Что происходит с покойниками после смерти. Часть I

Наткнулся на анонимный вопрос:

«Можно ли связаться с умершим? Спросить, как «добрался» и как ему там? Какой срок должен пройти после смерти, чтобы не тревожить особенно».
Правда, что происходит с покойниками после смерти? Куда они попадают? Как себя там чувствуют? Угрожает ли им что-то? Где кончается правда и начинается достройка воображением, когда покойник приходит и разговаривает через сон?

Ледяной холод вроде бы без видимой причины. Это признак прихода покойника на эфирку, если он находится достаточно близко – в шаге от вас. Что интересно, холод будет ощущаться даже в тридцатиградусную жару с той стороны, где он стоит. Но у «старых» покойников, давно привязанных к месту смерти, мы такого вроде бы не наблюдали. С чем это связано – интересный вопрос. Можно предположить, что дело в некроэнергиях, но вряд ли их становится меньше, когда покойник уходит в некрослой или они растворяются со временем. Ведь тогда бы растворялся и сам покойник, а мы встречали и шестисотлетних. Если выйти на эфирку или в некрослой и прийти к покойнику, при этом стоять совсем близко и взять его за руку, холод не будет ощущаться. Он (мертвый) будет вполне теплым наощупь, хотя возможно, что будет ощущаться присутствие некроэнергий, если специально настроиться на это или при высокой чувствительности практика. Так что можно утверждать только то, что холод чувствуется непосредственно эфирным телом, а все остальное – уже личный опыт, который в той или иной степени может отличаться в деталях у разных практикующих.

Срока, с какого момента можно звать умершего, а до какого нельзя - нет. Потому что реальные покойники не действуют по придуманным для них правилам уходить на девятый, сороковой или девяностый день. Да и вообще обязательно уходить.

Уйти могут и сразу после смерти, могут и остаться привязанными к месту на долгие годы. Насколько долгие: в позапрошлом году мы встретили татарина века с тринадцатого. Правда с тринадцатого (я историк-любитель), и правда покойника, а не фантом, память места и что-то подобное. Абсолютно неосознанного. Его убили и ограбили на том месте, на стоянке в степи возле реки. Видимо, в его время она шла немного по другому руслу, это правда возможно, если вспомнить что когда-то Волга подходила к самым стенам Кремля, а теперь довольно далеко от него, и это случилось меньше чем за пятьсот лет. Татарин честно все еще собирался через недельку доехать к семье и подарить сыну подарки. И он не исключение из правил.

По существу вопроса «хорошо ли ему (покойнику) там (на «том свете»)?». С очень большой вероятностью (я бы предположил 70%) он будет не осознан и не очень поймет смысла вопроса. Кладбища мертвые воспринимают как угодно: как поселки, деревню, городской квартал (причем, это абсолютно субъективное. Мы ходили по кладбищу и из интереса останавливали случайных покойников и спрашивали их, что это за место – все отвечали по-разному, сходились во мнении, что это населенный пункт, но городские считали его городским районом, умершие раньше, когда, видимо, возле этого места было довольно малолюдно или же это была окраина города, отвечали, что это поселок или деревня, и каждый давал свое название), но только не как место, где вот они -мертвые, а за оградой - там живые. Так что для обычного покойника это больше напомнит переезд. И он расскажет не как оно там "на том свете", а как его приняли в "поселке".

Тем не менее, то, что покойник пробудет на кладбище довольно долгое время после смерти, – в обычной жизни самый распространенный вариант. Но не единственный. Да и все-таки он не сможет остаться на кладбище навсегда.

Вариантов, что станет с покойником после смерти, - не один и не два. И зачастую они перетекают из одного в другой. Но чтобы разобраться, пойдем по очереди.

