Линн Эмануэль. Жарит форель, будучи пьяной

Мать пьёт, чтобы забыть мужчину,
который мог бы засыпать приглашениями
целый лес.
"Поедем со мной", прошептал он, и она
села в его Нэш Рамблер, на приборной
доске которого её колени позеленели от
радиевых циферблатов 50-х.
Я всегда это пью в 1953, бекон поджаривается
на сковороде на улице Кук, а мать,
погрузившись по запястье в красную воду,
прокладывает дорожку от раковины к стакану
джина и обратно.
Она красивая, невезучая женщина, влюбленная
в распутного мужчину, такого солидного,
что на нём можно было бы собрать стол,
и когда ты это сделаешь, в гости придут
блюзмены.
Я помню, как мы все неловко сидели
за ужином, как темнота висела на крыльце,
а потом платье матери упало на пол,
застучали пуговицы, как семечки,
выплевываемые на тарелку.
Когда я выпью, я слишком похожа на неё:
в одной руке нож, в другой форель
с брюшком,белым, как моё запястье.
"Я любила тебя всю свою жизнь", сказала
она ему, и это было правдой, точно такой,
как всю свою жизнь она пила, наслаждаясь
самим действием, она стояла у плиты
и с осторожностью очень пьяной подавала
ему тарелкую