Переводчик в прозе это раб, в стихах соперник

А почему, собственно «раб»? Да, переводя прозу, мы стараемся передать мысль автора, мы ограничены в выборе слов теми словами, которые использовал автор. Или подбираем что-то равнозначное, соответствующее традициям нашего языка. Даже когда автор пишет о чувствах, переводчик всё равно ограничен той формой, в которую автор облек свою, по сути, устную речь.

Переводчик в стихах чаще «переводит» образы, созданные автором, и не ограничен выбором именно тех слов, которые изначально были подобраны  автором. Важно – создать у читателя тот образ, который «видел» поэт. А созданный в переводе образ  может оказаться и тоньше и богаче оригинала.

Да, переводчик в стихах, может переводить и мысли, но он всё равно не привязан к словам поэта. Достаточно и своих «стихотворных» ограничений, налагаемых изначально, ещё до начала перевода.

Точно так же, переводчик в прозе может создавать и образы.  Прежде всего, создать «образ» автора. Передать его стиль, ритмику, энергетику, манеру говорить. В этом переводчик прозы испытывает такие же ограничения, как и при переводе поэтического произведения. Но не налагаемые жанром, стихотворной формой, а ограничения, наложенные выбором слов, которые нашел автор. Беря за основу те же слова, переводчик подбирает синонимы, которые на его языке лучше передают образ автора.

Так какой же он раб – переводчик в прозе? Он тоже поэт, он тоже создает образы. Хотя бы один образ – самого автора. А если он сумеет этого добиться, то и переведенное произведение будет читаться как написанное на родном языке. А это уже много.

В чём он - раб? В том, что не имеет права «спорить» с автором, ни в прозе, ни в поэзии. Делать пояснения по поводу реалий, обычных и понятных для автора, но, возможно, неизвестных читателю перевода – да. Спорить – нет.

Когда хочется поспорить, или высказать свои мысли, или создать свои образы, надо перестать быть переводчиком. Взять и написать что-то своё – пусть другие переводят. Вот тогда переводчик будет не раб, не соперник, а автор, то есть, и не переводчик вовсе, а созидатель.