Сиротка. Гл. 79

Пьер Рейналь почувствовал прикосновение чьей-то руки. Тонкие прохладные пальцы аккуратно убрали длинные пряди волос, прилипшие к его лицу, и осторожно провели по влажному лбу, слегка на нем задержавшись.
- Мадлен, - проговорил он, разлепив сухие потрескавшиеся губы и, сделав неимоверное усилие, все-таки открыл глаза. Он увидел волнистые светло-рыжие локоны и склонившееся над ним бледное лицо с россыпью золотистых веснушек. Большие голубые глаза расширились еще больше, встретив его взгляд, а пухлые розовые губки тронула улыбка.
- Наконец-то вы пришли в сознание, гражданин, - услышал он радостный девичий голос.
- Мадлен… - повторил он еще раз, но уже понимая, что это не она, а совсем другая девушка, просто такая же рыжеволосая.
- Меня зовут Флорентина, - поспешно представилась она, смущенно поправляя на груди белые кружевные оборки скромного коричневого платья, - Флорентина Марино. Я дочь начальника тюрьмы и помогаю ухаживать за больными здесь, в тюремном лазарете. Отец позволяет мне это, поскольку больных очень много. Я так рада, что вы наконец-то пришли в себя, гражданин Серван. Вы два дня были без сознания и, честно говоря, врач говорил, что вы так и не очнетесь… умрете.
- Что со мной такое? – спросил Пьер, глухо закашлявшись.
В груди ощущалась ноющая боль, а еще очень хотелось пить.
- Сильное воспаление легких, - ответила Флорентина, - но я надеюсь, что теперь вам будет лучше. Главное, что вы очнулись.
Ее быстрая речь с легким провинциальным акцентом доносилась до сознания Пьера глухо и неотчетливо, словно через слой ваты.

Он увидел, что лежит в отдельной кровати и накрыт стеганым одеялом, под головой было даже какое-то подобие подушки. С трудом повернув голову, Рейналь вгляделся в длинное, довольно большое помещение, в котором стояли кровати, а у противоположной стены люди лежали прямо на матрацах, брошенных на пол.
- Видите, сколько здесь больных, - вздохнув, сказала Флорентина, - отец боится, что начнется эпидемия оспы, тогда тюрьму придется закрывать.
- Можно мне попить, - хриплым голосом попросил Пьер, и девушка с готовностью поднесла к его губам жестяную кружку с водой.
Приподнявшись, Рейналь жадно сделал несколько больших глотков и откинулся на подушку, переводя дыхание.
- Какое сегодня число?
- 28 марта… ой, то есть 8-е жерминаля, - ответила Флорентина.
- Я был без сознания целых два дня? – переспросил Рейналь.
- Да, гражданин Серван.
- Вы что-то перепутали, - Пьер закашлялся, чувствуя, как боль в груди усилилась, - я не…
Он осекся и внимательно посмотрел в голубые глаза девушки, сидевшей на его кровати с кружкой в руках.
- А где… где тот человек, с которым я был в камере? – Рейналь слышал свой голос будто со стороны.
- Я не знаю этого, - испуганно ответила Флорентина, - я лишь прихожу сюда, в лазарет и помогаю ухаживать за тяжело больными.
- У кого это можно узнать? – Пьер приподнялся на локте, окидывая беспокойным взглядом помещение лазарета.
- Что вы так встревожились? – Флорентина Марино мягко дотронулась до его плеча.
- Тот человек, с которым я был в камере… его уже вызвали в трибунал? Что с ним? – Пьер почувствовал, как горло сдавило, и вновь сильно закашлялся. Перед глазами поплыли красные круги.
- Не волнуйтесь так, - проговорила девушка и поднялась, приподняв подол длинного платья, - если для вас это так важно, я попробую все узнать.
Она направилась к выходу, а Рейналь обессиленно откинулся на подушки, чувствуя, как на висках выступил пот.