Что может случиться с покойником после смерти?
Попробую составить список по степени распространенности исходов:

Следом за телом он уйдет на кладбище и на неопределенное время останется там. Причем, далеко не факт, что этот срок будет связан с сохранностью покойного тела.
2. Он останется привязанным к месту смерти

3. Покойник уйдет в некрослой или его туда вытянет

4. Он уйдет на реинкарнацию

5. Его переделают в «местного» (коренного обитателя нашей эфирки)\беса\ другого астрального

6. Он окажется в лабиринте или около него

7. Его заберет к себе эгрегор или божества, с которыми он был связан. Или он уйдет к своему роду.

8. Он погибнет от несчастного случая после смерти. И тогда уже это, скорее всего, будет окончательная смерть.

Единственный случай, когда покойник точно будет осознан — это пятый. Под сомнением остается седьмой вариант (с эгрегором или божествами), так как случаи чисто индивидуальные.

Восьмой пункт может случиться в принципе с любым. Он не самый частый и не самый редкий. Но особенный, и мне бы хотелось однажды рассмотреть его подробно.

Итак.

I. Следом за телом покойник уйдет на кладбище
В обычной жизни так происходит в большинстве случаев. Если смерть была естественной (ненасильственной), и если у умершего не было явно выраженных тяжелых наследственных заболеваний, из-за которых могли возникнуть плотные привязки к лабиринту.

Если вместо захоронения было совершено кремирование, целостность физического тела не играет существенной роли по отношению к тому, останется покойник или уйдет в некрослой\на реинкарнацию. А вот целостность эфирного тела, тесно связанного с физическим, и, соответственно, привязки от астрального к эфирному телу — играют.

Помните, ранее мы поднимали тему травм у покойников? Отдельно говорили про сожжение и взрывы. Вкратце, мы получаем следующий расклад: при взрыве или достаточном быстром и сильном возгорании высвобождается много энергии. В этом случае есть реальные риски разрушения или повреждения эфирного тела и связывающих привязок. Соответственно, новоявленный покойник быстрее обычного отделяется от эфирного тела и «уходит» в свободное плаванье. Как это отражается на его осознанности — пока вопрос. У нас нет достаточных данных или случаев, чтобы подробно рассмотреть и проверить \ уточнить эту версию.

В том случае, если сила возгорания была недостаточной, и энергии выделилось меньше, чем нужно для уничтожения эфирного тела и связок с астральным телом \ сознанием, то частичные привязки все же останутся, и покойник «притянется» по ним к месту захоронения урны. Но, на мой взгляд, при кремации шанс осознаться после смерти будет выше, чем при захоронении.

Кладбище покойники воспринимают иначе, чем живые. Это не место для скорби, это их дом. Если учесть, что многие из них будут полуосознанными, довольно скоро свое появление на кладбище они начинают воспринимать как переезд. Переезд в поселок\ жилой район, деревню – то, как покойник воспринимает кладбище, зависит от того, где кладбище находится, насколько оно большое. И как он сам это все воспринимает.

Надгробия на могилах, точнее материал из которых они сделаны, для них имеет значение. Если смотреть на эфирке, то это попытки сделать небольшие домики-хижины из подручных средств. Те, у кого каменные или мраморные могилы и их обрамления - часто в более выгодном положении. У них встречаются каменные детали. Но в основном все равно основной строительный материал – дерево. Причем берут они его, рубя деревья и кустарник, растаскивая старые жилища, доставая где-то доски. Часто помогают «соседи». По сути, хозяин кладбища — это старший в поселке, которого все уважают. Возможно более осознанный, чем другие. Во всяком случае, пока ни разу я не видел неосознанного хозяина или хозяйки.

