Мессианская тайна 2

   Вопрос о «мессианской тайне», или «мессианской неоднозначности», связан с тем, что  мог думать о себе Сам Иисус, а не его ученики или  ранние христиане. Для авторов Евангелий Он уже был тем, кого видела в нем Церковь, и это понимание  было отражено ими в образе евангельского Христа.
Но для учеников и тысячных толп людей, следовавших за Ним, Он был Мессия , Царь, Освободитель Израиля. Потому что при множестве разнообразных мессианских представлений того времени ,  самое распространенное гласило, что Мессия будет политическим вождем и избавит Израиль от власти Рима.

  Яркий пример мессианских чаяний отражен в Псалмах Соломона. Этот еврейский текст был написан, видимо, в I веке до н. э. Он говорит о грядущем Мессии :
"Призри на них, Господи, и восставь им царя их, сына Давидова, в тот час, который Ты знаешь, Боже, да царит он над Израилем...
Да очистит он Иерусалим от язычников, топчущих город на погибель. В премудрости и праведливости да изгонит он грешников от наследия Твоего, да искоренит гордыню грешников, подобно сосудам глиняным сокрушит жезлом железным всякое упорство их.
Да погубит он язычников беззаконных словами уст своих, угрозою его побегут язычники от лица его, и обличит он грешников словом сердца их…
и очистит он Иерусалим, освятив его, как был он в начале…"

   Смотрим ли мы на Мессию – политического лидера из 17 Псалма Соломона, или на трансцендентного Сына Человеческого из 1 Ен 37–71 и Книги пр.Даниила,или на  Месию древних пророков,– везде звучит тема надежды на политическую победу и последующее установление справедливого и праведного царства. Неудивительно, что любой намек на мессианские надежды должен был привлекать внимание римлян.

   Другая проблема состояла в том,  как самые ранние последователи Иисуса исповедовали его Мессией после воскресения. Термин (титул) «Христос» («Мессия»)    оказался так тесно связан с именем Иисуса, что стал звучать почти как фамилия. Это может говорить о том, что в общине ранних христиан его начали связывать с Иисусом сразу после распятия, а это -именно то время, когда написано Евангелие от Марка.
   Для  Вреде объяснением этого феномена, а также отсутствия открытого мессианского исповедания в синоптических Евангелиях стало то, что Марк спроецировал на Иисуса позднейшие богословские представления о его мессианстве и изобразил их как «мессианскую тайну».  Все «мессианские» аллюзии в Евангелиях,  как считал Вреде,  отражали не богословие Иисуса, а лишь богословие Древней Церкви.
  Однако, Вреде ошибался,  что впоследствии признал и он сам , отказавшись от от своей теории о «мессианской тайне».
Этой «теории» противоречат два исторических факта: 1) древность и распространенность убеждения в мессианстве Иисуса,о чем только что упомянуто выше, и 2)  обвинение , за что Он был распят, указанное на кресте : Иисуса  называли « царем» ( точнее,  ожидали ,что Он проявит себя как Мессия-Царь) , и это соответствовало тому преступлению, за которое в Риме карали распятием – а именно, подстрекательству к мятежу.

   Признавая сложный характер мессианских ожиданий у иудеев I века,  можно лучше понять двусмысленность называния кого-либо Мессией во времена Иисуса и проблемы, которые могло навлечь на Иисуса такое именование.
Неопределенности вокруг титула «Мессия» говорят  скорее о том, что провозглашение Иисуса Мессией без дополнительных объяснений могло не только навлечь на него беду, но и ввести в заблуждение его аудиторию, учитывая, как понимал свои задачи  сам Иисус.
   Скорее всего, Иисус, хорошо понимал, что это опасный титул, который нельзя просто принять, – его необходимо ПРЕОБРАЗИТЬ.  Само слово Мессия могло подвигнуть народ на политическое восстание против Рима, как это и произошло с восстанием Бар Кохбы в следующем столетии. Но была и вторая, вероятно, более важная причина: скорее всего ,сам Иисус считал свою мессианскую деятельность более сложной, чем ее описывали иудейские мессианские представления периода Второго Храма.
    Возможно,Он не хотел брать на себя выполнение тех ожиданий, которые возлагали иудеи на СВОЕГО  Мессию. Возможно, Он вообще отвергал подобное «назначение».
Скорее всего, Он не  ощущал свое соответствие имеющемуся в то время набору мнений и взглядов о мессии и его роли:
Мессия будет пророком, который приблизит конец времен (Дан. 7. 13–14; Иер. 31. 31–34). Он будет освободителем, который снимет узы с иудеев (Втор. 18. 15–19; Ис. 49. 1–7).
Он будет претендентом на трон и восстановит царство Давида (Мих. 5. 1–5; Зах. 9. 1–10).

   В Палестине I века практически каждый, кто объявлял себя мессией, соответствовал одной из имеющихся моделей моделей-парадигм.
Вождь разбойников Езекия, Иуда Галилеянин  следовали идеалу царя Давида.  Это были мессии-цари, царские притязания которых четко отразились в их революционной деятельности, направленной против Рима и его ставленников в Иерусалиме.
Другие, такие как чудотворец Февда, Египтянин и Самаритянин, изображали себя освободителями на манер Моисея, обещая освободить своих последователей от римского ига.

   Для раннего христианства проблема состояла в том, что Иисус не вписывался ни в одну из мессианских парадигм Писания и не выполнил ни одного требования, предъявлявшегося к Мессии. Иисус говорил о конце времен, но он не наступил даже после того, как римляне разрушили Иерусалим и осквернили Храм Господа.
Иисус обещал, что Господь освободит иудеев из рабства, но Господь этого не сделал.
Он клялся, что двенадцать колен Израиля возродятся и воссоединятся в единый народ, но вместо этого римляне отобрали у иудеев Землю Обетованную, уничтожили ее обитателей и отправили в изгнание тех, кто остался жив.
Царство Божье, которое предсказывал Иисус, так и не наступило. Новый миропорядок, о котором Он говорил, не стал реальностью.
По критериям иудейской религии и Писания, Иисус был таким же несостоявшимся мессией, как и те, что приходили до Него. Идея о «Втором Пришествии», когда будут осуществлены все великие предначертания пророков, появилась значительно позже.

   Ранние христиане, очевидно, осознавали эту дилемму  и приняли сознательное решение изменить  существовавшие требования к Мессии. Они  создали портрет, выходящий за рамки любой из традиционных моделей. Иисус мог не быть ни пророком, ни освободителем, ни царем, но лишь потому, что ОН БЫЛ ВЫШЕ  этих ПРОСТЫХ образцов. Как доказало преображение, Иисус был БОЛЕЕ ВЕЛИК, чем Илия (пророк),чем  Моисей (освободитель) и даже - чем Давид (царь).

   Вероятно, именно так воспринимала Иисуса ранняя церковь. Но как  мог  думать об этом сам Иисус?
В конце концов, в евангелии нет ни одного мессианского заявления, исходящего из Его уст. Даже в самом конце, стоя перед первосвященником Каиафой, Он просто пассивно соглашается с титулом, который навязывают ему другие (Мк. 14. 62).

  Но можно предположить, что скорее всего, Он Сам не хотел  быть тем традиционным Мессией, Царем Освободителем, чего от Него ожидали  ученики и последователи (а именно их ошибочное видение в Нем  Мессии- Царя и привело Его к трагическому концу). Он был Мессией, но не ТЕМ Мессией ,которого ожидали,  приход которого возвещали пророки.