Флорентина вернулась минут через пятнадцать, показавшихся Рейналю вечностью.
- Мне пришлось спросить непосредственно у отца, - она слегка улыбнулась уголками пухлых губ и печально опустила рыжие ресницы, - человек, с которым вы были в одной камере, этот Пьер Рейналь… позавчера его вызвали в трибунал, а вчера утром казнили. Мне очень жаль, гражданин Серван, - поспешно добавила девушка, виновато посмотрев на него.
Несколько мгновений Пьер молчал, как оглушенный. Затем, нашел в себе силы тихо пробормотать:
- Благодарю, Флорентина.
- Мне очень жаль, - повторила Флорентина, с сочувствием посмотрев на него. – Наверное это был ваш хороший знакомый или друг?
- Мы подружились с ним уже здесь, в тюрьме, - ответил он этой любопытной девчонке, все ещё не веря до конца в произошедшее.

«Это какой-то абсурд, - пронеслась в голове мысль, - Тьерсен казнен, а она зовет меня гражданином Серваном.  Неужели этот недобитый дворянчик все-таки решился пойти на казнь вместо меня. Не может быть…»
- Попробуйте успокоиться и поспать, - Флорентина мягко дотронулась до его плеча.
Пьер откинул одеяло и обнаружил, что лежит лишь в штанах и рубашке.
- Где мой камзол? – спросил он.
- Сейчас, гражданин, - щеки девушки слегка порозовели, она отошла куда-то в сторону и через мгновение положила на кровать перед Рейналем его темно-синий камзол, - простите, я взяла его домой и постирала, пока вы были без сознания.
- Благодарю, - Пьер схватил камзол и встряхнул, затем быстро сунул руку в один внутренний карман, потом в другой.
- Ой, извините, - Флорентина почему-то покраснела еще больше, - кажется, я знаю, что вы ищите.
 — Вот, - она с готовностью протянула Пьеру какой-то сложенный вдвое листок бумаги, — нашла его в вашем кармане. - Я такая растяпа, камзол уже в воде замочила, но рисунок успела вытащить. Но я его сразу же высушила, так что он почти не испорчен.
Рейналь взял слегка помятый лист бумаги и развернул. На него, счастливо улыбаясь, смотрела красивая юная девушка с волнистыми темными волосами, спускавшимися на обнаженную грудь.
— Она… и есть Мадлен? – набравшись смелости, тихо спросила любопытная девчонка и густо покраснела, опустив глаза, - вы все время называли ее имя, пока были без сознания. – Это ваша жена?
Пьер кивнул, нахмурив брови.
- А больше никаких бумаг у меня в карманах не было, Флорентина? – спросил он.
- Нет, - девушка покачала головой, - там был лишь носовой платок, я постирала его тоже и положила обратно, - подбородком она кивнула на камзол, который Пьер держал в руках.
«Господи… - мысленно простонал Рейналь, - выходит, что этот дворянчик Тьерсен действительно погиб вместо меня. Незаметно забрал мою защитную речь и подложил мне свой рисунок»
Он вновь закашлялся и закрыл глаза.
«Сейчас я должен признаться в этом» - подумал Пьер. Но почему-то молчал.

- Я пойду, - тихо проговорила Флорентина, - а вы отдыхайте, гражданин Серван, попробуйте уснуть. Если что-то понадобится, зовите меня.
Она улыбнулась ему, грациозно развернулась и отошла к противоположной стене, к другим кроватям. Пьер смотрел на ее высокую стройную фигурку в коричневом платье с белым узорным воротничком, на крупные тяжелые локоны рыжих волос, выбившихся из-под белого кружевного чепца, на плавные движения, которыми она, взяв тряпку, смоченную в воде, заботливо обтирала лицо очередного глухо стонущего больного. И в этот момент эта девушка так живо напомнила ему Мадлен, что Пьер внезапно ощутил, как что-то грубо и безжалостно сдавило ему сердце. Неожиданно он почувствовал выступившие на глазах слезы и растерянно вытер их рукой, глядя вверх, в белый потолок тюремного лазарета. И сейчас, наверное, впервые в своей жизни, Рейналь совершенно ясно понял, что это и есть, вероятно, самое важное – обнять жену, прижаться к ее нежной коже, погладить рукой волнистые рыжие волосы, утонуть в доверчивых зеленых глазах и ощутить на губах вкус ее розовых, податливых губ. Вернуться и просто быть рядом с ней. С их еще не рожденным ребенком. И с Луизой. И уже позже, когда он проваливался в дремоту… в сон, исцеляющий и дающий силы ослабленному болезнью организму, Пьер успел принять окончательное решение – он попробует вернуться к Мадлен. Он станет Андре Серваном.