Старое астраханское кладбище на эфирке выглядит как поселение из мелких, часто тесно прижатых друг к другу домиков-хижин в стиле «кто во что горазд». На еврейском кладбище в Воронеже «дома» были массивнее и больше напоминали строения, где можно жить. Их было значительно меньше, и располагались они далеко не на каждом участке, словно в некоторых жили коллективно. Кстати, на татарских кладбищах также собираются отдельными крупными группами, разделенными пустым пространством. Возможно, это связано с менталитетом и склонностью к клановости. Если так, интересно было бы рассмотреть армянские или грузинские захоронения на территории, например, русского кладбища. Армяне и грузины, переезжая в другую страну, образуют собственную диаспору, в рамках которой крепко «держатся» друг за друга, оказывая посильную помощь при необходимости. Будет ли такое же на армянских захоронениях на условно «чуждой» им земле? Вопрос пока остается открытым, так как мы не знаем, есть ли такое в Астрахани или Воронеже.

Большие участки, украшенные мрамором и мраморными памятниками, в большинстве своем никак не отражались на условиях жизни похороненных там покойников после смерти. То есть были случаи, когда на эфирке в углу роскошного комплекса, больше похожего на пьедестал, стоит деревянный домик-хижина, по размеру достаточный только для того, чтобы в нем спать.

Насчет быта все обычно просто и стыкуется с окружающими реалиями. Я не знаю, пытаются ли они разбивать огородики, но если рядом есть лес, то обязательно будут те, кто ходит за дровами, и группки, пытающиеся охотиться, не уходя особенно далеко. На эфирном плане флора и фауна частично похожа на привычную, но и отличается от нее. И количество животных намного больше, чем мы привыкли видеть в своих городах. Плюс идет обмен-торговля с местными обитателями эфирки из окрестностей.

Хороший показатель времени, когда умер покойник – спросить его, какой сейчас год. Обычно называют год смерти.

Мне не приходилось встречать на кладбище покойников с серьезными психическими отклонениями. Возможно, потому что надолго они здесь не задерживаются (а если так, то почему?)

В принципе, я теперь охотно верю в многочисленные рассказы в духе: «Приснился сон. Я спросила у мертвого, как ему там. А он рассказал, что у них здесь дом, людно, много народа, все работают и ему тоже работу дали».

Они просто пытаются наладить быт, подходящий под новые условия, но похожий на тот, что они могли бы вести при жизни.

«Одиннадцать лет назад у меня умер брат. Снится он мне летом того же года. Пришёл домой, сел со мной на диван, а от него холод идёт. Я знаю, что он умер и спрашиваю во сне, холодно там, он говорит да очень. Я спрашиваю как тебе там скучно, поди. Он говорит нет, нас там много, мы ходим друг к другу в гости, в карты играем. Больше, говорит, не приду, вон ноги уже стали гнить. Этот сон до сей поры помню».
В этой истории не могу объяснить только гниющие ноги. Понятно, что от времени смерти и сохранности тела ноги астрального тела (а именно в нем находятся все покойники, и оно для них становится настолько же реальным и материальным, как для нас – привычное физическое) пострадать не могли. Тогда в чем дело? Речь идет о какой-то травме, полученной после смерти? Или об искажении сна и достройке воображением человека, видевшего сон? Возможно, покойный правда рассказывал про какую-то травму астрального тела или боль в астральных ногах, но во сне девушка это трансформировала под более понятное ей гниение тела.

Обитатели кладбища обыкновенно ведут себя как община. Если территория слишком большая, может быть такое, что «живущие» на одном конце никогда не были на другом. Особенно, если между этих двух частей поселения есть что-то странное, что вызывает опасения.

На старом астраханском кладбище это была заболоченная низина. Не совсем в центре, но по факту делящая кладбище на две части. Покосившиеся кресты, выплывшие частично из песчаной земли гробы – не особенно умиротворяющее место. На физическом кладбище это место было выделено под захоронение младенцев и маленьких детей. А на эфирке там образовались коконы на месте захороненных физических (и, соответственно, эфирных) тел. Причем существо, сделавшее коконы, не поедало эфирные тела – многие находились в таком состоянии долгое время и на них не было повреждений. Оно за ними… ухаживало. Дракон предположил, что ухаживавшее существо когда-то само было человеком, женщиной (психические проблемы, неудачная беременность? Смерть ребенка?) Существо выглядело совершенно нечеловекоподобно. По манере передвигаться напоминало большого паука с видоизмененными человеческими формами, причем от него пахло лабиринтом. То, что пахнет лабиринтом, ощущается интуитивно-опасным, это астральный Сайлент-хилл со своими не всегда понятными законами существования его обитателей.

