь с печи и поворачиваюсь к брату.  Нужно было видеть выражение его лица и широко открытые лаза. Сказать, что он был сражен моим внешним видом, это ничего не сказать. Смех и удивление одновременно. Теперь его настойчивость сменилась неуверенностью, а через минуту его и след простыл.
      Подошла я к зеркалу, улыбнулась, пытаясь пошире  приоткрыть заплывшие глаза, посмотрела на себя, и сказала: "Да уж, глаз от тебя не оторвать, ты сейчас точно КРАСАВИЦА!"  Но я не привыкла унывать! Так что мое добровольное затворничество долго не продлится,  у меня  еще  все  впереди, и танцы в клубе тоже!