К существу с коконами кладбищенские без нужды старались не ходить. По крайней мере, не самые смелые, вроде нашего собеседника (1934 год).

У кладбищенских есть привязки к месту. Не только у кладбищенских, на самом деле, но тем не менее. Когда мы пытались увести покойников с одного кладбища на соседнее, у нас не получилось это сделать из-за привязок. Их (людей) как на резинке утягивало назад, а отрезать такие привязки мы не рискнули, потому что было непонятно, что произойдет: не начнет ли покойник растворяться после этого. Наличие привязок к месту у себя покойники часто не сознают. Они ограничивают их перемещения, но когда они доходят до границы доступного им пространства, то ищут для себя разумное объяснение тому, почему не могут пройти дальше. Обычно это объяснение в духе: «да что мне там делать, у меня еще тут дел полно», «да далеко, что-то мне идти расхотелось».

И здесь есть интересный момент. Это покойники, выходящие далеко за пределы кладбища, например, к ранее неизвестному ему человеку — жертве по обряду (когда покойник привязывается к человеку). Если у них есть привязка к кладбищу, как они прикрепляются к жертве? Возможно, обряд позволяет перенести привязку с кладбища на конкретного человека. В этом случае создаются дополнительные привязки, выполняющие роль своеобразного маяка, на который и идет неосознанный покойник. Кладбищенские привязки при этом сильно истончаются. Однако, если снять такой обряд и убрать привязки к жертве, «собственные» кладбищенские привязки покойника восстановятся и он уйдет обратно.

Некропрорывы.

Часто под кладбищами проходят боковые ответвления лабиринта и какие-то другие каналы, которые уходят в некрослой и нижние слои астрала. «Нижние слои» — наш термин. Это не значит «темные, демонические или негативные» — они своеобразные. Это регион, в котором примерно находится и наша эфирка. То есть, «нижние» тут применяются в значении «наиболее близкие к нам географически из всех других миров астрала». Но здесь много мест малозаселенных или обладающих какой-то невероятной фауной, скорее всего, из-за близости к некрослою. Если сравнить нижние слои с земными реалиями, то это дикая Африка, где есть и цивилизованные поселения и города, и в то же время, если отойти от них и углубиться в дебри, то можно без труда столкнуться с множеством различного агрессивного зверья, для которого человек — не царь природы, а еда или сосуд для откладывания личинок.

Скорее всего, кладбища\наличие умерших провоцирует прорастание этих некроканалов конкретно в этих местах. С их наличием связано то, что можно назвать «восходящим некропотоком», который заметен на кладбищах и в местах массовых захоронений\ местах боев.

Восходящий некропоток — это поднимающиеся снизу вверх некроэнергии, которые можно сравнить с поднимающимися клубами пара, малозаметными на эфирке.

В обычном состоянии эти ответвления и каналы никак не сказываются на жизни кладбищенских. Но иногда случаются прорывы. Обычно локальные, но три-четыре года назад мы стали свидетелями масштабного явления такого рода, и это (некропрорывы) приводило к катастрофическим последствиям для обитателей кладбищ в первую очередь (хотя прорывы происходили не только на них, но и в других местах) — два маленьких кладбища из тех, которые я наблюдал, остались пустыми полностью, при этом досталось и живым обитателям соседних домов и иногда кварталов.

Сейчас я понимаю, что прорывы происходили и раньше. Лет десять назад я удивился, когда мы пришли на старое, полностью пустое кладбище, на котором вместо людей были странные агрессивные животные с непривычным для нашей эфирки, более плотным и густым запахом (запах обитателей некрослоя и ближайших к нему регионов нижнего нового астрала).

Некропрорыв приносит с собой открывающиеся проходы из специфических мест некрослоя, и тамошняя фауна устремляется сюда. Не всегда только агрессивная, то есть, это могут быть и безобидные травоядные или грызуны вперемешку с агрессивными стаями хищников. Хотя если травоядное довольно крупное, оно уже перестает выглядеть таким безобидным.

Агрессивные стаи хищников в большом количестве оказываются в месте большого скопления плохо вооруженных людей, многие из которых еще и совершенно неосознаны и которые не имеют возможности далеко убежать или быстро и надежно спрятаться, и получается массовая бойня. На больших кладбищах, покойники коллективно уходят на более безопасные участки и иногда удерживают оборону, если это возможно. На очень больших кладбищах опять-таки бывает такое, что страдает отдельный участок или несколько возле открывшихся проходов, но некоторые оказываются в стороне и серьезно не затрагиваются. А покойники с одного края кладбища плохо представляют себе то, что происходит на другом.

Проходы закрываются самостоятельно через какое-то время, приток зверья ослабевает, а уже пришедшие животные либо разбредаются, либо погибают от разных причин (непривычная среда обитания и малоподходящие условия для жизни, наличие местной фауны, которая дает отпор, более сильные и умные хищники из местных животных и среди пришедших видов) и жизнь на кладбище пытается восстановиться в прежнем русле.

Среди тех, кто приходит во время прорывов, а иногда и вне их есть существа, которые мы называем «псевдопокойниками». Они совершенно нечеловекоподобны, обитают в глубинных слоях некрослоя гнездами-семьями и очень агрессивны даже между особями собственного вида (но не гнезда). Их отличительной особенностью является специфический способ охоты и наличие способностей к подражанию. Не знаю механизма, как именно они это делают, но они «надевают» на себя внешность убитого покойника или астрального. В случае опасности может скидывать «личину», и тогда в ход пускаются уже зубы, когти и мощные лапы. Возможно, они используют реальную оболочку, оставшуюся от астрального тела убитого покойника (простите за каламбур). Псевдопокойник выглядит как обычный человек, который чаще всего молчит или зовет за собой, голосом того, чья внешность надета. В этом заключена вторая странность, так как они могут вести частично оформленный диалог: повторяют фразы, подходящие по смыслу. Правда, ограниченное число фраз. Проблема в том, что их сложно отличить от обычных покойников до того, как станет поздно. В первую очередь, это проблема для самих покойников и для тех, кто работает с «беспокойными могилами» как-то иначе, чем пытаясь натравить обитателя могилы на врага.

Однажды я разговаривал с хозяином маленького еврейского кладбища. Мне было интересно, как вообще они живут, что для них происходит с теми, кто с кладбища уходит в некрослой или в круг реинкарнаций. На эти вопросы хозяин ответил, что никто из них, тех, кто сейчас на кладбище, не знает, что происходит «там, дальше». Но есть одна странная женщина, которая здесь уже давно. Она тут, на кладбище, не живет постоянно, но иногда приходит, зовет кого-то с собой, и они уходят вместе и потом тот человек больше не возвращается. По интонации мне показалось, что хозяин ее не то, чтобы побаивается, но не понимает, кто она и что происходит. И интуитивно старается держаться от нее подальше. «Женщина» оказалась псевдопокойником, и я хотел бы однажды написать о ней отдельную байку, потому что знакомство с ней в трех актах меня сильно впечатлило.

***

После смерти люди остаются все же людьми. Такими же, какими были при жизни, если только окружающие реалии не заставляют их характеры измениться. Какими бы сильными не были некропрорывы и какими бы агрессивными не оказались зашедшие животные-хищники, такое не происходит постоянно. Все это можно сравнить со стихийными бедствиями — где-то они будут едва ли не регулярно, а где-то будет долгая, размеренная и спокойная жизнь после смерти. И вторых случаев значительно больше.